Она прижала поводок к груди и крепко зажмурилась. Видения не заставили себя ждать.

Кристина переехала Большой хьюстонский мост, проскочила поворот к Лоренсу, миновала туннель. Резкая вспышка — и она уже мчится по узкой грязной дороге. Но что это за дорога? Она гонит так быстро, что Габриела не успевает рассмотреть окрестности. Два раза налево, крутой поворот направо, затем машина резко затормозила. Кристина вышла и побежала к небольшому сарайчику.

Изрядно повозившись с замком, она все же отперла его и швырнула на землю. Склонилась над Лейси. Развязав веревки, порылась в сумочке и нашарила баночку с аспирином. Вложила девочке в рот две таблетки и приподняла ее голову, чтобы ей было легче проглотить. Потом достала красную бутылочку, напоила ее и выпрямилась.

— Я должна снова запереть дверь, Лейси, — прошептала она. — Но всего на несколько минут. Я скоро вернусь и отвезу тебя домой.

Девочка не отвечала.

Габриела напомнила себе, что «видела» Лейси уже после этого, когда лихорадка у девочки стала спадать.

Кристина вышла из сарая. Раздался звук запираемого замка. Внезапно что-то тяжелое ударило ее сзади по голове. Потрясенная, она увидела на двери чью-то тень: поднятые руки и натянутый между ними узкий ремень.

Сердце Габриелы бешено забилось. Она захотела было отбросить поводок, чтобы не переживать смерть Кристины. Но не смогла позволить себе это. Если ей хватит сил, то она сможет узнать, кто убил Кристину. Она должна сделать это! И сделает! Ведь Кристина помогла Лейси.

Она чувствовала ветер, бьющий ей в лицо. Поводок обвился вокруг ее шеи. Удивление, страх… Кристина забилась, пытаясь высвободиться. Габриела боролась вместе с ней, но нападавший был так силен!

Теперь она была Кристиной. Свет в ее сознании начал меркнуть, в глазах заплясали цветные пятна. Она вцепилась в поводок, пытаясь оттянуть его от горла, разорвать. Воздуха!

Пятна начали расти, затягивая ее все глубже и глубже в темную клубящуюся тучу. Что-то тяжелое — большущий камень? — вновь обрушилось на ее затылок. По шее потекла горячая и липкая жидкость. Кровь.

Она умирала. Она почувствовала, как падает на землю ее тело. Ее мысли смешались, кровь все медленнее струилась по жилам. Гордон! Габриела закричала. Нет, о Боже, нет! Гордон!

Она умирает! Габи умирает! Не успев даже понять, что делает, Гордон моментально пролез под решеткой, вырвал поводок и подхватил Габриелу на руки. Кристина Берроуз была убита. Боже, как он только мог позволить Габриеле пойти на такой риск!

— Габи! — Его так трясло, что он боялся ее уронить. — Дорогая, ради Бога, ответь мне!

Но ответа не было. Пульс Габриелы бился слабо и прерывисто. Она неподвижно лежала на его руках с закрытыми глазами. На Гордона нахлынули воспоминания: безудержная тоска в глазах Эванса в морге, его рыдания, мольба о том, чтобы Тельма вернулась к нему. На глаза Гордона навернулись слезы, из глубины души поднялся леденящий ужас.

— Проклятье! Габи! Ты не смеешь умирать у меня на руках!

Ее ресницы вздрогнули. На самом деле или ему только показалось? Он затаил дыхание, словно боялся спугнуть ее. Выступивший на его лице пот смешивался со слезами, катившимися по щекам ко рту. Слизнув соль с губ, Гордон взмолился:

— Габи, дорогая, пожалуйста! Не оставляй меня!

Она положила руку ему на грудь.

— Гор…

Какое облегчение! Спазм отпустил его горло. Но он все еще не мог вымолвить ни слова. Его нервы были напряжены до предела. Подумать только, он чуть не потерял Габи!

— Все хорошо, — прошептала она.

Ее лицо чуть-чуть порозовело, глаза стали проясняться. За всю жизнь Гордон не испытывал такого счастья.

— Но ты чертовски плохо выглядишь, — пролепетала она.

Он рассмеялся от облегчения.

Она ответила ему слабой улыбкой.

— Но я так и не выяснила, где сейчас Лейси, не узнала самого важного для нас.

Гордон смотрел на нее, лежащую у него на руках, и его переполняла безумная нежность.

— Мы займемся Лейси только после того, как тебя осмотрит доктор Хоффман.

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Габриела. — Правда.

— Вовсе не прекрасно. Ты чуть не умерла. — Эта мысль снова резанула его по сердцу, заставив крепче прижать ее к себе.

Она обвила руками шею Гордона и уткнулась лицом в его плечо.

— Ладно, отнести меня домой, Гор.

С Габриелой на руках он прошел по коридору и нажал кнопку лифта. За все время их знакомства Габи ни разу не обращала внимания на свои или его жизненные потребности, когда речь заходила о девочке. То, что на этот раз она изменила себе, тревожило его. Она явно чувствовала себя далеко не так хорошо, как утверждала.

Когда они проходили мимо сержанта, тот окликнул их.

— Эй, что у вас там?

Гордон даже не замедлил шаги.

— Беременность.

Габриела захихикала и ущипнула его за шею.

— Замужество и беременность, Гор?

— А ты предпочитаешь быть не замужем и беременной? — По его телу разлилось тепло. Идея жениться на Габи и завести ребенка взволновала его. Они бы вместе просыпались по утрам. И любили бы друг друга ночью.

Он вышел на холодный ночной воздух и внимательно осмотрел Габриелу. На ее лице лежали полосы лунного света. В нем снова возникло чувство вины, которое заслонило собой грезы об их совместной жизни. Он солгал ей. Да, он хотел рассказать ей правду, должен был сделать это уже давно, но не смог. А теперь вряд ли уже удастся подобрать слова, которые не отпугнут ее, не оттолкнут от него. Она решит, что он ее предал. И его имя пополнит список мужчин, использовавших ее в своих целях. Он уже не может признаться ей. По крайней мере сейчас.

— Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? — Гордон сидел напротив Габриелы за столом у нее на кухне.

— Да, абсолютно. — Ощущение, что скоро она узнает, где находится Лейси, позволило ей расслабиться и спокойно ждать рассвета. Ведь искать сарай лучше при свете солнца, а не луны. К утру надо отдохнуть и набраться сил. Вторая ее схватка со смертью если и не дала практического результата, то по крайней мере научила ее дорожить каждым мгновением. А сейчас каждое мгновение принадлежало ей и Гордону. — Я, должно быть, слишком устала. Голова немного кружится.

Порывшись в бумажном пакете, Гордон достал яйца, фаршированные креветками.

— А ну-ка, Белоснежка, попробуй.

Габриела откусила кусочек и опасливо прожевала.

— Ну как? — Гордон облокотился о стол, поигрывая вилкой.

— Вкусно. — Она протянула ему гамбургер. — Твоя очередь.

Скривившись, он отшатнулся и поставил подсвечник на середину стола между ними.

— Не пичкай меня этой гадостью. Я не ел мяса уже много лет.

Габриела рассмеялась.

— Ну тогда и я не буду.

С тяжелым вздохом он отхватил огромный кусок гамбургера, с задумчиво-грустным видом медленно прожевал его и наконец проглотил.

Боже, какой изумительный мужчина! — думала она. С суровым лицом и такими нежными руками. Он улыбнулся ей той самой улыбкой, которую он когда-то поклялся ненавидеть, и все в ее душе словно растаяло.

— Есть можно.

— Есть можно? — Она возмущенно посмотрела на него. — Это лучший гамбургер во всем мире, а ты — «есть можно».

— Можно — это значит хорошо. — Он поймал ее руку и начал медленно гладить кончиками пальцев вдоль ладони. — Особенно если речь идет о мясе.

Габриеле стало щекотно. Она попыталась высвободить руку, но Гордон не отпускал.

— Выкуп.

Глаза его потеплели. В их глубине плясало пламя свечей. Сердце Габриелы забилось медленно и глухо, и затаенное желание стало подниматься из самой глубины ее существа. Она никогда раньше не ощущала ничего подобного, и это новое чувство мистически завораживало ее, как мотылька пламя.

— Твои требования? — Голос ее внезапно охрип.

— Место в твоей постели на ближайшие несколько часов. Этот диванчик, боюсь, коротковат для меня.

Интересно, что он имеет в виду? Только длину дивана или…