«Великий художник во всем слышит отклик духа Вселенной на призыв собственного духа», — говорил маэстро. Эта небольшая скульптура прекрасно отражает его кредо: красота, эмоциональность, динамика, поэзия. Данная работа показывает, почему искусство мастера так ценили современники и буквально боготворили ваятели, коллеги по профессии, со всех уголков мира. Родену присуща искренность. Он не стилизует вещи, не стремится подогнать образ под принятые нормы, его произведения, кажется, сделаны на одном дыхании. Фигура Персея, который держит голову Медузы, вытянута. Пластика тела будто подвижна, бронза переливается на свету. Герои выполнены словно из единого сгустка материала, визуально между Персеем и Медузой нет различий, они — человекообразные существа.

По впечатлениям современников, которые видели данную работу в мастерской Родена, это «образ возвышенной души, чьи высокие порывы увязают в тине плоти». Автор представил двойственный, трагический образ придуманной им женщины-кентавра. Существо, кажется, всецело принадлежит к земному миру. Контрастом, моментом истинной драмы служит верхняя часть тела героини, стремящейся к небу, ввысь, жаждущей уйти от бренности и обыденности в мир мечты и одухотворенности. Роден создал символ двойственного положения человека, а также отразил собственные взгляды. Скульптор имеет дело с инертным материалом, он обречен делать объекты, которые не могут воспарить. Однако импульс к творчеству, к тяжелой и часто неблагодарной работе художника — именно движения духа, порывы души, мечты и имматериальные фантазии. Формы искусства, считал Роден, «служат лишь предлогом для бесконечного развития чувства».

Эта работа обыгрывает эстетику единого мраморного блока в духе Микеланджело. Фигуры представляют собой вырезанные в камне частично отполированные силуэты. Роден выбирает свою традиционную тему — любовные объятия. В данной небольшой скульптуре они служат метафорой порока, запретного наслаждения. Возможно, это страстное соитие воспринималось Роденом как грех из-за собственных сложных отношений с Камиллой Клодель и верной спутницей жизни Розой Бёре.

Роден говорил, что «наиболее характерное в Природе — это человеческое тело. Его сила и грация порождают самые различные образы». Произведениям мастера были присущи порыв, динамика, стремление оторваться от бренной материи. Но сама суть ремесла скульптора — работа с инертным материалом, цель ваятеля — вдохнуть в камень или металл жизнь. Данный рельеф — прекрасное выражение творческих идей мастера. Нужно обратить внимание, как легко он прорезает силуэт, как непринужденно компонует фигуры в разных ракурсах и масштабах, не заботясь о математически выверенных пропорциях. В этом творении видны блестящее знание анатомии и дар Родена придавать образам эмоциональную динамику.

Роден пользовался скандальной славой. Он с упоением лепил и рисовал множество обнаженных натурщиц в своей мастерской. Размах деятельности ваятеля был необычаен, поэтому к нему в студию все время просились журналисты и литераторы, чтобы понаблюдать за процессом позирования, который, как можно предполагать, не всегда находился в рамках приличия. Для скульптора, ценившего женскую красоту, важно схватить самые характерные положения, движения, изгибы. Роден соединял в своей работе удовольствие от созерцания нагих моделей и ежедневные тренировки по достоверной, фотографически точной и одновременно чувственной передаче человеческого тела. Лесбийский сюжет он, скорее всего, заимствовал у Овидия, в «Метаморфозах» которого Ифис и Ианта влюбляются друг в друга и мучаются от этого:

Как и в предыдущей статуэтке на тему однополой любви, в этой вожделение пронизано не трагизмом, а фривольными нотками.

Перед зрителем — небольшая бронзовая модель одного из вариантов памятника Виктору Гюго. Проект так и не был завершен мастером, потому что его эскиз вызвал скандал. Первоначально Роден предложил изобразить великого писателя в обнаженном виде, что повергло в шок традиционалистски настроенную публику. Нагому литератору надлежало олицетворять гражданский героизм по аналогии с обнаженными античными статуями. Однако французская общественность оказалась не готова принять такой образ, поэтому творец переделал памятник, но заказ так и не реализовали. Необходимо подчеркнуть, что «одевание» героев монументальных изваяний часто практиковалось в истории европейского искусства. Например, персонажи одного из символов отечественной скульптуры, произведения «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной, также были «одеты» в окончательном проекте (1937).

Эта работа интересна своей трактовкой. Роден говорил, что не стоит повторять традиционные образы, нужно их продолжать, оживлять во времени. Здесь мастер уделяет внимание нескольким аспектам. Во-первых, он увлеченно создает фигуру со сложным распределением тяжести, тем самым обыгрывая такие особенности Ириды, как легкость и умение летать. Она, богиня радуги и дождя, — посланница богов. Во-вторых, Роден ваяет статую на мотив классического искусства — развивает тему античных обломков, по которым европейцы, и он в том числе, узнавали эту культуру. Конечно, как свойственно мастеру, образ наделен чувственностью, граничащей с эротикой.

Человеческое тело было для Родена не только зеркалом души (о чем он неоднократно говорил), но и источником величайшей красоты духа. Маэстро приводил стихотворение своего кумира Виктора Гюго: