Жена его, Варвара Степановна, была полной противоположностью мужу. Маленькая, тихая, вся какая-то усохшая и рано постаревшая. Она мало разговаривала, была послушной, никогда не перечила мужу. Когда-то давно она смирилась с тем, что в доме может быть только один хозяин и безропотно исполняла свои обязанности, смиренно, ни на что не жалуясь.

Сколько Игорь ее знал, она всегда была чем-то занята. Убиралась в доме, готовила кушать, кормила птицу, доила корову, еще что-то. Вставала ни свет, ни заря, но и ложилась рано, едва начинало смеркаться. Не видел, чтобы она праздно сидела возле телевизора, и не потому, что чувствовала себя угнетенной, просто так у них было заведено, так она привыкла. Хозяюшка, одним словом.

Юля чудным образом впитала в себя качества отца и матери. Был у нее железный стержень Петровича и его неистощимый оптимизм, была и терпимость Варвары Степановны. Иначе, как бы она могла выдержать невыносимо долгие три года. Золотой гибридик получился, — улыбнулся Игорь, останавливая автомобиль возле высокого, добротного забора, ограждающего владения тестя с тещей.

Хозяйство у Петровича было незыблемо прочное. Во всем чувствовалась его твердая рука. И эта прочность сразу бросалась в глаза. Высокий двухметровый забор, аккуратный, свежевыкрашенный; чистый просторный двор; не шикарный, но добротный дом; такие же добротные хозяйские постройки: летняя кухня, сарай, хлев, курятник. Ухоженный сад с фруктовыми деревьями, огород.

Игорь мечтал, что и у них с Юлей будет такое же хорошее хозяйство, но сам не очень верил собственным фантазиям. Не потому, что желания не хватало. Его то, как раз, было в избытке. Просто, здесь все собиралось по кирпичику, хорошело и приумножалось на протяжении не одного десятилетия.

Теоретически, можно, конечно, уложиться и в короткие сроки, только если денег много. Денег у Игоря с Юлей не было, а потому, приходилось довольствоваться малым и рассчитывать на столько же.

Хоть и говорят, что мечтать не вредно, но и особенно обольщаться тоже не рекомендуется. Дабы потом не разочаровываться напрасно.

Юля родителям о покупке дома ничего не рассказывала. Не потому, что боялась отговоров, просто ей, как и Игорю, хотелось быть самостоятельной. И этот, пожалуй, самый важный шаг в своей семейной жизни, они совершили в тайне ото всех.

Не сговариваясь, как-то само собой так получилось. Уж, коль, секрет от мамы Игоря, так пусть и родители Юли ничего не знают. В дальнейшем они поймут и помогут, чем смогут. От их помощи ни Юля, ни Игорь отказываться не собирались и, если по правде, очень на нее рассчитывали. Потому, что больше, и рассчитывать им не на кого было.

Василий Петрович встретил зятя радостно, не зло укорил, что долго не наведывались, удивился, что Игорь приехал сам, без Юли. Варвара Степановна сразу без напоминания накрыла стол, поинтересовалась, останется ли Игорь ночевать? Когда узнала, что — нет, тут же убрала со стола бутылку. Петрович покосился строго, мол, хозяин не за рулем, но ничего не сказал. Решил проявить солидарность.

Новости, изложенные Игорем, если его и удивили, отнюдь, не шокировали.

— Таки не выдержали? Я бы на вашем месте на второй день умотал куда подальше… — но потом вспомнил о деликатности, умолк, задумался. — Зря все-таки со мной не посоветовались, — сказал после недолгой паузы. — Мы тут с Варюхой думали, дождемся внучка, квартиру вам купим… Да только зря, наверное, вам там и шушукаться, небось, особо не позволяли…

Он засмеялся, невесело, не обидно.

— Может, и правильно решили… Время то идет, а семье, чтобы прочной была, жилье в первую очередь нужно. Я бы вам, сынок, и сейчас жилье мог купить, да все боялся, вдруг не сложится у вас с Юлей. Ты уж прости, она нам — дочь родная, нам потом ссоры, суды без надобности. А был бы ребенок, тут уж, и гадать нечего…

Игорь подумал об отдельной квартире, как бы все было чудесно, если бы она была. Но тотчас отогнал пагубную мысль. Не такой уж и заманчивой она казалась сейчас, когда у него был свой дом, пусть и плохонький, свой двор, пусть и неухоженный и огромный участок.

Никогда бы не сменял на городскую квартиру, даже на самую лучшую. Тесниться в четырех стенах, вдыхать городской смог…

— Ладно, сынок, доедай, поедем, посмотрим ваши хоромы.

Столь быстрого принятия решения Игорь не ожидал. Но в этом был весь Василий Петрович, он никогда ничего не откладывал на потом.

— Мне тоже собираться? — робко спросила теща.

— Нет, старушка, у тебя и так дел по горло. Да и не на что там пока смотреть. Вот наведем порядок, тогда и пожалуешь в гости к родному зятю.

— Надо что-то Юлечке передать, — засуетилась.

— Насчет этого, согласен. Собери харчей домашних. Яички, масло, молоко, сало, в общем, не мне тебя учить. В новый дом с пустыми руками не ходят. Но харчи здесь не в счет, не так ли? — хитро подмигнул Игорю. — Мать твоя, наверное, не шибко расщедрилась?

— Она даже на звонки не отвечает, — признался Игорь.

— Что еще от нее ожидать? Холодильник есть?

— Есть, мы его с Юлей за свои деньги купили.

— А телевизор смотрите?

— Нет. Еще не дошла очередь.

— Ну и ладненько.

Он подошел к стенке, где стояла почти новая видеодвойка «Сони», отключил, вытащил, поставил на пол.

— Знаю, Юлька в детстве любила мультики смотреть. Сейчас, может, что-то другое посмотреть захочет. Но это уж вы сами с ней решите.

Вышли во двор, хозяин спустился в погреб, легко вынес мешок картошки. Затем открыл двери гаража, раньше в нем стояла девятка, но потом он пустовал. Игорь с удивлением увидел новенькую «Ниву».

— Решил побаловать себя на старости лет, — увидев изумление зятя, пояснил Петрович. — Для сельских дорог — в самый раз. А мне ведь по хозяйству много мотаться приходится.

Раньше Юлин отец был председателем колхоза, потом стал фермером, но особенно в его деятельность Игорь не вникал, а сам хозяин никогда ее не афишировал.

— Хорошая машина, — похвалил Игорь.

— Не жалуюсь.

Он погрузил картошку и другие продукты в багажник, а телевизор, замотанный в ватное одеяло, положили на заднее сиденье «девятки». После чего тесть снова задорно подмигнул, сел за руль и вывел «Ниву» на улицу.

— Ну что, зятек, показывай дорогу!

Игорь, все еще не пришедший в себя от стремительности заданного темпа, повернул ключ зажигания и, то и дело, посматривая в зеркало заднего вида, отправился в обратный путь.

Когда Игорь уехал, Юле взгрустнулось. Она вдруг почувствовала себя очень одинокой. Даже пожалела, что так легкомысленно отказалась составить ему компанию.

Она видела, как Игорь пытался дозвониться матери, как он сник, не дождавшись ответа. Укоряла себя, что не нашла слов, чтобы подбодрить его. Ведь именно ее поддержка нужна ему сейчас, как никогда.

Игорь, по сути, тепличное растение, никогда не знавшее свободы, а такие, попадая в естественную среду, погибают без надлежащего ухода. Всю жизнь он провел под крылышком своей мамы. Она и в армию его не отпустила, раздобыв липовую справку о какой-то несуществующей болезни, и в институт в другой город дорога была закрыта. Вынужден был учиться в местном, чтобы только оставаться дома, под ее неусыпным надзором.

И, вполне возможно, то, что ею воспринимается, как избавление, для него может стать каторгой…

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Юля решила занять себя работой.

Выпила еще кофе, уже не заварного, растворимого, вскипятила в чайнике воду, развела в пластмассовом тазике с холодной, насыпала порошок и принялась за окна.

Сначала решила вымыть, те три, которые в комнате, где они сейчас живут, а дальше будет зависеть от времени и настроения. Еще занавески подрубить нужно. Если бы машинка — дела на пять минут, а вручную, иголкой. Бр-р… Но, все равно, надо. Никто вместо нее эту работу не сделает.

Окна в доме были маленькие, на четыре половинки. Рамы ссохшиеся, подгнившие, с трещинами, покрытые несколькими слоями облупившейся краски. Отодрать вспузырившиеся наросты оказалось невозможно. Юля пыталась соскребать их ножом, но только загнала занозу в палец и бросила бесполезное занятие. Пока и так будет. Для начала можно просто закрасить, а там, все равно, окна менять придется.