Было выдано новое задание на «линкор типа Б», с девятью 356-мм орудиями и 30-узловой скоростью. К концу декабря по этому заданию был создан новый «проект 64», стандартным водоизмещением 48 000 тонн. Проект был признан неудовлетворительным. Недостатки проекта 64 в значительной степени объяснялись самим заданием, предполагавшим создание заведомо слабого корабля, призванного решать задачи «во взаимодействии с другими средствами соединения». Вооружение линкора при скорости 29 узлов не могли бы обеспечить линкору типа «Б» тактические преимущества в единоборстве с такими же иностранными кораблями. Стремление конструкторов к выполнению жестких требований ТТЗ по защите корабля привело к росту стандартного водоизмещения почти до 50 000 т. Пожелания Управления кораблестроения ВМС по сокращению водоизмещения до 45 000 т так и не осуществились — и в начале 1938 года от линкора «Б» отказались.

А позднее отказались и от линкора «А». 19 октября 1940 года, в связи с обострением международной обстановки, правительством было принято постановление о сосредоточении усилий на строительстве малых и средних боевых кораблей и на достройку заложенных крупных кораблей с большой степенью готовности. Фактически это означало приостановление программы строительства большого флота.

А теперь перейдем к Германии, где быстроходные линкоры построили. Девиз одного из них, «Шарнхорта», гласил: «Scharhorst immer voran!», «Шарнхорст» всегда впереди!»

4 июня 1940 года корабли «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Адмирал Хиппер» вышли из Киля. Корабли сопровождались немецкими разведывательными самолетами. За линкорами шли эсминцы сопровождения.

Довольно скоро с кораблей и самолетов было замечено несколько судов (2 транспорта и траулер). Они были потоплены «Адмиралом Хиппером» и эсминцами. В полдень «Адмиралу Хипперу» и эсминцам отдали приказ возвращаться в Тронхейм для пополнения запасов, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» же продолжали операции в районе северной Норвегии. 8 июня в 16.45 с фор-марса «Шарнхорста» пришло сообщение, что далеко впереди был виден дым.

Это были «Глориес» с эсминцами эскорта, «Ардент» и «Акаста»:

Орудия линкоров открыли огонь с 25 километров.

Первый же залп накрыл палубу авианосца, на которой тесно стояли самолеты.

Один из двух британских эсминцев поставил дымовую завесу, второй же пошел в атаку. «Глориес» был потоплен. Погибли и эсминцы. Однако и «Шарнхорст» получил попадание торпеды. Его кормовая башня вышла из строя и скорость упала до 20 узлов. «Шарнхорст» погиб 26 декабря 1943 года при попытке атаковать северный конвой. В бою с линкором «Дьюк офорк» он получил тяжелые повреждения и был добит торпедами с крейсеров и эсминцев.

До начала войны в СССР в строй так и не вошел ни один тяжелый корабль — ни линкор, ни тяжелый крейсер, ни авианосец. В войну единственным приобретением стал линкор «Архангельск» — да и тот был передан советскому Северному флоту в 1944 году англичанами в счет раздела итальянского флота. В боевых действиях «Архангельск» участия не принимал и в море не выходил. После войны линкор вернули англичанам.

Известно, что Московский автомобильный завод имени И.А. Лихачева получил свое название в 1956 году, в честь одного из директоров завода, сыгравшего большую роль в производстве автомобилей в СССР.

Про Ивана Алексеевича Лихачева был снят фильм, в котором был отображен сравнительно небольшой промежуток времени — от начала 1920-х до знаменитого Каракумского автопробега, — однако настоящая история завода началась до революции, а главные события в истории завода происходили именно после Каракумского автопробега. Об этих периодах истории завода долго не вспоминали, поскольку первый период был связан с именем В.И. Ципулина, а последний — с именем Е.И. Вожанского. Первый запустил производство, второй же был конструктором всех машин ЗИС, что приняли участие в начальном периоде войны. И В.И. Ципулин, и Е.И. Вожанский были расстреляны.

Ставший в 1926 году директором завода АМО И.А. Лихачев (бывший чекист и бывший профсоюзный деятель) говорил, что в то время только один Владимир Иванович Ципулин на заводе знал автомобиль.

Еще во время учебы в Императорском высшем техническом училище, лучшем тогда техническом учебном заведение страны, студент Владимир Ципулин организовал автомобильный кружок. Окончив ИВТУ, Владимир отправился на стажировку на автомобильный завод «Даймлер» в Германии.

Однако любимым занятием — конструированием — пришлось заниматься недолго. Началась война, которую тогда называли Великой, затем произошла революция, вспыхнула Гражданская... В Гражданскую войну Владимир Иванович находился в автомобильных частях, где, имея под своим началом машины самых разных конструкций, получил колоссальный опыт.

Вернувшись к мирной жизни, В.И. Ципулин в 1920 году стал управляющим на московском автомобильном заводе АМО.

Правда, АМО в то время заводом назвать было трудно. Завод начали строить перед революцией, и завершить строительство не успели. В 1916 году Совет министров России решил отпустить средства на заказ автомобилей, произведенных на русских заводах, и торговый дом «Кузнецов, Рябушинские и К» заключил договор с военным ведомством на поставку машин. Для выпуска русских машин с итальянской фирмой «Фиат» было достигнуто соглашение о поставке сконструированных «Фиатом» шасси трех типов. К январю 1917 года на этой основе была создана и одобрена конструкция автомобиля АМО-ФИАТ-15 грузоподъемностью 1,5 тонны. Предполагалось выпускать 1500 таких машин в год.

С началом революции работы пришлось отложить. Поставка оборудования прекратилась, а чертежи хранились мертвым грузом. Завод занимался случайным ремонтом. Упала дисциплина, специалистов не слушали, прогулы стали массовым явлением. Налаживать выпуск В.И. Ципулину было невероятно трудно. К тому же из Америки прибыли бывшие русские эмигранты, которые желали помочь революционной стране, и руководство завода было отстранено. В начале 1921 года к управлению пришли «американцы» под руководством А.А. Адамса и А.Ф. Гладуна, обратившиеся непосредственно к В.И. Ленину с просьбой предоставить им руководство заводом АМО для налаживания массового производства автомобилей.

Эмигранты, однако, быстро столкнулись с некомпетентностью «революционных» властей. Не хотели трудиться по-американски и рабочие: не для того они делали революцию, чтобы у них вводили систему Тейлора. Конфликт между «американцами» и профсоюзной и партийной организациями привел к тому, что А.А. Адамс в 1923 году вынужден был уйти в отставку. «Американской мечты» не получилось. Завод возглавил партиец, бывший кузнец-молотобоец Г.Н. Королев. Единственным средством управления директора-кузнеца, по воспоминаниям, была грубость. Но директору-кузнецу повезло: у него под началом работал главным конструктором В.И. Ципулин, с которым трудились опытные инженеры-конструкторы Е.И. Важинский, Б.Д. Строканов и Т.И. Эскин. Заместителем директора-кузнеца временно назначили бывшего (до революции) уполномоченного правления АМО С.И. Макаровского. Главным инженером стал профессор Б.Г. Соколов.

Особенный вклад в пуск предприятия, однако, внес В.И. Ципулин. Он удачно сочетал талант конструктора с талантом технолога и хозяйственника. Работы по производству первой партии надо было завершить к 7 ноября, и все делалось в невероятной спешке. К 1 ноября 1924 года была собрана первая машина, Ципулин сел за руль и отправился в первый пробег до Крестьянской заставы, а потом, постепенно наращивая скорость, до Рогожской. 7 ноября несколько первых машин проехали по Красной площади. За рулем самого первого советского автомобиля сидел В.И. Ципулин.

Вскоре удалось наладить и серийный выпуск. В середине 1920-х годов завод возглавил Иван Сергеевич Лихачев. Фильм о нем кончается на Каракумском пробеге; в ходе этого пробега машины показали себя на удивление хорошо, но, конечно, были выявлены и недостатки. Исправляя их, главный конструктор Е.И. Вожанский со своим коллективом создал знаменитую «трехтонку» ЗИС-5 — надежный и прочный грузовик, много сделавший в начальный период Великой Отечественной войны. В ходе доработок был модернизирован и двигатель, мощность которого возросла с 66 до 73 л.с. Важной особенностью «трехтонки» был весьма солидный для своего времени пробег до капитального ремонта, составлявший 70, а нередко и 100 тысяч километров. В общей сложности «трехтонок» было выпущено около миллиона.