Как я и рассчитывал, уже почти стемнело. Я прошёл бедными кривыми улочками, где давали ночлег торговцам, и свернул к дому Миро. Двое знакомых мне слуг стояли у ворот. На поясе у каждого висел кинжал.

- Дом у вас большой, людей много, а пора гнилая, - заискивающе сказал я. - Не хотите ли прикупить меда?

Слуга подозрительно оглядел меня:

- Ступай себе, нам не надо.

- Мати, - проговорил я, понизив голос и откинув волосы назад, - ты помнишь, как мы с тобой нашли убитого Полвера?

- Ладно, - громко заявил он. - Иди в дом, покажешь свой товар.

Миро не спал. Слуга ещё не успел сказать ни слова, как он глянул на меня, подошёл и обнял.

- Ты сделал то, что собирался?

- Да.

- Больше ни о чём не спрошу. Я ждал тебя, Шади. Тут такое творится... Сулва уже давно ведёт себя в городе как хозяин, но сперва он сам заявлял, что это лишь до того, как Палата снова соберётся, что он просто хочет избежать бед от безвластия. В ожидании новых выборов Малва и его сторонники оставались в столице, подъехал ещё кое-кто из тех, кто не успел проголосовать за него в прошлый раз. А четверть луны назад люди Сулвы арестовали Великого герцога Юга и теперь обвиняют его в смерти короля. После этого они как с цепи сорвались. Хватают вассалов и сторонников Малвы, просто тех, кто повздорил когда-то с Сулвой или Кори.

- А как ты?

- Я, как ты знаешь, тоже претендент на корону, - Миро усмехнулся. - Обвини Сулва открыто ещё и меня, от него отвернулись бы многие из тех, кто сейчас верит в преступления Малвы. Но разгромить наш дом несколько раз пытались. Мне и в самом деле пришлось учить всех слуг обращаться с оружием. Даже старика-повара, который до этого держал в руках только кухонный нож.

- За домом наблюдают?

- Наблюдали. Но с самыми навязчивыми соглядатаями мы не особо церемонились.

За эту луну мальчик вытянулся и похудел ещё больше. Взгляд его оставался ясным, но он стал похож на воина, стоящего на страже и не знающего, когда его сменят. Мне отвели комнату для ночлега, принесли тёплой воды, приличную одежду и еду, так что вскоре я, взбодрившийся, сидел с Миро в кабинете его отца.

- Треть армии уже обезглавлена, - говорил он. Благородные уезжают из столицы в свои имения, так что в случае необходимости их нельзя будет быстро призвать на службу. Ургот между тем успешно ведёт войну на юго-западе, и меньше, чем через полгода будет готов напасть на нас. Это безумие. Сулва не думает о стране. Мы должны что-то сделать, Шади. Для начала хотя бы добиться освобождения Малвы. Но как? Потребовать созыва Палаты? Собрать сторонников и пойти штурмовать дворец?

Мне хочется закричать, что я не собираюсь во всё это вмешиваться. Что мне, объявленному вне закона, просто невозможно ничего сделать. Но я не говорю ни слова. Я как будто со стороны вижу, как моя рука берёт перо и рисует на листе папира два квадрата - маленький в большом. Темница устроена в подземелье старой крепости, стоявшей на этом месте ещё во времена Орена и Зуля. Её окружают стены новых укреплений, под защитой которых находится и королевский замок.

- Мы можем попасть в тюремное подземелье, - говорю я. Полагаю, правда, что не более чем вдвоём, чтобы не привлекать внимания. Не знаю, получится ли вернуться тем же путём.

- Но как?

- Покойный архивариус не без оснований считал, что иным преступлениям лучше оставаться неизвестными. От домика, где он принимал посетителей, в тюрьму ведёт подземный ход, по которому можно было доставить туда арестованного или незаметно пройти самому для допроса. Как открывается дверь, и где лежит ключ, он мне показывал. А вот новоиспечённый комендант старой крепости, он же - начальник тюрьмы, которого, как ты говоришь, назначил Сулва, про этот ход вряд ли знает. И новый начальник городской охраны - тоже. Когда кто-то хочет повсюду посадить своих людей, это имеет, знаешь ли, свои оборотные стороны. Как я понимаю, королевский сад снаружи от стен до сих пор почти не охраняется?

- Стража обходит его дозором, так что рано или поздно наше вторжение будет замечено. Но, думаю, попасть туда мы сможем. Шади, мы должны попытаться. Тем более, что если мы потом прорвёмся в королевский замок, то сумеем уйти.

- Каким образом?

- Я сын Архимаршала. Отец обсуждал со мной действия на любой случай, и на самый крайний тоже. Когда взят Вилагол, пала крепость, и надо спасать тех, кто ещё сможет сражаться где-то ещё. - Миро проговорил это с трудом, даже в мыслях не желая представлять себе подобное. - Есть ход из дворца, который можно обрушить за собой при отступлении. Я знаю, куда он выводит из города. Вероятно, Сулва тоже это знает, но о случившемся ему вряд ли доложат сразу, а мы можем заблаговременно разместить рядом своих людей с оружием. Там всё заросло лесом.

Сквозняк крутит туда-сюда огоньки стоящих на столе свечей, тени мечутся по комнате, и больше всего мне сейчас хочется заявить, что мы замышляем полнейшее безрассудство, что нас убьют если не в темнице, то уже на подходах к дворцу. Но я отвечаю:

- Лучше всего, если в этом месте будут ждать не только твои люди, но и те, кто остался верен Малве. Жаль, что нельзя предупредить их прямо сейчас, чтобы утром они выезжали из города и скрытно направлялись туда.

- Не уверен, что все прислушаются и не посчитают это ловушкой, но отправить им послание я могу. Они знают, что я им не враг и собирался голосовать на их стороне. Один из благородных нашего дома открыл мне свою вторую природу. Всю последнюю луну мы пользуемся его услугами, - Миро замолкает, и я понимаю, что он не скажет ни слова о том, кто это и как это будет сделано.

Мы киваем друг другу, и я отправляюсь в свою комнату. Из-за двери слышны разговоры и топот слуг, которые спешно готовятся к отъезду. Я уже давно научился отдыхать при любом шуме, вставать нам завтра затемно, и надо бы выспаться. Но ненадолго приходящий ко мне сон в который раз прерывает вереница кошмаров. Даже в полудрёме я помню, что это не пустой морок, а картины того, что со мной было. И это сквернее всего.

Вторая луна весны, 494 год от Обряда Единения

Я видел много мертвецов, а порой мне приходилось копаться во внутренностях покойных, чтобы узнать причину смерти. Но освежёванные и выпотрошенные трупы, аккуратно порубленные на куски, как в лавке мясника - в этом было что-то невообразимо мерзкое. Голодное послевоенное время уже закончилось, недорода два года как не случалось, женщины больше не продавались за кусок хлеба для себя и для своей семьи, и тут в Вилаголе завёлся людоед.

После войны многие дома и даже купеческие склады пустовали. Чудовище использовало такие заброшенные места, чтобы не торопясь разделать убитых. Трижды я находил его тайники, но слишком поздно, чтобы застать самого людоеда или увидеть нити его жизни, когда он убегал. Кровь на полу и на стенах тоже принадлежала только убитым. Убийца расправлялся со своими жертвами быстро и уверенно - тем более что выбирал обычно детей и, похоже, заранее одурманивал их каким-то питьём или лакомством.

Несколько раз я обходил мясные ряды городского рынка, но там, по счастью, продавали обычное мясо - баранов, коз, телят - так что корысти этого рода у убийцы не было. Однако ещё года два после того я избегал появляться рядом с базаром по какой-либо надобности, посылая туда Вула даже за цветами или новым гребнем.

В четвёртый раз я нашёл пустое убежище людоеда, которое он спешно покинул, оставив заранее приготовленные крюки и ножи. Человеческих останков там на этот раз не было, но на полу валялась перевязь с фамильным гербом Кера. Видимо, герцог Борвель Кера, ныне старший в своём роду, тоже был одурманен им и куда-то уведён.

Для меня уже погибших детей было достаточно, чтобы преследовать убийцу с неотступностью норной собаки. Но исчезновение герцога могло взбаламутить всю столицу. Ещё ребёнком он стал героем - не прошедшей войны, а той, давней, на которой отличился как разведчик молодой Сейно. Вместе с отцом юный Борвель пережил долгую осаду крепости Ток, когда от голода ели крыс и галок, под стрелами лил кипяток на голову врага и отбивался палашом от тех, кто лез на стену по лестницам.