— Ну, и кому же на сей раз ты предложишь купить наши трофеи? — поинтересовался у капитана его кривоногий кормчий Шарга, когда увидел, что тот собирается сойти на берег. — Сей груз, коим мы забили трюмы «Богини Морей», дорогого стоит. Не всякий из перекупщиков в состоянии его купить, даже по их грабительским ценам.

— Это мне известно не хуже, чем тебе, — ответил атлант. — Поэтому я и собираюсь сейчас отправляться к толстяку Карбу.

— Так я и думал, — вздохнул кормчий. — Тебе непременно хочется иметь дело с этим ублюдком?

— А что ты имеешь против старины Карба? — рассмеялся Кулл. — Чем он тебе так не угодил?

На что Шарга, недовольно фыркнув, ответил:

— Не нравится мне эта жирная свинья. Смотрит на тебя своими масляными глазками, кланяется, улыбается, словно бы встретил своего благодетеля. А у самого-то рожа прирожденного душегуба. Того и гляди, всадит тебе нож между лопаток.

— Ах, вот оно что? — весело рассмеялся атлант. — То-то я смотрю, что ты, едва завидев Карба, шарахаешься в сторону, словно столкнулся нос к носу с прокаженным.

— И неудивительно, — не стал отрицать кормщик. — Как я уже тебе говорил — у этого Карба рожа истинного головореза. Будь с ним поосторожнее, капитан. А еще лучше, пошли его куда-нибудь подальше. Клянусь богами! Это будет, пожалуй, самым правильным решением.

Услыхав такое из уст своего шкипера, Кулл снова залился смехом.

— А тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — спросил он у Шарги, чуть успокоившись. — Клянусь Владычицей Вод Секвеной, твои доводы против Карба выглядят просто смешными. И это подтвердит тебе любой из наших ребят, если спросишь.

— Ну почему же? — не желал униматься кормчий. — Что может быть смешного в опасениях человека, которого, в отличие от многих, боги наградили крупицей здравого смысла?

На сей вопрос Кулл постарался ответить со всей возможной прямотой.

— Во-первых, — начал перечислять он, — Карб платит заметно больше всех остальных перекупщиков в Дуур-Жаде. Согласись, уже один этот довод перевешивает все твои опасения. Во-вторых, он достаточно состоятелен, чтобы приобрести всю нашу нынешнюю добычу, заплатив за все звонкой монетой.

— Не только ему одному на Дуур-Жаде такое по карману, — попытался возразить Шарга. — Здесь, на острове, найдутся и более приличные люди.

Однако Кулл, пропустив эти слова мимо ушей, невозмутимо продолжил:

— В третьих, все перекупщики поголовно жулики, каких свет не видывал. Каждый спит и видит, как бы содрать с тебя три шкуры. Ведь никому другому, кроме них, мы не сможем продавать все то, что отбираем у купцов в море.

— Это, к сожалению, так, — печально вздохнул Шарга. — Чума их всех побери!

— Что же касается рожи Карба, которая тебе так не нравится, то я бы посоветовал тебе прежде поглядеть на наших парней. У большинства из них физиономии тоже, прямо скажем, отнюдь не праведников. Тем не менее, это не мешает тебе выходить с ними в море, где наши жизни подвергаются не мнимым, а самым что ни на есть реальным опасностям. Причем не от случая к случаю, а постоянно.

— Это совсем другое, — решительно запротестовал Шарга. — В наших ребятах я полностью уверен. Во всяком случае, в большинстве из них. Они не раз делом,показывали, чего стоят. Не то что эта жирная свинья, которая спит и видит, как бы содрать с тебя последнюю рубашку, да и еще желательно вместе со шкурой.

— Ну уж, насчет своей шкуры ты можешь быть совершенно спокойным, — снова рассмеялся Кулл. — Она у тебя уже настолько пропиталась морской солью и задубела, что вряд ли сгодится на что путное. А значит, Карб не сможет заработать на ней и ломаного гроша.

— Все тебе шуточки, — уже в который раз вздохнул Шарга. — А я, между прочим, серьезно опасаюсь этого толстяка. Скажу больше. У меня касательно него зародилось и крепнет очень нехорошее предчувствие. Как бы по его милости нам всем не угодить в очень большую беду.

— Если подобное и впрямь произойдет, — уже более серьезно произнес Кулл, — то я сверну его жирную шею собственными руками. Вот увидишь. Так что тот и помолиться не успеет.

Однако кормчего подобное заверение капитана не очень-то успокоило. Он явно чего-то всерьез опасался, хотя толком и сам не мог понять, в чем дело. Ничего похожего раньше Кулл не мог за ним припомнить, как ни старался. Более того, среди остальных членов его команды Шарга всегда выделялся не только беззаветной преданностью своему капитану, но и завидной храбростью и решительностью. Причем в самых сложных и опасных ситуациях. Что же теперь с ним такое творится? Непонятно…

Между тем бравый шкипер вновь очень серьезно обратился к своему капитану со словами:

— Может, ты все-таки передумаешь насчет этого Карба? Может, попробуешь сбыть нашу добычу кому-нибудь другому?

— Кому? — с тяжким вздохом поинтересовался Кулл. — Кого ты имеешь в виду?

— Да хотя бы тому же. Хеону, — не задумываясь, выпалил Шарга. — Он, конечно, тот еще пройдоха. Но, по крайней мере, его мы знаем уже очень давно.

Услыхав такое предложение, атлант скривился, словно от зубной боли.

— Нечего сказать, отыскал подходящего покупателя. Интересно, каким местом ты думал, и думал ли вообще, прежде чем предложить такое?

Выслушав эту отповедь, Шарга и впрямь понял, что, стремясь отговорить капитана от сделки с Карбом, так увлекся, что сморозил явную глупость. Дело в том, что совсем недавно у Кулла с этим самым Хеоном вышла серьезная размолвка. Так или иначе, но атлант поклялся с этим перекупщиком больше не иметь никаких дел, даже под страхом смерти. А уж по собственной воле и подавно.

— Ладно, — после непродолжительного молчания произнес Шарга. — Вижу, что тебя отговаривать бесполезно. Поэтому прошу тебя об одном. Будь осторожен, когда станешь договариваться с этим хряком Карбом. Не очень-то распускай уши.

— Это сколько угодно, — улыбнулся атлант, после чего добавил: — Я всегда осторожен с такими типами.

Взгляд, которым смерил его Шарга, выслушав такой ответ, красноречиво говорил о том, что в осторожности своего капитана он здорово сомневается. И за подкреплениями этих сомнений ему далеко ходить не нужно. Но спешивший на встречу Кулл уже не желал обращать внимания ни на какие взгляды.

Толстяк Карб, как и большинство крупных перекупщиков в Дуур-Жаде, жил недалеко от порта: поближе к своим складам и кораблям. Ему принадлежал большой двухэтажный дом, обставленный с вызывающей роскошью и полным отсутствием вкуса. Что, впрочем, совсем не удивительно. Ведь большинство тех, кто вышел из низов, нажив себе состояние путем различных афер и махинаций, даже с большой натяжкой нельзя причислить к утонченным натурам. Да и они сами к этому совсем не стремятся.

Капитана Кулла толстяк как всегда встретил радушно: расточая льстивые улыбки и без конца кланяясь. Впрочем, иного приема влиятельный член Совета Капитанов Кровавого Братства навряд ли мог здесь ожидать. Все перекупщики отлично знали свое место и прекрасно понимали, что здесь, на Дуур-Жаде, их терпят только потому, что нуждаются в тех услугах, которые они оказывали пиратам. Этим они, конечно, пользовались вовсю, активно набивая собственные карманы, чем снискали нескрываемую ненависть со стороны корсаров, которые вполне справедливо полагали, что их попросту обирают. Вряд ли существуют такие проклятия, которыми они не осыпали бы перекупщиков, призывая на их головы все мыслимые кары. Так что те, по возможности, старались лишний раз не раздражать буйное Братство, всякий раз проявляя завидную предупредительность и почтительность. Однако Карб превосходил их всех вместе взятых, и причем не только в этом.

Еще пару лет назад, едва начав вести дела на острове, он всех огорошил тем, что начал скупать награбленное пиратами по более высоким ценам, чем все остальные его конкуренты. Последним, разумеется, все это весьма не понравилось. С Карбом несколько раз беседовали, стараясь убедить не идти против коллег и не ломать всю торговлю, отлаженную годами неустанного труда. Тот внимательно слушал, согласно кивал, а сам продолжал все делать по-своему. В результате, на него было устроено несколько покушений, которые, благодаря усилиям отлично вышколенных охранников, с треском провалились. Но этим дело не ограничилось. Вскоре несколько самых ярых врагов Карба при весьма загадочных обстоятельствах отправилось в мир иной. Приложил ли он к этому руку, или нет? На этот счет болтали всякое. Однако ничего конкретного так никто и не узнал.