На Балканах фригийцы жили по соседству с другими народами и племенами, чьи языки, как и фригийский, относились к индоевропейской семье языков. От этих племен до нашего времени дошли краткие тексты, а также отдельные слова, географические названия и собственные имена, записанные учеными античности. К таким языкам относится малоизученный (возможно, близкородственный фригийскому) фракийский язык, на котором говорил вождь восставших рабов Спартак; дако-мизийский язык, впоследствии вытесненный на территории Дакии (нынешней Румынии), ставшей римской провинцией, латинским языком. Это — широко распространенный не только на Балканах, но и по всей Центральной Европе иллирийский язык; месапский язык, известный нам по дошедшим тремстам кратким надписям, и венетский язык, который более близок к германским и романским языкам, чем к древним языкам Балкан. До нашего времени «в живых» остался лишь один потомок когда-то, очевидно, широко распространенных иллирийских языков — албанский (естественно, сильно изменившийся за истекшие 20 столетий).

Исследования Вл. Георгиева и других языковедов показали, что язык пеласгов родствен языкам, на которых говорило древнее население Балканского полуострова, — он является как бы самым южным звеном распространения этих языков. В глубокой древности балканские племена заселяли и территорию соседней Греции, близлежащих островов и побережья Малой Азии, но были ли они первыми жителями Эгеиды?

Дешифровка Вентриса показала, что гомеровские «ахеяне» пользовались линейным письмом Б. Но ведь кроме линейного Б на Крите были найдены и письмена, написанные родственным ему линейным письмом А, и иероглифические надписи. На каком же языке написаны они?

Греки-ахейцы переняли искусство письма у жителей Крита, подданных царя Миноса, — минойцев. И если мы после открытия Вентриса можем читать письмена ахейцев, нам нетрудно прочитать и письмена линейного А, письмена минойцев. Но, увы — прочесть, а не понять!

Представьте, что вы читаете такой текст:

Гудок кичкирди,

Ишга чакирди!

Тур энди, ётма,

Уйкуга ботма!

Тес-тес таёрлан,

Заводга отлан!

Читать-то вы его читаете, но, кроме отдельных слов, понять ничего не можете: он написан русскими буквами, но на узбекском языке (узбеки пользуются алфавитом, созданным на русской основе). Здесь нам нужно знать не систему письма, не чтение знаков, а язык, на котором написаны тексты. Иными словами, нужно не дешифровать, а интерпретировать язык письмен. Поэтому о линейном письме А нельзя сказать, что оно не дешифровано. Знаки его сходны со знаками линейного Б (точнее — линейные А и Б имеют 55 общих знаков; 5 знаков линейного А не имеют соответствий в линейном Б, а 10 знаков линейного Б — в линейном А). Исходя из этого, мы можем читать почти все тексты, написанные линейным А, не понимая почти ничего (сходная картина наблюдается и с письменами этрусков). Важно, что в линейном Б имеется несколько минойских слов (таких же, как в линейном А; видимо, имена или географические названия). Такие параллели подтверждают вывод о том, что знаки линейного А и линейного Б читались одинаково.

Какой язык скрывают знаки линейного А? Быть может, также греческий? Ведь доказал же Майкл Вентрис то, что казалось вначале и ему самому и всему ученому миру невероятным: тексты линейного Б написаны по-гречески!

Но все попытки читать по-гречески тексты линейного А оказались безуспешными. Греки, осевшие в начале II тысячелетия до н. э. на юге Балкан и на Крите, заимствовали свое письмо у какого-то другого народа. Но у какого? Вот вопрос, ответить на который может только решение загадки языка линейного А, минойского языка.

Быть может, минойский язык все же родствен греческому, как родствен ему язык хеттов, славян, древних германцев? Быть может, он все же относится к индоевропейской семье языков? Впервые эту гипотезу выдвинул Арне Фюрюмарк, прочитавший в год смерти Вентриса тексты линейного А.

Итальянский языковед Э. Перуцци в своей книге «Минойские надписи», вышедшей в 1960 году, назвал минойский язык самым древним из индоевропейских языков, дошедших до нас в письменных памятниках. Перуцци попытался восстановить грамматику линейного А и сопоставил ее с реконструированной грамматикой индоевропейского языка основы. Правда, сопоставления эти оказались очень шаткими.

А если все же принять гипотезу Перуцци, то к какой из многочисленных ветвей индоевропейских языков относится тогда минойский язык, язык линейного А?

Поскольку «греческий ключ» к языку текстов линейного А явно не подходил, было выдвинуто новое предположение. Суть этого предположения сводилась к тому, что минойские тексты написаны на довольно хорошо известном исследователям языке хеттов или на каком-то очень близком к хеттскому языке.

В 1961 году, спустя год после выхода книги Перуцци «Минойские надписи», трое известных ученых — английский профессор Леонхард Палмер, английский профессор Джон Хаксли и немецкий профессор Альфред Хойбек — независимо друг от друга пришли к выводу, что минойский язык является индоевропейским, родственным языку древних жителей Малой Азии — хеттов и лувийцев.

Название знаменитого Лабиринта царя Миноса связано со словом лабру, а оно заимствовано из языка лидийцев, жителей северо-запада Малой Азии. Лабру — так называлась двойная секира, изображение которой распространено как на Крите, так и в Малой Азии. В другом малоазийском языке — ликийском — имеется родственное слово лабра (первоначально лавра), которое значит "каменная плита". Слово это, вероятно, восходит к еще более древнему малоазийскому языку, лувийскому, где глагол лавар- означает "ломать".

Целый ряд особенностей религии Крита, по словам крупнейшего русского историка культуры Р. Виппера, «напоминает известный из позднейших времен малоазиатский культ Великой Богини и ее возлюбленного, к которому, в свою очередь, недавно найдены интересные прецеденты в памятниках хеттов, живших во II тысячелетии до н э. в Малой Азии; следовательно, критский культ тяготеет также к Ближнему Востоку».

По мнению Дж. Пендлбери, крупнейшего после Артура Эванса специалиста по археологии Крита, «характер языка критян до сих пор определить невозможно, ясно лишь, что он не был греческим... и что в расовом отношении между обоими народами лежит целая пропасть. Все, что мы можем сказать, это что критский язык, всего вероятнее, имеет анатолийское происхождение, возможно, он родствен ликийскому, киликийскому или карийскому, поскольку из этих мест, по-видимому, происходит и само племя».

Факты, говорившие о сходстве культуры Крита и Малой Азии, известны давно. Палмер, Хойбек и Хаксли пытались свести их в систему и доказать, что языки хетто-лувийцев, живших в Малой Азии, — это ключ к минойскому языку. Свои доводы они аргументировали, в частности, ссылками на исследования археолога Джеймса Мелаарта. Мелаарт продолжил сравнение памятников архитектуры и керамики Малой Азии и Крита, доказывая их родство. Взгляды Мелаарта развивает в своих книгах Палмер.

Получается, что минойские дворцы «новой эры» (начавшейся около 1700 г. до н. э.) в Кноссе, Фесте и Маллии сходны с более древним дворцом в Бейджесултане. Очень сходны также критские и малоазийские гробницы.

По мысли Мелаарта, племена хеттов и лувийцев первоначально жили на Балканах, в районе современной Болгарии, Македонии, Сербии. Примерно 45 веков тому назад они двинулись на юг, разделившись на две волны. (Такое движение могло начаться, например, под давлением других племен или по иным причинам.)