Я смотрю на страну и пытаюсь сравнить ее беды с ее нуждой в любви. Я смотрю на людей, готовых убить ради золотой полоски на шее; на все семейные пары, расколовшиеся, как хрупкое стекло, из-за своего эгоизма. Я смотрю на страну, захлебывающуюся в зловонной жиже денежного болота, и спрашиваю: где она — страна? Где страна? В алчных глазах, зарящихся на скутер, машину, музыкальный центр? В головах женщин, мечтающих любой ценой освободиться от своих мужей? В гневе этих мужей, цепляющихся за скипетр власти, изъеденный ржавчиной? В народе, которым управляют, как быком, с помощью красной тряпки? В обезьяньих ужимках местных жителей, забавляющих туристов? Конкурс мисс такой-то! Школа моделей! Везде одни манекены! Никогда еще задница не чувствовала себя так здорово и комфортно! Ведь она повсюду, задница! В заявлении о приеме на работу! На рекламе автомобиля или йогурта! В присвоении очередного звания! В трансе ночных заведений! В карнавале! В показухе, оплачиваемой в кредит! Задница продается, покупается, карабкается, бегает, умирает. Мы превратились в огромную мельницу задниц! В похлебку из задниц, которую следует пить, пока не стошнит… И даже сердце вы положите туда, куда я думаю! Ника, как и другие женщины, не могла больше терять времени, возясь с сердцем. Взобравшись на трон оскорбленной женщины, она требовала возмездия на все века! И пусть будет хуже детям! Пусть будет хуже самой жизни! Развод — это не развод! Развод — это трамплин для большого прыжка в каннибализм. Я съем тебя маленькими кусочками! Я разорву тебя на куски и высосу мозг из твоих костей! Вся жестокость былых времен поднялась к горлу, как отрыжка.

Она вспоминала всех женщин, только что прибывших из Африки…

Напомню, что белые хозяева, эксперты в области жестокости, приказывали изготавливать мешки из кожи черных рабов…

Еще в детстве, совсем крохой, она уже слышала мрачные наставления старших. Не ходите с незнакомцами! Дети, которых подманили конфетками из ячменного сахара, пропадали навсегда. Их дальнейшая судьба неизвестна… Шепотом рассказывались истории об украденных душах, бедных мучениках. Господи, спаси и помилуй!

А иногда, если кто-нибудь умирал, чаще всего в результате несчастного случая, обращались к колдунам и решали, что запутанное дело требует крови невинного. Чтобы задобрить злых духов, племя пожирало человеческую плоть…

А кастрированные рабы! А наполовину закопанное в землю тело, облитое сиропом, — чтобы подманить муравьев… Не будем говорить обо всех этих зверствах, которые наша земля извергает в память живых. В памяти остались жестокость, насилие, издевательство, пытки раскаленным железом, кастрация, расчленение и весь набор орудий палача. Достаточно лишь одной мелочи, чтобы пробудить память обо всех этих ужасах! Достаточно ковырнуть там, где больно… И даже Анадин, убаюкивающая себя в туманных грезах, не произносящая ни слова, похожая на гигантскую черепаху, греющуюся на солнце, в свое время нанесла удар огромным кухонным ножом любимому мужу. А уж что говорить о жестоко искалеченных соперницах, порой искрошенных, как перья зеленого лука. Когти, клыки… Таз с кипящим маслом… Ножницы! И даже отрезанные гениталии, приготовленные и поданные, как жаркое!

Все это осталось в не таком далеком прошлом… И если теперь рука и дрогнет — страх тюрьмы сильнее, то не думайте, что в мозгу не варится самый настоящий отвар из хитроумных мерзостей. Были те, кто строил роскошные виллы, в которых им так и не удалось пожить. Другие разорялись, оплачивая учебу любовниц, которые бросали своих благодетелей, как только получали хорошую работу, благодаря диплому. Некоторые влачили жалкое существование, как дворовые псы, ютясь под навесом рядом с роскошным домом, где предавались утехам жена и ее любовник. Были и те, кто блуждал в безумии по улицам города и каждый день отправлялся в аэропорт в безнадежных попытках встретить ту, что должна прилететь. Невернувшаяся — вот как ее звали. Многие обнаруживали пустые квартиры и никаких слов прощания. Во Францию — это вам не к чертям собачьим! Конечно, были и нормальные пары, не знающие проблем, но, если присмотреться повнимательнее, можно было заметить, что время от времени один из них угасал, как керосиновая лампа, которую забыли заправить. Некоторые мужчины произносили «Дорогая» так резко, словно били кулаком. Некоторые женщины мурлыкали «Дорогой» только при посторонних. Ника все это умела. Она решила написать свой роман чернилами ненависти. Она хотела сровнять Абеля с землей, и чтобы об этой истории все вспоминали так, как желала она. И не надо кухонного ножа, пулемета или яда. Она заставит мужчин пускать слюни, жрать собственную блевотину, ходить на четырех лапках и рассеиваться в воздухе быстрее, чем ветер. Она — Саломея. Она хочет получить его голову на блюде круглом, как луна. Ради этого она готова на все! А ведь здесь, на Большом Острове, где эмансипация приняла форму реванша за все былые несправедливости, отбивается чудесный ритм, под который так приятно станцевать нужную тебе смерть. Мужчины в едином порыве спасайся-кто-может обратились в эту веру, приняли женскую эмансипацию и стали мыть посуду, выносить мусор, готовить еду, ухаживать за детьми — никакой надежды на спасение. Они принадлежат к той расе, которая постоянно вынуждена дрожать от страха. Можно сказать, что они живут рядом с дикими зверями! Они никогда не знают, в какой момент зверь может укусить! Намордники, надевайте намордники! Ты входишь, я выхожу! Муж всегда проигрывает любовнику! Вместо того чтобы выпрямить мачту мужчины, помочь его кораблю в плавании, они предпочитают плыть рядом с ним, соревнуясь в супружеских изменах. Неизвестно, кто кому с кем изменяет!

— Ты знаешь, я всех своих мужчин называю Стив, чтобы не путаться!

Вне всякого сомнения, некоторые из них ведут себя осторожно в любовных приключениях. Они не могут понять, почему вокруг них такое неистовство плотских утех. Они полагают, что подруги перебарщивают. До того дня, пока сами не купят билет на этот безумный корабль.

— Я никогда не могла подумать, что со мной может случиться подобное: встречаться с лучшим другом моего мужа!

— Я никогда не могла подумать, что я могу стать любовницей!

— Я никогда не могла подумать…

Да, все может произойти в этом спятившем мире, где все смешалось, как на спасательном плоту после крушения океанского лайнера. Можно решиться на все, лишь бы выжить! Ну, моя дорогая девочка, не плачь из-за этого! Повреждения ужасны. Те, кто безмерно задолжал, смотрит на толстый кошелек. Впавшие в депрессию отворачиваются от мира. Пресыщенные более никому не верят. Обманутые стремятся любым способом выйти из любовной игры. Я-хочу-вылезти хватаются за всех, у кого есть титул. Те, кто в самом низу, ловят рыбку в мутной воде в надежде облапошить простофилю. Носящие в себе крошечный мир ждут доброго папу. Склонные к мазохизму тянутся к мужчинам-кнутам. Есть и такие женщины. И вот ее милый нещадно лупит свою цыпочку, за что довольно скоро отправляется в тюрьму. Она же, позабыв обо всех истязаниях, надевает маску безутешной вдовы и регулярно навещает чудовище. Страдающая супруга, преданная подруга, она посылает страстные письма и рыдания. Мать, обеспокоенная странным поведением своей дочери, решает направить ее в лоно Святой церкви испросить поддержки и моральных сил. Выйдя с мессы, повторяя молитвы Всевышнему, она слышит радостное щебетание дочурки: «Я молила Господа сделать так, чтобы мой дорогой поскорей оказался на свободе». И вот этот «дорогой», с которого сняты все обвинения, выходит из узилища, чтобы вернуться к своей миленькой. Через два дня ее привозят в госпиталь со сломанной рукой.

— Какая же мораль у этой истории?

— Да нет никакой морали, мой дорогой! Как? Просто пока она молилась о возвращении своего ненаглядного, она опробовала различные способы любви…

— Это право бедняжки!

— Да, это ее право, но…

— Нет никаких но…

Экзальтированные впадают в безумие, принося жертву… Наркозависимые способны на все… Брошенные призывают к оружию товарок по несчастью и страстно мечтают окрасить штыки нечистой кровью сбежавших… Ника могла стать любой из вышеперечисленных, Ника была любой из них, но, помимо этого, она изобрела новую профессию: советник по затягиванию петли правосудия на шее уродов с яйцами.