Затемнение.

Г о л о с  М а ш и. «Я не слишком звонко говорю, мама? Но, честное слово, я не лукавлю. Я говорю то, что думаю. Потому что люблю людей. Я хочу, чтобы каждый был искренен, чтобы не было трусости, не было лжи… Больше всего я довольна, мама, что ни разу в жизни не солгала… Вот струсила, правда, однажды… Но я изо всех сил делала вид, что мне не страшно…»

С т а р и к и  у костра.

М а т в е й (шепчет). Маленькая она была… а отважная!

Е ф и м. Ты бы мог ее сохранить. Но ты пошел против брата…

Топоры смолкли. Слышится грохот бубна. Пьяная, разгульная песня. Рочев гуляет, поет: «Мы сами копали могилу свою, готова глубокая яма…»

Г о л о с  М а ш и. «Я разболталась, мама. А ты можешь подумать, что я жалуюсь, что мне трудно… Мне трудно, конечно. Но и хорошо, мама. Именно потому и хорошо, что трудно! Вот сейчас допишу письмо и постараюсь до последней морщинки восстановить в памяти твое лицо. Или на нем теперь морщинок прибавилось? Наверно, и я в этом повинна, прости. Раньше я бы взяла кисть и нарисовала тебя… Теперь не решаюсь: поняла, что рисовать совсем не умею. Я встретила здесь необычайно талантливого человека, ненца. То, над чем я просижу день или два, он исполняет за две-три минуты. Вот видишь, мамочка, я взрослею. Уже могу признавать чужие достоинства и собственные недостатки. Отметь это для себя. Целую тебя крепко-крепко. Твоя Маша».

С т а р и к и  у костра.

Е ф и м. Долго они пьянствовали тогда. Долго куражились над людьми.

М а т в е й. А тебе на руку это было! Ты еще масла в огонь подливал!

Е ф и м. Надо же было показать, какая она, ваша новая власть! Все вино, которое в лавке было, выпили. Потом ко мне пришли…

Р о ч е в  и  к о м п а н и я. Он по-прежнему с бубном. Там же  Ш а м а н  и  Я д н е.

Ш а м а н (тюкая топором). Что, Петьша, голова болит?

Р о ч е в. Болит, Ефим, шибко болит. А вина в лавке нету.

Ш а м а н. Экая досада! Какие маленькие лавки строят! Надо такие, чтоб на всю жизнь пить и не выпить.

Р о ч е в. Досада, Ефим, вот уж верно, досада!

Ш а м а н. Не знаю, как горю твоему помочь.

Р о ч е в. Помогай, Ефим, помогай. Никак нельзя, чтобы у власти голова болела. У тебя, однако, спиртишко есть.

Ш а м а н. Есть, есть спиртишко. Как ему не быть? Обязательно есть. Так ведь он денег стоит, Зырян. А денег у тебя нет.

Р о ч е в. Давай в долг, Ефим. Нам свадьбу играть надо.

Ш а м а н. Свадьбу? Кто женится?

Р о ч е в. А вот Гришка. На учителке.

Ш а м а н. Учителка разве согласна?

Р о ч е в. Ее согласия не требуется. Гришка согласен. Я согласен. Этого хватит. Давай спирту, Ефим. Шибко надо.

Ш а м а н. Нет, однако, не дам. Зачем назначил меня на тяжелую работу?

Р о ч е в. Переведу на легкую. С этого дня будешь моим заместителем. Давай спирту.

Ш а м а н. Все равно даром не дам. Неси шкурки взамен или еще что…

Р о ч е в. Шкурки были… были. Нет их. Все в лавке. Хошь, малицу принесу?

Ш а м а н. Если новая — неси.

Р о ч е в. Новая, совсем новая. (Уходит к жертвеннику, снимает с сучка малицу и возвращается.)

Ш а м а н (сделал вид, что не видел). Малица-то, однако, не твоя.

Р о ч е в. Земля эта чья? Наша… И все, что на нашей земле, тоже наше.

Забрав малицу. Ш а м а н  уходит и вскоре приносит Рочеву бутыль спирта. Р о ч е в  и  его  с о б у т ы л ь н и к и  удаляются.

Ш а м а н. Разумно правит новая власть! Шибко разумно! Давай, Ядне, поможем ей. Может, скорей кончится? (Смеется.) Малицу-то он на капище взял. Пожертвованная малица была. А он взял. Украл, выходит. Вот так, Ядне. Украл Петька малицу-то! Когда так было? Никогда не бывало. Уй-о! Совсем дурак! Так мы и людям скажем. Из дураков дурак. Побольше бы таких. (Пауза.) Я смотрел твоего оленя, Ядне. Чума его давит. Запусти-ка ты его в колхозное стадо. Это и будет наш подарок колхозу…

В чуме Салиндеров крик. Это  М а т в е й  выбросил из чума  Р о ч е в а  и его  с о б у т ы л ь н и к о в. Завязалась драка. Матвея скрутили. М а ш у  силком усадили рядом с  Г р и г о р и е м.

Г р и г о р и й. Ну вот, Машка, теперь ты и по закону моя жена.

Р о ч е в (входя, строго). Еще не жена. Я слов таких не говорил. Когда скажу, тогда и будет.

М а ш а. Отпустите меня! Вы не имеете права.

Р о ч е в. Не упрямься, Марь Васильна. Тебе давно пора замуж. Тебе рожать надо.

А н ф и с а. Ага, так. Давно пора. Не теряйся, Гришка, женись, а то опять ушами прохлопаешь.

М а ш а. Он же муж твой, Анфиса! Как ты можешь выдавать меня за своего собственного мужа?

Р о ч е в. Он был ее муж. Теперь не будет. Я освобождаю. Ты больше не муж ей, Гришка. А ты, Анфиса, ему не жена. Ясно?

А н ф и с а. Я свободна, Матвейка! Я свободна! Ты слышишь?

М а т в е й. Развяжи мне руки.

А н ф и с а. После того как они поженятся.

М а ш а. Послушайте, что вы мелете? Ведь, чтобы развести людей, нужно оформить документ.

Р о ч е в. Документ? (Растерялся.)

М а ш а. Ну, бумагу такую с печатью.

Р о ч е в. Ага, правильно.

М а ш а (ухватившись за эту мысль). А бумаги у вас нет. И нет печати. Значит, развод недействителен.

Р о ч е в. Ага, так. Я упустил это из виду. Пойду схожу за гумагой. Есть у меня гумага с печатью. (Уходит.)

Входит  Ш а м а н.

Ш а м а н. Матвейку-то зачем связали? Нехорошо, отпустите.

Г р и г о р и й. Буянит шибко. Жениться мне не дает.

М а ш а. Послушайте, вы умный человек?..

Шаман кивает.

Хоть вы им скажите, что они совершают преступление.

Ш а м а н. Мне и сказать не дадут. Тут власть — Петька Рочев. Пускай он и говорит.

М а т в е й. Развяжи мне руки, Ефим.

Ш а м а н. Я тебя не связывал. Проси тех, кто связал.

М а т в е й. Ну погоди! И вы все тоже… Я вам прижгу пятки, сволочи!

А н ф и с а. Не сердись, Матвей-а! Ты теперь мой!

Вернулся  Р о ч е в, в руках у него Почетная грамота.

Р о ч е в. Вот гумага с печатью. И слова в ней написаны. (Маше и Григорию.) Теперь вы муж и жена.

М а ш а. Но это же Почетная грамота! Она выдана вам за ударную работу. А нужна совсем другая бумага. Когда люди женятся, им выдают свидетельство о браке.

Р о ч е в. Пиши, Ефим.

Шаман берет ручку, ждет.

Бригадир Рочев женил Гришку Салиндера на учительнице Марье Васильевне. Всё! Где мне подписаться в этом свидетельстве?

Ш а м а н. Вот здесь, над печатью.

Р о ч е в (обмакнув палец в чернила, прижимает его к листу). Теперь вы муж и жена. Нате вашу гумагу.

А н ф и с а. Давай и мне такую гумагу. Я Матвейку в мужья беру.

Р о ч е в. Больше нет. Бери без гумаги. Митинг кончился. Давайте пить.

Шаман, налив Григорию и Рочеву по стакану спирта, подмигнул Маше. Те выпили и опять захмелели.

Ш а м а н. За молодых худо пьете. Видно, и жить худо будут. (Снова налил.)

Р о ч е в. При Советской власти ни-кто… никто худо жить не будет. (Пьет.)

А н ф и с а. А за нас с Матвейкой никто не пьет.