— Нам назначена встреча с вашими консультантами в одиннадцать часов, — обратился Гордон к секретарше. Голос его звучал добродушно, но властно.

Габриела еле сдержала возглас изумления. Это еще что за новости? Зачем им встречаться с консультантами? Вот если бы она не испытывала к Гордону никаких чувств, то, наверное, сумела бы заглянуть в его мысли и понять, что он задумал. Но, увы, это было ей неподвластно.

Она покосилась на Гордона. Тот сохранял полнейшую серьезность. Оценив ситуацию, она гордо вздернула подбородок и постаралась напустить на себя самый что ни на есть заносчивый вид. В глубине души, однако, боялась, что выглядит напыщенно и смешно.

— Мистер и миссис Сазерленд? Ах да! — Смерив Габриелу оценивающим взглядом, секретарша повернулась к Гордону, и глаза ее сразу же потеплели. — Пойдемте.

Габриела чуть не застонала. Ну неужели он столь неотразимо действует на любую женщину, которая попадается ему на пути? Похоже, так оно и есть, решила она, шагая вслед за секретаршей во внутренний офис.

Помещение оказалось уютным и старомодным, словно гостиная в каком-нибудь джентльменском клубе начала века. Никаких сверкающих полов и зеркал. Темно-коричневое дерево, темно-зеленые шторы.

Утопая ногами в мягком ковре, Габриела подвернула каблук и, чтобы не упасть, ухватилась за Гордона. Они опустились на кожаный диван напротив камина. За решеткой потрескивали поленья. Создают атмосферу, подумала она, но какая же бездарная трата хорошего дерева.

На стене мерно покачивался маятник старинных часов. Гордон вольготно развалился на диване. А у Габриелы с каждой секундой все больше разыгрывались нервы, она все сильнее сомневалась в своей способности хорошо сыграть роль. Ведь богатство — это особый стиль жизни, ему присущи свои манеры и жесты, сотни невыразимых словами пустячков. Гордон был в этой жизни как рыба в воде, но она-то нет. Однако теперь ей потребуются все эти качества, чтобы установить, какая связь существует между кем-то из служащих и Лоренсом, чтобы спасти Лейси.

В комнату вошли трое мужчин. Гордон жестом собственника положил руку на колено «жены». Она не возражала, ей это даже нравилось.

Пока секретарша представляла новоприбывших, Габриела во все глаза разглядывала их. Один — лет шестидесяти, моложавый, с запоминающейся внешностью. Она могла бы держать пари, что он носит исключительно костюмы-тройки различных оттенков серого. Ощутив исходящую от него ауру доброты, она мгновенно отмела его кандидатуру — нет, это не он.

Остальные двое походили друг на друга разве что возрастом — обоим под тридцать — и вкрадчивой, но напористой манерой держаться и разговаривать.

Смазливого блондина в отлично скроенном черном костюме и накрахмаленной белой рубашке звали Люком Берроузом. Он галантно поклонился им.

— Благодарю, Патриция. — Он кивком отпустил секретаршу. — Теперь я сам обо всем позабочусь.

Какой он пластичный, отметила про себя Габриела, наблюдая, как он за руку здоровается с Гордоном, а затем протягивает ладонь ей. Пожатие его оказалось неожиданно безвольным. Габриелу это насторожило. Она никогда не доверяла таким людям, всегда чувствовала в них неискренность.

— Приятно познакомиться. — Поспешно высвободив ладонь, она взяла Гордона под руку. Мускулы его были напряжены, но внешне он выглядел абсолютно спокойным. Если внезапно проявившаяся в ее словах плебейская интонация и резанула ему слух, то он этого никак не выказал.

— Позвольте представить моих коллег, Фреда Паркинсона, — Берроуз указал на брокера. — И Джилла Стингера.

Оба слегка поклонились, Габриела кивнула, отчаянно труся — вдруг они распознают в ней фальшь. Гордон ласково поглаживал ее руку большим пальцем. Скрывая внутреннюю дрожь, она посмотрела на Фреда Паркинсона.

Невысокий, смуглый. Когда он поднес руку к виску, поправляя волосы, на пальце сотнями колючих искр блеснуло кольцо. Бриллиант в пять каратов недвусмысленно намекал на богатство его обладателя. Пожав ему руку, Габриела, как и в случае с Берроузом, почувствовала его неискренность. Быть может, подумала она, это общее свойство всех дельцов?

Сохраняя безразличное выражение лица, она коснулась ладони Джилла Стингера. На нее нахлынуло вечно мучившее его сознание вины. И ему было в чем себя винить. У стоического с виду мистера Стингера оказалась любовная интрижка на стороне. Она в удивлении вскинула на него взгляд. Но если он и изменял жене, то фирме оставался верен — Габриела прочла это в его глазах.

Консультанты уселись в кресла напротив дивана и выжидающе посмотрели на Гордона. Тот, небрежно закинув ногу на ногу, заговорил:

— Не люблю напрасно тратить время, джентльмены, так что перейдем к делу.

— Да, сэр, — ответил за всех Берроуз. Габриеле он очень не нравился, как, впрочем, и Паркинсон, — почему, она сама не знала. А вдруг это имеет отношение к Лейси?

— Мы с женой, — Гордон с нежностью посмотрел на Габи, от его взгляда по всему ее телу разлилось блаженное тепло, — подыскиваем посредника, который поможет нам осуществить несколько сделок с акциями. Нам порекомендовали вас, всех троих. И теперь нам хотелось бы взглянуть на ваши персональные дела с отчетами о всех банковских операциях, проведенных вами за последние… как ты думаешь, дорогая? Скажем, пять лет?

Он держался так непринужденно, раскованно и решительно, что Габриела им просто восхищалась. Она кивнула.

— Думается, пяти лет вполне достаточно, милый.

Мистер Стингер приподнял кустистые брови.

— Но это будет нарушением секретности операций.

— Только в том случае, если раскрыто больше трети досье, мистер Стингер. Видите ли, типичные проспекты слишком уж сухи… Ты не заскучала, дорогая? — Не дожидаясь ответа, Гордон продолжал: — Мы не просим сообщать ни имена ваших клиентов, ни подробности сделок — лишь отчеты о том, как именно вы вели дела. — Он подался вперед. — Нам необходима эта информация. На кону без малого десять миллионов долларов, и мы должны быть уверены, что на выбранного нами посредника можно вполне положиться.

Берроуз приподнялся в кресле. Глаза его загорелись.

— Если вы подождете несколько минут, я подберу требуемые данные.

Фред Паркинсон не отстал в прыти.

— Я тоже.

Мистер Стингер поднялся.

— В настоящий момент у меня слишком много клиентов. Но все равно спасибо, что подумали и обо мне.

Гордон кивнул ему, избегая встречаться с Габриелой взглядом.

Она вполне понимала все затруднения Джилла Стингера. Дело в том, что семья его жены была связана с мафией — прямиком в Сицилии. Точнее, входила в мафию. Стингер же был в этой семье чужаком. К тому же жена его постоянно хворала, поэтому он был лишен неоспоримого права женатых членов «семьи» — права завести любовницу. Больше всего на свете он боялся гнева родичей жены, если они проведают о не верности. Расплата была бы жестокой.

Блеск, появившийся в глазах Берроуза и Паркинсона, она могла бы охарактеризовать одним словом — алчность. Вцепившись в руку Гордона, она пыталась уловить какую-либо связь между одним из них и Лоренсом. Но напрасно. Единственное, в чем она не сомневалась, — ради выгоды оба пойдут на все. К сожалению, ей не удавалось читать их мысли, и, должно быть, по одной и той же причине: оба настолько горели желанием заполучить выгодного клиента и провести предложенную сделку, что это напрочь вытеснило из их голов все прочие ощущения.

В дверь постучали, и на пороге появилась Патриция.

— Простите, — она посмотрела на Берроуза. — Вас просят к телефону.

— Спасибо. — Брокер поспешно встал. — Прошу извинить, но мне необходимо отлучиться.

Габриела смотрела ему вслед. Что-то в его чопорной походке, в манере наклонять голову настораживало ее. И, хотя у нее не было ни малейших доказательств, она инстинктивно чувствовала, что нашла связь с Лоренсом.

Заставив себя еще несколько минут терпеливо выслушивать беседу Гордона с Паркинсоном, она прервала их на полуслове.

— Милый, — проворковала она, — я скоро вернусь.