— На черном «линкольне-континентал», модель начала 60-х.
— Ну и?.. Что вы еще видели?
— Один вопрос — один ответ, адвокат, — усмехнулся Леон. — Начнете всерьез относиться к моему положению — приходите.
К себе на работу я возвращался не в самом лучшем настроении. И оно ничуть не улучшилось, когда я увидел фургоны телевидения рядом с парадным входом. Едва я вылез из «крайслера», на меня налетели, точно грозовые тучи, ребята с выставленными вперед микрофонами.
— Что вы можете сказать о книге?
— Ваши комментарии по поводу книги?
— Какой еще книги? — спросил я.
Репортер Си-эн-эн ответил:
— А вы не слышали? Издатели Майлза снова напечатали книгу, которую он написал в семидесятых. Сегодня в продажу поступило шестьсот тысяч экземпляров. Называется «Как я убил жену и вышел сухим из воды».
Я попытался это осмыслить. И натужно улыбнувшись, сказал:
— Ах, вы про эту книгу. Вы, может быть, заметили — на ее обложке написано, что это роман, а не мемуары. К нашему делу она никакого отношения не имеет.
После чего я повернулся и, изо всех сил стараясь не походить на человека, которому только что ударили под дых, вошел в дом и зашагал вверх по лестнице.
До сих пор я об этой книге ничего не слышал.
Я поехал в тюрьму, к Майлзу. Он ждал меня, сидя все за тем же столом. Когда я вошел в комнату, Майлз не проронил ни слова.
Я сел напротив него:
— Вообще-то вам стоило рассказать мне об этой книге.
Майлз поднял на меня взгляд:
— Чарли, я написал сорок семь романов. И в каждом из них совершается убийство. Хотите честно? Проходит какое-то время, и все кажутся одним текстом. Я об этой книге и думать забыл. Просто не помнил о ней — и все.
— Ну хорошо, хоть теперь-то расскажите мне, что там и как.
— Издательство «Элгин-пресс» выпустило этот роман в мягкой обложке где-то в начале 70-х. Его герой убивает свою жену.
— По какой причине? — спросил я.
Он помолчал.
— Вам нужна главная? Из-за денег.
Я округлил глаза:
— Отлично.
— А чего бы вы хотели? Я зарабатываю на жизнь тем, что придумываю убийства.
«Как я убил жену и вышел сухим из воды». Девять слов. Девять слов, и все, кто живет в Америке, узнают теперь, что сукин сын ухлопал жену и сумел выкрутиться. Роман — не роман, не важно. Конечно, в качестве улики эта книга на суде использована не будет. Но так или иначе, эти девять слов наполнят воздух вонью, от которой мы никогда не сможем избавиться.
После полудня я поехал в Детройт, у меня было там дело в мировом суде. В офис я вернулся уже поздним вечером и обнаружил в приемной Лайзу. Она держала в руке книгу в глянцевой обложке. И вид у Лайзы был такой, точно ее силком накормили протухшей три дня назад рыбой.
— Читаю ее с полудня.
— Только не говори мне, что мы окончательно сели в лужу.
— А вот, послушай.
Лайза раскрыла книгу и начала читать вслух:
«Вчера ночью я решил убить жену. Я уже давно об этом подумывал, а теперь наконец решился. Наверное, вы сочтете меня человеком дурным, бессердечным, но не спешите с выводами. Это она бессердечна и зла — чудовище, если начистоту, — она заслужила то, что от меня получит. Нет, я, разумеется, рассказываю всем, как мы обожаем друг друга, твержу, что любовь наша глубока, как река, и широка, как море. По правде же, я боюсь и ненавижу ее, а она меня презирает. Поживите-ка с ней с мое, и, если я забью ее до смерти, вы меня только похвалите».
Я тяжело осел в кресло.
— Ивола не позволит использовать это.
— Еще как позволит. И с превеликой радостью. — Лайза сняла с полки сборник законов штата Мичиган, открыла его, положила передо мной на стол. — По мичиганским законам, существует пять условий, которым должно удовлетворять убийство первой степени. Самое неприятное для нас — третье.
И она, сняв со стола сборник, прочитала:
— «Третье, убийство должно быть предумышленным, то есть обдуманным заранее».
— А мы тут при чем?
Лайза бросила мне книгу:
— Я заложила кое-какие страницы, подчеркнула несколько мест. Просмотри их.
Я открыл роман на первой закладке, начал читать.
После того как я покончил с чтением, Лайза посмотрела на меня:
— Пожалуй, мне стоит съездить в Нью-Йорк. Тебе так не кажется?
— Да, — ответил я. — И загляни там в компанию «Ширман и Паунд».
По дороге в аэропорт Детройта мы остановились у тюрьмы, и я попросил о свидании с Майлзом. Он хотел, чтобы я привез ему пару книг, шерстяные носки, еще кое-что.
Мы с Лайзой вошли в комнату для допросов, сели.
— Ваш роман, — сказал я, — это очень плохая новость.
Майлз надул щеки, с шумом выдохнул:
— Да уж. Я тоже все время о нем думаю. О том, что в нем написано. Там чертова пропасть совпадений.
— Не исключено, что это не просто совпадения, — сказала Лайза.
— Вот и я о том же, — ответил Майлз. — Совпадения, которые на самом-то деле никакие не совпадения.
— Вы можете представить себе человека, который прочитал эту книгу и попытался обставить убийство вашей жены так, чтобы оно выглядело похожим на… ну, в общем… — произнес я.
— Вы говорите о человеке, который хотел меня подставить? — спросил Майлз.
Я немного помолчал, потом сказал:
— Знаете, Майлз, я двадцать лет работаю адвокатом по уголовным делам. И за все эти годы с удачной подставой не сталкивался ни разу. Да если на то пошло, и с неудачной тоже. Подставы бывают только в кино. А для реальной жизни это штука слишком уж сложная. Я думаю всего лишь о том, что кто-то попытался определенным образом выстроить факты, зная, что в вашем романе для них найдутся параллели.
— Вы полагаете, судья ухватится за это?
Я откашлялся:
— Надеюсь, что нет. Поживем — увидим.
Майлз какое-то время глядел в пространство.
— Не знаю, что вам сказать. Роман не переиздавался с тех пор, как мы уехали из Нью-Йорка. Я просто… просто…
И он вздохнул, тяжело и прерывисто.
Глава 5
— Пап? Пап? Алло? Ты меня слышишь? — Из автоответчика донесся голос Лайзы. — Ты можешь перезвонить мне, пап? У меня тут две новости, хорошая и плохая. А лучше приезжай.
И она продиктовала название отеля и номер, в котором остановилась. Я сразу же набрал номер бюро путешествий и заказал билет на ночной рейс.
Мой самолет приземлился в Ла-Гуардиа за несколько минут до двух утра. Я доехал на такси до названного Лайзой отеля, закинул вещи в номер, нашел номер Лайзы и постучал в дверь. Через пару минут она открыла мне. Несмотря на поздний час, Лайза сразу перешла к делу.
— Помнишь, я сказала по телефону, что есть новость хорошая и есть плохая. Плохая состоит в том, что я позвонила в трастовый отдел «Ширман и Паунд». Ничего узнать мне не удалось. Мне только сказали: «Мистер Олески уже затребовал все документы по трастовому фонду».
— Ладно, а какова хорошая?
— Я договорилась встретиться и выпить с братом Дианы Дэйн. Сегодня, в «Дубовом баре» отеля «Плаза». Может быть, мне удастся выкачать из него какую-нибудь информацию.
— Выпить? — с сомнением переспросил я.
— Все будет хорошо. Мы пойдем туда вместе. Ты сядешь за соседний столик, станешь приглядывать за нами. Если ты будешь рядом, я смогу ограничиться содовой.
«Дубовый бар» отеля «Плаза» — заведение старинное и респектабельное, люди демонстрируют здесь свое богатство, накачиваясь выпивкой по десяти долларов глоток. Шестиметровые потолки, мраморные полы, большие кресла, превосходное обслуживание — и не очень шумно. Я сидел за столиком один, и запах солодового виски напоминал мне о множестве вещей, навсегда ушедших из моей жизни.
Лайза выбрала маленький круглый столик метрах в полутора от моего, положила портфель на соседнее кресло. Она как раз снимала плащ, когда к этому столику подошел очень высокий мужчина в костюме от «Брукс бразерс» и галстуке-бабочке. Росту в нем было под метр девяносто — широкоплечий, но несколько сутуловатый, со спадавшими на лицо мягкими, похожими на белый пух волосами. Лицо это казалось несколько асимметричным — одна сторона выглядела вполне приятно, а в другой ощущалось нечто хищное, как будто в душе этого человека боролись две сущности.
