Все утро майора терзал вопрос, когда лучше позвонить Роджеру. Медлить было нельзя, но кому достанет храбрости пробудить ото сна пьяницу и напомнить ему, что, несмотря на похмельные муки и страдания по ушедшей любви, духовку для индейки надо разогреть до двухсот градусов по Цельсию и не пересушить потрошки? Его подмывало вообще не звонить сыну, но ему не хотелось, чтобы Роджер опозорился перед Грейс. Кроме того, он надеялся получить свой рождественский ужин. Ситуацию осложняло то, что он не имел представления, птицу какого размера купили Роджер и Сэнди. Рискнув предположить, что они бы вряд ли взяли индейку больше пятнадцати фунтов, он дотянул до последнего момента и начал набирать номер только в половину девятого. Ему пришлось дважды перезванивать, прежде чем ему ответил хриплый голос.

— Алло, — слабо простонал призрак Роджера.

— Роджер, ты поставил индейку?

— Алло, — повторил призрак. — Кто это… Какое сейчас число?

— Четырнадцатое января, — ответил майор. — Ты немножко проспал.

— Какого…

— Сегодня Рождество, и время близится к девяти, — сказал майор. — Поднимайся и ставь индейку.

— По-моему, она в саду, — сказал Роджер.

Майор услышал, как его тошнит, и с омерзением отодвинул трубку от уха.

— Роджер?

— По-моему, я выбросил ее из окна, — сообщил Роджер. — Или бросил в окно. Тут такой сквозняк.

— Так пойди и подбери ее, — сказал майор.

— Папа, она ушла, — прошелестел Роджер. — Когда я вернулся, ее не было.

Майор услышал всхлип и с раздражением почувствовал, как в нем поднимается жалость к сыну.

— Я знаю, — сказал он. — Прими горячий душ, выпей аспирина и переоденься. Сейчас я приеду и сам всем займусь.

Он позвонил Грейс, чтобы сообщить, что утром его не будет дома, но в полдень, как и было условлено, он за ней заедет, и торопливо обрисовал ситуацию, чтобы она могла при желании отказаться от участия в празднествах.

— Не могу гарантировать, что ужин удастся, — сказал он.

— Может быть, я приеду и помогу вам? Или мое присутствие смутит Роджера? — спросила она.

— Если он будет так глуп, что начнет смущаться, мы не будем его поощрять, — заявил майор, который, по правде сказать, не был уверен, что помнит, как готовить подливку и сколько печется пудинг.

Собственно говоря, он не был уверен, что их вообще ожидает пудинг. Вдруг его охватил страх, что Роджер и Сэнди выбрали какое-нибудь экстравагантное «рождественское полено» под стать своей жуткой елке или вообще решили подать на ужин что-нибудь экзотическое — например, манго.

— Мне бы не хотелось испортить вам праздник, — добавил он.

— Майор, я готова к приключениям, — сказала она. — Должна признаться, что собралась уже давно и теперь сижу и ровным счетом ничего не делаю. Так что позвольте мне прийти к вам на помощь в эту трудную минуту.

— Я сейчас за вами заеду, — сказал майор. — Думаю, фартуки лучше захватить с собой.

Может ли успокаивающее тепло огня и ароматы готовящегося ужина заставить ненадолго забыть даже о самых мрачных невзгодах? Майор размышлял об этом, потягивая шампанское и разглядывая увядший сад Роджера из окна его кухни. За его спиной на плите дребезжала кастрюля, в которой подходил пудинг; Грейс процеживала подливку через сито. Спасенная из-под забора индейка оказалась органической — то есть дорогой и костлявой; кроме того, у нее не хватало одного крылышка. Однако ее как следует помыли, слегка нафаршировали черным хлебом и каштанами, и теперь она постепенно обретала приятный карамельный оттенок. Под ней на противне запекались овощи. Майор заглянул к Роджеру и увидел, что тот спит с открытым ртом и всклокоченными мокрыми волосами.

— Хорошо, что у вас оказался лишний пудинг. Майор обыскал шкафы Роджера, но нашел только разнообразные орехи и сухое печенье.

— Хорошо, что моя племянница всегда посылает мне всякие лакомства, а не приезжает в гости, — ответила Грейс и приподняла свой бокал в ответ.

Она привезла с собой большую сумку, набитую разной снедью, и уже выложила на крекеры копченых устриц, налила пряный клюквенно-апельсиновый соус в хрустальную вазочку и поставила взбитые сливки охлаждаться на подоконник. На десерт планировались рахат-лукум, масляное печенье и полбутылки портвейна для улучшения пищеварения. Майор даже освоил стереосистему, на которой не было ни одной кнопки: она подчинялась тому же пульту, что и камин. После нескольких фальстартов — хуже всего было, когда внезапно грянул громкий рок, а в камине вдруг засверкал салют, — ему удалось организовать спокойное пламя и тихий рождественский концерт Венского хора мальчиков.

Майору не пришлось будить сына: прозвонил телефон, и он услышал, как Роджер берет трубку. Он вносил последние поправки в убранство стола, поправляя аккуратно расставленные Грейс веточки остролиста, когда в комнату, приглаживая волосы, вошел Роджер в синем свитере и брюках.

— Я слышал, как вы пришли, — сказал Роджер, с отвращением оглядывая стол. — Ты что, приготовил ужин?

— Мы с Грейс вместе все приготовили, — ответил майор. — Ты готов к шампанскому или предпочтешь содовую?

— Пока что я ничего не буду, — сказал Роджер. — Не готов.

Он нерешительно топтался на месте, словно официант в ожидании заказа.

— Что, Грейс тоже здесь?

— Она приготовила большую часть еды и привезла с собой пудинг, — сказал майор. — Присядь, а я позову ее.

— Дело в том, что я не думал, что вы будете так утруждаться…

Роджер глядел в окно, и майор почувствовал, что у него начинает сосать под ложечкой.

— Я думал, что все отменилось.

— Слушай, если ты не хочешь есть, это легко понять, — сказал майор. — Посиди, приди в себя, а потом, возможно, тебе захочется съесть сэндвич с индейкой или что-нибудь в этом духе.

Говоря, он чувствовал, что Роджер словно ускользает от него. Он смотрел отсутствующим взглядом и так переминался с ноги на ногу, как будто готов был в любой момент сорваться с места или же боялся, что пол ускользнет у него из-под ног. Поскольку землетрясения не ожидалось, майору оставалось предположить, что Роджер собрался уйти. Рядом с домом остановился маленький автомобиль — его крыша едва виднелась за воротами.

— Дело в том, что за мной приехала Гертруда, — сказал Роджер. — Я был сам не свой из-за ссоры с Сэнди, а Гертруда оказалась такой понимающей…

Он умолк. Майор, чувствуя, как от ярости у него набухают вены на шее и перехватывает дыхание, тихо сказал:

— Грейс де Вер приготовила тебе рождественский ужин.

В этот момент из кухни вышла сама Грейс, вытирая руки о полотенце.

— Привет, Роджер, как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Неплохо, — ответил Роджер. — Спасибо большое за ужин, Грейс. Я, правда, вряд ли смогу сейчас что-нибудь съесть.

Он выглянул в окно и помахал Гертруде, которая улыбалась им из-за ворот. Она помахала в ответ, и майор машинально поднял руку в приветствии.

— А отец не сказал мне, что вы приедете, и я пообещал Гертруде, что поеду с ней к лорду Дагенхэму играть в бридж.

По покрасневшим ушам майор понял, что Роджер осознает, как он себя ведет. Он вытащил из кармана мобильный телефон, словно предъявляя улику.

— Она так мило пытается помочь мне…

— Ты никуда не поедешь, — прервал его майор. — Это невозможно.

— Только не надо оставаться из-за меня, — вмешалась Грейс. — Я сама вторглась на вашу территорию.

— Ничего подобного, — сказал майор. — Вы наш друг, и мы считаем вас членом нашей семьи, не так ли, Роджер?

Тот так фальшиво улыбнулся, что майору захотелось ударить его.

— Разумеется, — с энтузиазмом сказал Роджер. — Я бы никуда не поехал, если бы не знал, что ты остаешься с Грейс.

Он обошел диван, взял Грейс за руку и громко чмокнул ее в щеку.

— Вы с Грейс заслуживаете того, чтобы спокойно поужинать и не слышать моих стонов.

Он уронил ее руку и отправился к двери.

— Я бы остался, но Гертруда с дядей на меня рассчитывают, — сказал он. — Я вернусь максимум через несколько часов.