— Хорошо. — Я быстро передала их Жан-Полю. Через несколько минут мы оба находились на безопасном расстоянии от расщелины. Меня не пришлось вытаскивать за ноги. Взрывная палочка сработала, и из расщелины взметнулась пыль.

— Ах вот ты где!

Меня схватили за волосы. Я уронила тарелку, которая разлетелась вдребезги, ударившись о скалу. Меня развернули — и я оказалась лицом к лицу с Калимой.

Я заскрежетала зубами.

— Заткнись! — зашипела я. — Иначе все испортишь. И тогда Жан-Поль вышвырнет тебя вон.

— Ты втянула меня в историю со своим драгоценным Профом. — Калима выглядела неважно. — Он побил меня, свою секретаршу!

— Скоро он не будет таким. Веди игру разумно и станешь королевой гораздо больших владений.

— Оставь ее в покое, — сказала Тесса. — Ты же не собираешься ревновать к Йалин? Она немного мелковата, не находишь?

— Из-за вас у меня были большие неприятности. — Калима потрогала багровый синяк на своей смуглой щеке. Но ее рука, крепко державшая меня за волосы, немного ослабла.

— Побили раз, побили другой, зато Миротворец теперь ручной, — сказала я. — Жан-Поль изменится, потом. Он станет мягче.

— Не надо мне этого!

— О, так тебе все это нравится? Как ты изменилась! Тогда тебе следует меня поблагодарить!

— Я хочу сказать, Йалин, что, если все пройдет хорошо — с этим предприятием, — люди захотят расслабиться, а это опасно. Жан-Полю придется держать их в узде. А как?

— Для этого ему понадобится тонкий дипломат. Ты, Калима, а? Начинай учиться быть тонкой. Попрактикуйся прямо сейчас.

Она пришла в ярость, но только на мгновение. Она овладела собой. И даже заставила себя улыбнуться:

— Да, ты права. Жан-Поль восхищается тобой, Йалин. Я не должна из-за этого обижаться, правда? Потому что ты мне не соперница.

— Что я и говорила, — пробормотала Тесса.

— Особенно потом, когда все произойдет. Тесса удивленно подняла брови:

Я не рассказала ей о нашем плане. Калима его явно знала.

— Потом? — сказала Тесса. — Когда что произойдет?

— Когда Йалин…

— Тихо, — оборвала я ее. — Тихо.

И Калима действительно замолчала. Она многозначительно кивнула. И перед тем как уйти, она почти ласково погладила меня по голове, пригладив выбившиеся пряди.

Проф, как оказалось, работал где-то неподалеку от прожекторов. Бернардино тоже. Жан-Поль начал потихоньку собирать команду для выполнения нашего плана. Как я ему и советовала.

Тем временем Педро Дот продолжал возить меня на «Розалуну», чтобы я освоила все тонкости судейства на лучшей во вселенной выставке роз.

Я была в таком восторге от того, как шли наши дела, что занималась выставкой с превеликим удовольствием, к большому удовлетворению Педро.

Однажды Божественный разум снова вызвал меня к себе, потому что внезапно испугался, что моя знаменитая интуиция не позволит мне правильно выбрать розу-чемпиона. Я ни в коем случае не должна выбирать победительницу просто по зову души. Это было бы против правил. Я должна буду на время забыть о своем таланте — ну, это нетрудно! — и подчиняться исключительно правилам игры, установленным для роз.

Я торжественно обещала действовать только по правилам.

Больше всего меня веселило то, что два сорта роз, которые были недавно выведены Божественным разумом и на которые он возлагал большие надежды, назывались «бомба гляссе» и «бомба сюрпрайз». Обе были чудесного белого цвета и вели свое происхождение от «айсберга». Обе могли похвастаться высоким центром, а по внутренней стороне их лепестков шли аккуратные полоски: почти голубые у «гляссе» и малиновые у «сюрпрайз». Эти две «бомбы» получили свое название в честь пудингов из мороженого.

Однажды вечером к нам заскочил Проф и шепотом сообщил, что собрал устройство, которое он настойчиво называл «инфернальный прибор», использовав взрывные карандаши в качестве детонаторов для топливных шаров.

У меня гора упала с плеч. Я совсем не была уверена, что он сможет изготовить бомбу, даже если все хорошенько обмозгует. В отличие от Луиджи.

— Она должна сработать, — сказал он. — Я отколупнул кусочек от одного шара и поджег — тот горел как сумасшедший. Теперь главная задача — сконцентрировать и максимально усилить взрыв. — Он вытащил из кармана плоскую банку с рыбными консервами, сардинами. — Это тебе подарок. Тот же размер, тот же вес. Ну-ка попробуй.

— Подбросить ее в воздух, как будто от радости?

— Сейчас не надо. Миротворцы могут подумать, что ты пытаешься разбить один из их стеклянных глазков. Ты пока к ней привыкай. Представь, что бросаешь ее.

Я несколько раз перебросила банку с руки на руку, чтобы ощутить ее вес.

— Даже если ее бросит ребенок, на Луне она взлетит довольно высоко, — пробормотал он. — Долетит, куда надо. На банку со взрывчаткой я прилеплю этикетку с тунцом, так что ты их не перепутаешь. — (Тунец — это еще один вид рыб, обитающих на Земле.) — Перед тем как бросить банку, ее нужно хорошенько встряхнуть. В тот момент, когда содержимое начнет оседать, произойдет взрыв.

— Будем надеяться.

— У нас не должно быть никаких проблем с поездами в туннеле — мы их легко пустим. А вот восстановить, э-э, тела мы не сможем. Те, которые останутся в саду.

— Это меня не беспокоит. Мое тело все равно лишь второго сорта.

— Я принесу банку с тунцом за день до выставки.

— О нет, не надо. А что если они поменяют день? Я хочу, чтобы моя бомба была у меня в рукаве постоянно. И пожалуйста, принеси мне еще несколько банок сардин. Я время от времени буду брать с собой по одной. Буду доставать ее из рукава, открывать и есть на ланч рыбу. Педро привыкнет видеть меня с банкой рыбных консервов. Правда, только иногда. Чтобы он не решил, что я стала контролировать рынок консервов.

— Я спрошу Жан-Поля.

— Нет, ты ему об этом просто сообщишь.

День выставки становился все ближе, когда у нас кое-что произошло. Прибыл космический корабль с новой партией ссыльных.

В то утро Педро зашел за мной поздно, поэтому у меня было время посмотреть, как Жан-Поль и его бородатая команда с трудом взбираются по большой лестнице. Вскоре рядом со мной остановилась Калима и пробормотала:

— Миротворец велел нашему боссу подняться наверх. Через час или три прибудет новая партия.

— Разве они не знают точно, когда прибудет корабль?

— Миротворцы-то знают, но, если бы они сказали Жан-Полю, было бы удобнее, верно?

— О, и он не был бы в таком скверном настроении, когда бы прибыла новая группа.

— Он и сейчас не слишком-то весел. — И она рассказала мне, как предстоящее прибытие новых ссыльных чуть не изменило решение Жан-Поля участвовать в нашем заговоре. Да, последний корабль, наполненный искромсанной и нарезанной на куски плотью непокорных, должен был вскорости отправляться в путь. Но ведь на Луне уже и так было достаточно плоти непокорных? Зачем нужно присылать новых людей, если через два-три года Ад все равно собирались закрыть? Может быть, сохранять status quo было бы безопаснее? Может быть, лучше всего было бы подождать.

— Я над ним поработаю, — пообещала она. — Я сделаю его решительным и смелым, не бойся! У нас только одна золотая возможность — ты. — Она погладила меня по голове. — А впрочем, кто я такая, чтобы говорить «не бойся» тебе? — Она явно стала мягче и добрее.

— Это если сработает мой маленький план, — напомнила я. — Цыплят по осени считают.

— Если он сработает, ты отправишься прямо в лоно Божественного разума, так ведь? И вряд ли он будет от тебя без ума. Может быть, этот Ад ничто по сравнению с тем Адом, который ты найдешь в сердце Божественного разума.

— Я отправлюсь — куда?

— Если то, что говорят о лоне Божественного разума, правда…

Ну конечно! Она не знала, что у меня есть линия жизни (или, вернее, смерти), связывающая меня с хранилищем-Ка черного течения… То есть если она все еще не оборвалась.