В моей голове крутились сотни вопросов, но я просто наблюдал за духом не зная, что сказать.

— Я пришел увидеть ее и не в последний раз. Ее всегда окружает природа и сила шаманства, значит, она отрыта для моего взора. Ты воспитаешь ее детей как своих, я это знаю, но хочу предупредить, чтобы ты заботился о Киорре, как не один отец не будет заботиться о своей дочери — она всегда будет особенным ребенком. Ваши города растут, все поклоняются Императрице и Императору. Киорра должна была родиться такой, какой она родилась, не возненавидь ее, она была зачата не с тобой, но с любовью к тебе. Только с ее присутствием возле власть имущих, природа не будет забыта. Ты возненавидишь меня, ведь вы потеряли столько лет, вытерпели столько мучений, особенно Мальва. Но причину ты теперь знаешь, демон — расы делят власть, если близко к власти не будет стоять представитель природы, это может плохо обернуться для всех. Теперь, когда все кончено и вмешательство природы в ваши жизни прекратилось, сделай ее счастливой женщиной… она это заслужила.

— Почему я должен воз…

— Она хотела тебя. Но отцом девочки стал я…

— Что случилось? — услышал я из-за спины и резко повернулся. Урэш стоял у кровати с детьми в руках. Снова развернувшись к входу в сад, я увидел лишь ветер, запутавшийся в ближних к покоям ветках.

«Она хотела тебя. Но отцом девочки стал я…»

«Но отцом девочки стал я…»

Уже в какой раз я уткнул лицо в руки.

— Нет, не так. Сначала дразни, а потом резко тяни на себя. Да. Вот. Она ведь хватать не успевала.

— Ага. Как вцепилась!

— Да, — согласился демон, и я услышала возле себя счастливое, и довольно громкое агуканье.

Открыв глаза, медленно повернула голову: мужчины при помощи тряпичной игрушки дразнили Киорру, а той очень нравилось мужское внимание. Я залюбовалась: демон лежал на боку, подперев голову рукой, возле него на животе в хорошей мальчишеской одежде на демонский лад валялся Лиирон, покачивая ногами. Киорра лежала в красных пеленках, размахивая руками в разные стороны — ее игрушка временно была положена на кровать, потому что демон заметил, что я проснулась, как и сын.

— Мама! Ничего не болит? — крикнул он и, не дав мне ответить, прыгнул. Его руки обняли меня за шею, а кучерявая макушка здорово приложилась о мой нос.

— Ничего… Только нос немного.

Лиирон отстранившись от меня, внимательно посмотрел на мой нос. Поняв причину, он отпрянул и ойкнул.

— С каждым днем он становится сильнее, а силы прибывают быстрей, чем он учится их контролировать, — задумчиво сказал Агроз. — Ты хотел пойти в сад, Лиирон? — с явным намеком произнес демон. Сын выбежал, сверкая широкой улыбкой, захватив мяч лежащий возле кровати на полу.

— Прости, Мальва, но я воспользуюсь твоей слабостью.

Агроз подполз ко мне и навис сверху. Уткнулся носом в шею. Пару секунду вдыхал мой запах, который смешался с мазью и кровью. Поцеловал шею, ключицу, затем скулу, подбородок. Неспешно и нежно, с закрытыми глазами, грея лицо теплым дыханием, он касался губами моей кожи.

— Так это не духи, — еле слышно прошептал он, и, уткнувшись лицом в грудную клетку, успокоился.

— Воспользовался?

— Мг, — довольно подтвердил он, пощекотав губами кожу.

— Негодяй, — прозвучало беззлобно.

Где-то на улице хлопал мяч об каменную дорожку. Залетела и вылетела бабочка: будто поняла, что лишняя здесь. На другой стороне огромной кровати лежала Киорра, тихо посапывая — заснула.

Приподняв голову, демон встретился взглядом со мной. Эти странные глаза — причина смерти Роши и того, что он сейчас жив.

— Если я оставлю тебя себе, здесь, в моем замке, в моей постели, и не дам уйти, ты ведь меня возненавидишь?

Вопрос его будто бы и не требовал ответа. Усталые в данный момент его глаза не искали что-то в моих, а готовы были закрыться.

— Нет.

Демон мотнул головой еле заметно, будто предвещая удар, и нахмурил брови. Он ничего не говорил. Скорей всего боялся нарушить тишину словом «почему?». Почему не возненавижу? Почему смотрю на него с теплотой? Почему готова улыбнуться при мысли, что стану его заложницей? Почему?

— Устала, — прошептала я.

Потом приходила демоница и забрала детей, начала гаснуть звезда на улице, из-за чего в спальне расползся по углам мрак, и только над нами еле-еле разгоняя темноту, тускло светился теплым светом кристалл. Агроз лежал на спине, а я на нем, одна его рука обнимала мое тело, которое он одел в ночное светлое платье из тонкой ткани, а другая гладила голову, перебирала волосы. Моя щека лежала на его груди и от того я слушала его спокойный стук сердца. Самый безмятежный сумрачный момент моей жизни. А еще наполненный песней сверчков в саду и запахом… моего мужчины, в чьих руках я теперь пленница не только морально, но теперь и физически.

Надоело думать, анализировать, решать: быть ли нам вместе? Достоин ли он меня? Достойна ли я его, ведь долгие годы палила его письма и плакала, проклиная их пепел. Надоело это все. Хочу просто быть, и быть с ним. Просто вместе, без разбирательств упреков, без воспоминаний болезненных моментов. Ведь можно же так, да? Ведь так можно?

«Конечно можно», — ответил мне его поцелуй в макушку, и нежно поглаживание прядей моих волос.

Кажется, моя легкая симпатия перестала быть моей тяжелой апатией, теперь уж точно.

— Агроз.

— Мм?

— Ты говорил, что любишь меня?

— Я сейчас тебе это «говорю», разве не слышишь?

Я улыбнулась ему в грудь. Да. Слышу. Приподнявшись, коснулась его губ своими нежно, медленно, тепло. И отстранившись, посмотрела в глаза.

«А меня слышишь?»

— Слышу.

Недовольное мяуканье разнеслось повсюду, отражаясь от ничего. Нигде, разумеется.

— Что не так?

Черная кошка лежащая у бледных ног женщины бросила на ту короткий взгляд исполненный призрения.

— О, Роша, ты всегда не любила этого мальчишку! И в этом я тебя не понимаю. — Кошка лишь дернула ухом. — Так чем он тебе не угодил, скажи мне?

— Кого ты хочешь обмануть? Ты сама прекрасно знаешь чем, — неожиданно прозвучал ответ. Пасть животного, однако была закрыта.

— Его страстью к собакам? Вся их раса не ровно дышит к ним.

— Да, Эль. И вечной их вонью от него.

Богиня расхохоталась на тихое замечание, однако окрашенное во все оттенки излюбленного кошачьего неприятия.