'SO.LO.TO', 'SO.LO.TO', 'SO.LO.TO'...
- Козлы, - прошептал безадресно Постников, в две затяжки приканчивая последнюю 'черноморину'. В это короткое слово он вложил все - усталость, тянущую боль в глазнице, жаркую тяжесть промокшей одежды, разочарование в жизни, граничащее с ненавистью ко всему миру.
Буквы тем временем опустились на несколько уровней, заскользили сверкающими змеями меж опор эстакад, проходя сквозь края зданий бесплотными молниями. И снова взмыли высоко-высоко, рассыпаясь немыслимо ярким фейерверком, словно карнавальный ядерный взрыв.
- Козлы, - тихо повторил Постников, отбрасывая мятую и пустую пачку левой рукой. Правая сомкнула металлическую хватку на небольшом чемоданчике, похожем на старый дипломат, обтянутый 'кожей убитого дерматина'. Чемоданчик ждал посредника, который ощутимо запаздывал. А Постников при всем желании не мог избавиться от поклажи. Доктор Эл нашел остроумное и практичное применение устаревшему и полуисправному протезу калеки. Специальный ключ блокировал сомкнутые 'пальцы' до тех пор, пока посредник не снимет блок собственным кодом. Так что взяв чемоданчик Доктора Постников мог потерять или иным образом утратить его только вместе с правой рукой. За это Алекс мог подзаряжать аккумулятор протеза от бесконтактной батареи в офисе Эла.
Голограмма 'H-NN' снова полыхнула громадной световой простыней, забивающей все остальные рекламы, в изобилии освещающие район. Повторять ругательство третий раз Постников не стал, предпочтя отступить чуть дальше в тень. Сегодня встреча была назначена на границе между жилыми зонами 'среднего класса' и полосой лабораторно-заводских комплексов, в просторечии - 'лабораторкой'. Ею отгораживался от остального мира 'белый круг' - деловой центр мегаполиса, пуп агломерации и обитель небожителей-'гроссмейстеров'. На границе районов уже было достаточно охраны, чтобы тут не болтались гопота и мелкие мотобанды 'шакалов', но в то же время относительно мало праздношатающихся - добропорядочные граждане спешили домой или в кабуки. А милицейским патрулям хватало обычного паспорта или даже справки от 'Главного комитета химико-металлургических производств (ГК ХМП)', которая заменяла Постникову паспорт. Разумеется, если в аусвайс вкладывалась соответствующая банкнота. Здесь любили обтяпывать дела мелкие 'шмыглы', то есть барыги-посредники, а также 'игроцалы', они же 'деловики' - бизнесмены сомнительных занятий и мутной репутации. Удобно для дел, которым лучше оставаться незамеченными.
А ближе к центру и 'белому кругу' действовали уже особые трестовые пропуски и корпоративные ЭЧК - электронные чековые книжки, привязанные к персоналии владельца, как водительские права. Туда обычный человек мог пройти с большой оговоркой и оглядкой.
Постников прислонился к стене. Потрогал отвертку через тонкую, противно скользкую пластиковую ткань куртки, поежился. В мегаполисе уже давно сложился собственный микроклимат, иногда выдающий удивительные эффекты. Хотя сейчас формально предполагалось быть ранней весне, было почти по-летнему жарко. И сыро, как на болоте. Душный воздух напитался влагой с отчетливым бензиновым запахом. Чемоданчик оттягивал руку - сам протез был лишен тактильных сенсоров, но побаливало натруженное место соединения металла и плоти. Алексей бросил взгляд по сторонам, но не обнаружил ничего стоящего внимания. Разве что реклама грядущего девайса сменилась завлекаловкой 'Кейона', новомодной электронной группы, уже полгода покоряющей весь мир.
Посредник назначил местом встречи проулочек между стеной очередной многоэтажки и опорной колонной двухуровневой автомобильной трассы. Он опаздывал уже на семь минут. Постников сунул руку в карман, сжав рукоять отвертки в тщетной попытке почувствовать хоть какую-то защищенность. Среди циклопических построек, под огненным небом, видя нечастых прохожих, он чувствовал себя мелкой и бессмысленной букашкой.
Здесь не было ни уже намозоливших глаз 'общаг', ни прочего ландшафта городских 'окраин'. В районах на границе с лабораторками обычно теснились дома относительно старой, довоенной постройки, стилизованные под архитектуру пятидесятых и начала шестидесятых, то есть эпоху позднего сталинского монументализма. Многоэтажки словно вырастали из асфальта громадными пучками призм, стремились к небу узкими и гранеными пирамидами-ступеньками. В сочетании с паутиной более поздних построек, высотных трасс и переходов получалась удивительно футуристическая картина. Она впечатляла, пожалуй, даже больше, чем ультрасовременный модерн центра агломерации, где свет в домах был заперт бронестеклами регулируемой прозрачности, а вся жизнь скрыта за стенами и под землей.
Неподалеку началась перестрелка, Алекс машинально присел, вжимаясь в бетон стены, но почти сразу на стрельбу наложилась уже знакомая и набившая оскомину мелодия - рваный синкопированный ритм с гитарой, перебивающей электронный синтез. И звуки перестрелки, и музыка означали очередную рекламу, невидимую из-за коробки автоматического комплекса. Сериал от Гостелерадио совместно с японцами про 'лолей', который покорил зрителей (особенно зрительниц) на всех материках. С этой 'кабуки' и началась, собственно, мега-популярность 'Кейона', записавшего открывающую сериал увертюру (понятное дело, привычное ранее Постникову слово 'opening' здесь было не в ходу).
Десять минут, посредника все не было. Алекс подумал, не вызвать ли Эла, но после некоторого колебания передумал. Вернее - решил подождать. Ранее таких задержек не было, но курьера предупреждали, что такое возможно. В томительном ожидании мысли Алекса свернули на уже проторенную и грустную колею - как жить дальше и где достать денег.
Десять рублей в месяц уходило на, с позволения сказать, 'жилье', еще примерно столько же на разного рода поборы от районщиков и столько же - милиционерам. Около двадцати - на еду. Итого минус пятьдесят из шестидесяти трех. В конце месяца Глинский давал премиальные пять рублей из собственного кармана 'за старание'. А на днях обещал накинуть в следующем месяце до десятки за составление Постниковым разного рода бумажных отчетов и отписок, которые сам инструктор терпеть не мог и органически не переносил. Однако с учетом коммунальных трат, отопления, обслуживания протеза и приема иммуноблокаторов - на жизнь все равно хватало впритык. Постников с некоторым ужасом осознавал, что случись какая-нибудь беда, и он останется без средств, без сбережений, буквально один на один со смертью. Даже больной зуб стал бы проблемой почти космических масштабов, не говоря о, скажем, аппендиците. Понятие 'благотворительности' носило в этом странном и причудливом мире очень специфический характер...
Вот почему редкие - не чаще двух раз в месяц - подработки от Эла, приносящие по трешке, были так ценны. И вот почему Алекс с готовностью хватался за них, даже представляя, что находится в контейнере, замаскированном под старый потертый дипломат из преждевременно упокоенного дерматина. Когда не хватает рубля, чтобы включить отопление и всю ночь дрожишь под тощим одеялом, не в силах заснуть от сырого холода - моральные принципы размываются, как песчаная башня, облизываемая волнами. И настает момент, когда ты готов не на все, но на многое. Например, поработать мелким курьером для 'Красной дороги'.
По улице проехал милицейский автоматик, из новых автономных роботов, патрулировавших трестовые районы. Что ему здесь понадобилось - бог весть. Машина ехала по проезжей части с выключенными огнями, наклоненный цилиндр корпуса на трех разлапистых колесных опорах до жути напоминал раскормленного R2D2 из 'Звездных Войн'. Только сменный оружейный модуль с батареей 'слезогонных' гранатометиков и шокерами выбивался из общей картины. В силуэте машины читалась какая-то механическая целеустремленность, напор примитивного хищника, управляемого максимально простыми инстинктами не рассуждающей программы. Хотя, быть может, Алексу просто показалось, и автоматик ничем особо не отличался от множества других роботов, заполонявших улицы мегаполиса... Но на всякий случай Постников вжался в стену еще больше. Милицейские автоматики встречались относительно редко (пока что), но уже печально прославились многочисленными сбоями программ. Алексу не хватало его природных глаза и руки, поэтому он старался всеми силами избегать роботов. И даже когда автоматик скрылся за поворотом, курьер опасливо поглядывал в ту сторону.
