Брат, выдавил гримасу, которая тут же растаяла на его лице, показывая, что не имеет ответа.

— Он мне помог.

— Кто он? — спросил брат.

Я улыбнулась ему. На все знать ответа невозможно. Даже если есть тот, кто знает, не всегда все рассказывает. Как я. Мои загадочные мысли прервала открывающаяся дверь, верней вошедшая в комнату Хирада с детьми, дверь не шумела почти. Брат никогда не видел моих детей за исключением того визита, во время которого он смог мельком взглянуть на Лиирона, когда сыну был год.

Жэрром встрепенулся, будто ото сна и принял важный вид, но тут же расслабился и встал, чтобы подойти к моему сыну, отпуская демоницу. Как только женщина ушла, брат сел на корточки перед Лиироном с непроницаемым лицом, от чего мой мальчик отвел глаза и посмотрел в окно, будто ничего не происходит, будто там где-то скачет крыса и все его внимание требует лишь она одна. Я усмехнулась.

— Прекрати его пугать. Он мал.

Глаза брата блестели от восторга, для него необычайно странно было смотреть на ребенка сестры, которая, кажется, только вчера сама была ребенком. И сразу появляются вопросы «как?», «как такое возможно?» хотя и знаешь на них ответ. Брат ничего не говорил, а мой сын не видел блеска восхищения в его глазах, потому боялся его. Я видела, как дрожат его пальцы и глаза немного щурятся, чтобы подавить эмоции, опять же: такой маленький, а пытается вести себя как отец, и не шепелявит уже почти…

— За время разлуки со мной он увидел сути живых с той стороны, с которой их дети обычно не рассматривают, брат. Ты ведь видишь…

— Вижу. Боится, — Жэрром усмехнулся и Лиирон перевел свой золотой взгляд на него. Брат наклонился к нему, все так же улыбаясь, и понюхал его волосы. — Тобой пахнет и драконом, я начинаю понимать, почему ты все время нюхаешь своих детей… некая привязанность… запах этот тебе приятен.

— Лиирон, возьми Киорру и дай ее в руки Жэррому. Это мой брат и он не причинит тебе боли…

Пока ты такой маленький, но когда ты подрастешь и станешь учиться мастерству боя, боль тебе буду причинять даже я. Маленьких щенков нельзя обижать, как и котят и птенцов. В особенности Моих детей. Дочка лежала в пеленках в кресле, где ее оставила демоница.

— И Жэрром, уронишь — руки сломаю.

Брат даже не усмехнулся. Аккуратно взяв дочь, он прижал ее к своей груди и кинул взгляд на меня.

— Зелень в глазах? Мальва?

— На что ты намекаешь? Так вышло. Я не при чем.

Брат еще более выразительно посмотрел на меня, показывая, что не согласен с формулировкой ответа, и я закатила глаза, прежде чем их полностью закрыть и отмахнуться от него.

Когда дети ушли, и я с восторженным братом осталась сама — повисла тишина.

— Мальва… зелень в глазах…

— Нет Жэрром. Я не буду говорить об этом.

— Мы стали совсем взрослыми, раз у тебя от меня секреты.

— Мы давно стали взрослыми, у меня сотни секретов, как и у тебя.

— Ее отец не дракон? Ты ведь знаешь, что я не буду тебя осуждать в любом случае.

— Она моя дочь, этого достаточно, ее отцом был дракон.

— Мальва.

— Жэрром.

— Мальва, почему тогда ее глаза с зеленью?

Я затравленно сверкнула взглядом на брата и тут же его опустила, рассматривая узор на подушечке большого пальца.

— Ты требуешь многого. Я ответила достаточно.

— Да, но не хватает детали.

Я сдалась. Я расскажу лишь один раз, услышит только брат.

— …Деталь заключается в том… что ее вторым отцом…

— Стал дух, — продолжил за меня брат, и я выдохнула спокойно. Теперь это не только моя тайна, и странное чувство мне приходится из-за этого испытывать. — Лишь они могут дополнять… и кем же он был? В кого перевоплотился, что ты его возжелала?

— А вот это я предпочитаю оставить при себе.

— Ладно уж. Темной ночи, сестра.

— Спокойной, брат.

Безмолвно в зал зашел Агроз и сел в кресло напротив моего. Я, укутавшись в серый плед, почти лежала в кресле свернувшись, и смотрела в окно: на улице бушевал ветер, кричал время от времени гром, молнии вспыхивали, иногда даже касаясь леса, но сильный ливень сразу тушил любые возгорания. Час назад я оставила детей в их комнатах и удалилась в этот уютный, теплый зал с большим окном и тяжелыми алыми шторами. Отсюда можно было смотреть на непогоду в большое окно, но чувствовать себя уютно в полутьме — зачарованное стекло почти не пропускало света в комнату, освещал ее лишь камин: пламя в нем потрескивало, прыгало, извивалось, дарило еще больше уюта этой комнате, как и тепла. Вчера прибыли вести о смерти маленькой драконессы, они огорчили меня. Девочка не была виновата в том, что заразила нас, она не знала, что является переносчиком, и умерла до того, как это узнала, что к лучшему — ее хотя бы не мучила вина и боль, из-за того, что собственный дед так с ней поступил. Хотя… она, вероятно, знала, что он может так поступить — настолько жестоко, настолько хитро…

— Всегда, когда ко мне приходят мысли о мерзости драконьей сути, я вспоминаю отца моих детей и говорю себе, что всех по одному не судят, как и одного по всем, — заговорила я, забыв, что сижу не одна — демон был неподвижен, не издавал ни звука, даже дышал неслышно. Я скривилась слегка, но было уже поздно, слова сказаны. Но может быть, я и хотела, чтобы он услышал? Хотела с ним заговорить, услышать его ответ, голос?

— Каким он был? — ровно спросил Агроз.

— Он… был, — я усмехнулась. — Он был властным, гордым, эгоистичным немного, серьезным… — гром неожиданно заорал прямо над крышей замка, комкая черные тучи, и я вздрогнула, останавливаясь. — Его тон был уверенным, взгляд прямым, он привык добиваться желаемого. Он всегда был уверен в своей силе, в победе, в правоте, и эта уверенность передавалась мне. В тот день он умер прямо передо мной… как кукла сломленный, отравленный, истекающий кровью. Я думала, он самый сильный мужчина в мире, и оказалась не права — нет самых сильных мужчин, — закончила я и перевела взгляд на демона.

— Их нет, Мальва, — подтвердил он мои слова. Демон встал и, аккуратно взяв меня на руки вместе с пледом, снова сел в свое кресло. — Все умирают, даже самые сильные. Ты должна была принять это и идти дальше, а не застревать на этом как обидевшийся на первую грубость маленький ребенок.

Маленький ребенок? Глупое-глупое сравнение!!

— Я не ребенок, Агроз. Уж точно не в твоих руках! — сказала и попыталась слезть. Сама себе не верила, ведь понимала, что веду себя не рационально.

— Если ты ребенок в руках брата и ранита, то почему и не в моих?