Кукушка кукует.

Ну вот, она того же мнения. Слышь, голос-то веселей стал. Верно, мам?

А н и с ь я (сквозь слезы). Верно, верно, Егорушка.

Е г о р. На Буцефале, что ль, покататься? А то уведут его скоро. (Уезжает на коляске.)

Василий, подходит ближе.

В а с и л и й. Хожу в надежде, а ты молчишь. Скажи хоть слово.

А н и с ь я. Егора спроси — все станет ясно.

В а с и л и й. Протестует?

А н и с ь я. Женись, говорит. То есть, это, выходи замуж. Уж лучше бы протестовал.

В а с и л и й. Правильно парень советует. Жалеет нас. Живем неприкаянными. Егор сердчишком своим все до тонкости понимает. Чуткое у него сердчишко, отзывчивое. То ли твое, то ли Иваново — не соображу сразу.

А н и с ь я. Иван-то добрый, считаешь?

В а с и л и й. Ива-ан?! Во какая душа! До нижней пуговицы распахнутая. На фронте, бывало, последний глоток спирта другу отдаст, последней краюхой поделится.

А н и с ь я. Неужто?

В а с и л и й. Вру, смекаешь? Какой резон? Его и в живых теперь нет. Мертвому безразлично, что про него скажут. А я заявляю: Иван — душа человек!

А н и с ь я. Черная или белая? Души-то разные бывают…

В а с и л и й (увлекаясь). Как-то из окружения с ним топали. Задело меня в перестрелке. Вроде и не шибко царапнуло, а нога отнялась. Так он на закорках верст двадцать тащил. Село на пути встретилось, а там фрицы. Уходи, говорю, дружба! Обоих кончат. Матюгнул он меня, в сено зарыл, а сам — ходу, чтобы внимание отвлечь. Такой вот был человечина!

А н и с ь я. Точный его портрет! Дальше-то что было?

В а с и л и й (закуривает не спеша). Схватили мужика. Про меня пытать стали.

А н и с ь я. Ты и по-немецки разумеешь?

В а с и л и й. Очень даже свободно. Анна унд Марта бабы. Воллен зи шпацир. Гиб мир цигарку. Ну и так далее. Подзабылось, конечно, многое… без практики. А тогда волок. Вот, значит, измываются над дружком моим, слышу. Где этот ферклюквен кент, спрашивают? Я то есть. Не вынесло ретивое. Выполз из зарода, кричу: «Эй, гансы! Здесь я! Не мучьте моего кореша!» Они за обоих принялись. Давай про расположение войск выспрашивать. Молчим. Про боевой дух солдат. Уж тут мы им расписали! Мол, все до единого в бой рвутся. Начальство не в силах удержать. В общем, тянули время как могли. А там и наши подоспели. Да, в каких только передрягах не побывали! До того свыклись с Иваном — в полку братьями стали звать. А ежели разобраться — чем не братья? Одной кровью землю кропили. После войны — одним потом.

А н и с ь я (с горькой иронией). Складно плетешь, Василий Петрович. Только в одном несовпадение: Иван-то мой вовсе и не был на войне. Он тридцатого. А тридцатый тогда не призывали.

В а с и л и й (тушит папиросу в ладони. После паузы). Не тот, выходит, Иван? Какая досада! А ведь жену у него точно Анисьей звали. И сына, кажись, Егором. Давно вас… их то есть ищу. Может, все-таки вы?

А н и с ь я. Не мы, Василий Петрович. Иван и на севере сроду не был. После ФЗУ был каменщиком в городе, потом бессменно в лесниках.

В а с и л и й. Обидно-то как! Обознался… И ведь приметы сходятся в теперешнем случае. Даже район ваш, Гугринский. Узнал про это, ну, думаю, все, тут якорь брошу. Только тем и жил, чтоб завет братний исполнить.

А н и с ь я (проникновенно). Ты и впрямь человек душевный. Егор не ошибся.

В а с и л и й. Я-то? Да я за вас всю кровь по капельке!.. Все жилы на лоскутки!..

В а л е р а  везет расстроенного  Е г о р а.

В а л е р а. Тоже мне ухарь! Не мог на помощь позвать?

Е г о р. Я сам хотел… са-ам! А ласты эти… будь они прокляты!.. Не слушаются. (Бьет кулаком по ногам.)

А н и с ь я. Егорушка, кто тебя?

В а л е р а. Чуть под копыта не попал! На Буцефале решил проехаться, а тот взбрыкнул…

Е г о р. Кино видел: летят буденновцы с шашками наголо… Нет, безногому не бывать буденновцем! Вот моя лошадь! (Тронул коляску.)

В а л е р а. Раскуксился! На тебя не похоже.

А н и с ь я. Ушибся, сынок?

Е г о р. Я про ушибы не поминаю. Вот им с отцом на войне не так доставалось…

В а с и л и й. Когда на войне — одно. Там солдаты. А тут парнишка беспомощный… совсем бессильный парнишка.

Е г о р. Я бессильный?! Я? (Выбрался из коляски, сделал стойку на голове.) Ты сильный, а так сможешь? (На руках прошел круг.)

В а с и л и й. Ну, где мне? Годы не те.

В а л е р а. Ловко срезал!

В а с и л и й. Полная капитуляция! Мириться-то будем?

Е г о р. Я с тобой не ссорился.

В а с и л и й. Ссорился, парень. Только ведь ссориться-то надо по уму. А мы? Бож-же ты мой! Из-за кого же мы пуговицы рвем на рубахе?

А н и с ь я. Все из-за печки началось… из-за огня.

Е г о р. Без огня люди жить не могут. А ты у Валеры печь развалил. Ирина Павловна для него тратилась.

В а л е р а. Не для меня, Егор. Мать замуж выходит… хочет красиво от меня избавиться. Чтоб не мешал в медовый месяц. (Многозначительно.) А я и так мешать не буду.

В а с и л и й. Печь-то, ежели хочешь, снова складу.

В а л е р а (грустно). Не надо, Василий. Мне скоро предстоит греться у казенной печи. Ну что, Егор, партийку-то доведем?

Е г о р (притихнув, виновато съежившись). Обязательно. (Матери и Василию.) А вы ступайте, ступайте.

Садятся за шахматы. А н и с ь я  с  В а с и л и е м  уходят.

В а л е р а (взглянув на них). Ты чего их гонишь? Может, они возле тебя хотят побыть?

Е г о р. Пускай привыкают друг к другу: молодожены!

В а л е р а. Свадебное поветрие! Сначала мутер, теперь твои.

Е г о р. Долго тянется наша партия!

В а л е р а. Надоело — можем прекратить.

Е г о р. Доиграем. Я шахматы люблю. Каждой фигуре историю выдумываю. Когда скучно — беседую с ними, как с живыми людьми. Вы, говорю, и в жизни позиций своих не сдавайте, если считаете их правильными. На доске мои фигурки дерутся не за страх, а за совесть.

В а л е р а. Придумал бы мне… какую-нибудь историю позабавней. Да чтоб сбылась.

Е г о р. Игра — одно, жизнь — совсем, совсем другое! Я про Ирину Павловну такого насочинял! Все неправда.

В а л е р а. Может, и не все. В крайности-то не бросайся.

Е г о р. Красивая она.

В а л е р а. Этого не отнимешь. Видел бы ты ее в молодости! Да и сейчас она ничего еще.

Е г о р. Умная. Обо всех заботится.

В а л е р а. И это отчасти верно. Тебя вот в санаторий отправить хочет, меня — на дачу, а тетку Анисью — на скамью подсудимых. Все в наших интересах.

Е г о р. Не любишь ее?

В а л е р а. Я ей просто не нужен. И никому здесь не нужен. Потому и ушел с «химии», чтоб срок продлили.

Е г о р. Значит, «химия» — это тюрьма?

В а л е р а. Условно. Ходишь без конвоя, а чувствуешь, что гнетет. Гнетет постоянно.

Е г о р. А когда под конвоем… жутко?

В а л е р а. Со временем привыкаешь. Скомандуют — налево, думаешь, так и надо. Направо — им видней. Исполняй команды, работай. Есть постель, есть одежда. Даже охрана есть — никто не украдет.

Подходит к ним  С в е т а.

С в е т а. Я бы хотела, чтоб меня украли.

В а л е р а. Для этого надо иметь… некоторую ценность.

С в е т а. Неужели я совсем-совсем ничего не стою?

В а л е р а. Я не оценщик… из комиссионки. Твой ход, Егор.

Е г о р (застенчиво). Валерик… если тебе будет плохо, очень плохо… ты черкни мне два слова, ладно? Я приеду, где бы ни был.

В а л е р а. Спасибо, Егор. Я сразу понял, что ты че-ло-век!

Е г о р. А ты еще мальчик, Валера. Во-от такусенький мальчик. Поскучайте тут со Светой. Мне нужно отлучиться. (Уезжает.)