— Значит, Василиса Лукинична уверена, что это не перелом?

— Да. А ты разве знаешь худояровскую лекарку? — слегка удивилась Полина.

— И ты бы ее могла знать, если бы имела привычку внимательнее смотреть на простых людей.

— Вообще-то я припоминаю, что, кажется, пару раз видела эту Василису в церкви. Но странно, что к такой знахарке не ходит лечиться вся округа.

— Василиса живет в Худояровке не так давно — лет пять, не более. Яков Валерьяныч тогда серьезно заболел, дали себя знать старые раны, и он позвал в имение своего давнего знакомого — бывшего полкового лекаря. Тот приехал вместе с сестрой, и они скоро поставили Худоярского на ноги. Но лекарь надолго остаться не мог, он служил у одного знатного барина, а вот его вдовая сестра Василиса с тех пор и поселилась в Худояровке. Яков Валерьяныч ее жаловал, она у него была вроде невенчанной жены. За пределы имения Василиса редко выезжала, а вот к ней туда многие захаживали, когда узнали ее таланты. Говорят, она и травница, и костоправ, и повивальная бабка.

— Странно, что я о ней никогда раньше не слышала.

— Может, и слышала, да пропускала мимо ушей, не вникала. Ты ведь, внученька, пока еще живешь не на земле, а в своем выдуманном мире красивых фантазий.

— Удивительно, как вы с Наташей совершенно по-разному оцениваете мою скромную персону, — усмехнулась Полина. — Наташа считает меня слишком прозаичной, а ты, напротив, — оторванной от жизни глупой фантазеркой.

— Я вовсе не считаю тебя глупой. Просто мне хочется, чтобы ты познала счастье не только в мечтах, но и в жизни, чтобы ты не оказалась разочарованной. А для этого тебе нужно внимательнее приглядываться к людям, разбираться в них.

Анастасия Михайловна погладила каштановую головку внучки, прижала ее к своему плечу. Полине показалось, что бабушка, говоря о возможном разочаровании, имеет в виду Худоярского. Девушка решила вслух не возражать и не защищать своего нового знакомца, но про себя была совершенно не согласна с бабушкиным мнением о Киприане.

Теперь из-за больной ноги Полина не могла посетить имение Шубиных в ближайшие дни, как обещала Наташе, а потому через Ермолая передала подруге записку, в которой несколькими фразами обрисовала свое маленькое приключение, постаравшись придать рассказу юмористическую окраску.

Как и ожидала Полина, Наташа сама примчалась к ней сразу же после прочтения записки и, едва сдерживая любопытство, принялась расспрашивать о «неожиданном спасителе», как полушутя стала называть Киприана Худоярского.

— Выходит, он не такой уж развязный наглец, как нам показалось, — заметила Наташа, узнав о происшествии во всех подробностях. — Или, может, просто притворился джентльменом, чтобы понравиться тебе и твоей бабушке.

— Да зачем ему это нужно? — пожала плечами Полина, изображая спокойствие и небрежность.

— Зачем? Ну а если предположить, что ты ему понравилась и он хочет произвести на тебя благоприятное впечатление?

— Что, влюбился с первого взгляда? Опять ты со своими романтическими выдумками, Наташа.

Полина смеялась и шутила, стараясь представить все в таком комическом свете, чтобы Наталье даже не пришло в голову, насколько глубоко и серьезно затронула душу Полины встреча с Киприаном.

— Но, право же, как обидно, что ты подвернула ногу, — со вздохом заметила Наташа. — Значит, не сможешь танцевать у нас на вечере.

— Вы собираетесь устроить бал?

— Бал в деревне — это звучит претенциозно. Нет, просто званый вечер с танцами. Кстати, приедет мой жених, так что познакомишься с ним.

— А когда состоится этот вечер?

— В следующее воскресенье.

— Ну, до следующего воскресенья еще почти десять дней, моя нога успеет излечиться. А если даже нет — не страшно: я просто не приму участия в танцах, посижу на стуле рядом с пожилыми дамами.

— Меня радует твое веселое настроение. Кстати, если за эти дни дедушка с бабушкой успеют познакомиться с Худоярским, то они и его пригласят на вечер. Ведь ты же не против потанцевать со своим спасителем? — Наташа лукаво подмигнула.

— Смотря каким он окажется танцором: а вдруг отдавит мне ногу? — смеясь, отвечала Наташа. — И вообще, «спаситель» — это слишком громко сказано, лучше не повторяй такое прозвище, а то кумушки его быстро подхватят.

Подруги еще немного поболтали, потом Наташа, заявив, что у нее много хлопот по устройству званого вечера, расцеловалась с Полиной и уехала.

Но после ее ухода Полине недолго пришлось скучать: прибыл человек из Худояровки и принес хозяйкам Лучистого записку от Киприана. Полине хотелось бы первой прочесть это послание, но в комнате как раз находилась Анастасия Михайловна, которая и приняла от посыльного записку и, развернув ее, тут же прочитала, но не вслух.

— Что там? — невольно вырвалось у Полины.

— Господин Худоярский просит разрешения навестить нас, чтобы передать тебе лекарство, приготовленное Василисой, а у меня спросить совета по хозяйственным делам, — ответила бабушка, бросив внимательный взгляд на внучку.

— И что, ты не против его визита? — с деланной небрежностью спросила Полина.

— Было бы невежливо ему отказать, — пожала плечами Анастасия Михайловна и повернулась к посыльному: — Передай барину, что мы ждем его завтра утром.

Полина, будь ее воля, не дожидалась бы утра, а приняла гостя уже сегодня вечером, но она не могла выказать бабушке, что ей не терпится поскорей его увидеть.

Разумеется, на следующий день Полина, едва проснувшись, уже стала готовиться к встрече с Киприаном. Платьем и прической она занималась особенно тщательно, в сторону окна поглядывала чаще обычного и непроизвольно поворачивала голову на любой звук шагов.

Но время завтрака миновало, а гость не появлялся, и девушка немного приуныла, решив, что какие-то важные дела помешали ему приехать. Бабушка с неудовольствием замечала беспокойство внучки, но ничего ей не говорила, даже не вспоминала о возможном визите соседа.

Ближе к полудню Анастасия Михайловна отправилась с приказчиком проследить за постройкой нового амбара, а внучке велела сидеть или лежать на диване и никуда не выходить, чтобы не тревожить ногу. Впрочем, опухоль от ушиба уже почти прошла, нога болела только при слишком резких движениях, и Полина могла осторожно передвигаться по комнате, что она и делала, время от времени выглядывая в окно. Наконец, устав от беспокойного ожидания, девушка села за пианино и стала рассеянно наигрывать недавно выученную сонату.

А через несколько минут дверь в гостиную распахнулась и без доклада вошел Киприан. На лице Полины непроизвольно отразилась радость, и Худоярский, по всей видимости, это заметил; он подошел к девушке с улыбкой уверенного в себе человека и задержал ее руку для поцелуя дольше, чем позволял этикет. Затем, опершись на край фортепиано и смущая Полину пристальным взглядом своих оливковых глаз, Киприан бархатным голосом произнес:

— Вы прекрасная музыкантша. Впрочем, я в этом не сомневался.

— Нет, играю я посредственно. Просто соната сама по себе очень хороша.

— Это Гайдн?

— Нет, Моцарт, — ответила Полина, слегка удивленная его ошибкой.

— Простите мое невежество, — с шутливо-сокрушенным видом сказал Киприан. — Надеюсь, с вашей помощью я усовершенствую свое музыкальное образование.

— Боюсь, из меня не выйдет учительница музыки, — усмехнулась Полина.

— Музыка — это только предлог, чтобы общаться с вами, — заявил Киприан, и веселость в его глазах сменилась серьезным и даже немного грустным выражением. — Но я догадываюсь, что ваша бабушка пока не прониклась ко мне доверием и вряд ли будет часто меня приглашать. Подскажите же, где я могу вас увидеть?

— Я бы приняла ваши слова за светскую любезность, — тихо сказала она, — но мне бы этого не хотелось. Я предпочла бы встретить в вас человека искреннего.

— О, поверьте, так оно и есть!

— Знаете… в следующее воскресенье у Шубиных будет вечер с танцами. Наташа, их внучка, — моя подруга. А вы не знакомы с Шубиными?