Выше мы отметили, что истинное бесстрастие отличается от ложного присутствием любви. Теперь нам хотелось бы подробнее пояснить смысл этого утверждения. По словам преподобного Максима, "совершенный в любви и достигший верха бесстрастия не знает разности между своим и чужим, «или своею и чужою, или между верным и неверным, или между рабом и свободным, или даже между мужеским полом и женским». Такой человек, «взирая на одно естество человеческое, на всех равно смотрит и ко всем равно расположен бывает» (Добр. Т.3. С.182-183). Кроме того, преподобный Максим говорит, что «как Бог, по естеству благий и бесстрастный, хотя всех равно любит... но добродетельного прославляет, как родственного Ему и нравом, а порочного милует по благости Своей и, наказуя в веке сем, обращает его», так и человек бесстрастный – он «любит равно всех человеков: добродетельного – по естеству и за благое расположение воли, а порочного – как по естеству, так еще из сострадания» (Добр. Т.3. С.166). Точно так же бесстрастным является тот, кто, помимо всего прочего, не злопамятствует на причинившего ему вред или злословившего его (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.219). Бесстрастный любит всех людей, не различая «неподобного от преподобного» (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.124). Кроме того, бесстрастный очень беспокоится и много молится о своем ближнем. «Не говори, что бесстрастный не может скорбеть, ибо если не о себе, то о ближнем должен он сие делать» (Св. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.550).

Кроме того, тот, кто обладает бесстрастием и стремится к Богу, «считает потерянным всякий день, в который его никто не укорял» (Леств. 4:124). Таким образом, его не только не беспокоят бесчестие и оскорбления от людей, но беспокоит отсутствие укоров. Из этого явствует чистота сердца от страстей, в том числе и тайных.

Вообще бесстрастный человек исполнен даров Всесвятого Духа, то есть является плодоносным деревом, приносящим прекрасные плоды Духа Святого – добродетели. Святые отцы, перечисляя добродетели, рассматривают их не как «отвлеченные дела некоего нравственного императива», но в онтологическом смысле. Это значит, что добродетели не являются просто добрыми делами и отвлеченными ценностями, но представляют собою личность, не будучи, конечно, воипостасными в смысле самостоятельного существования. Любовь есть общение с подлинной Любовью, то есть Христом. Мир душевный – это не отвлеченная ценность, но Сам Христос. То же самое относится к справедливости и так далее. Поскольку бесстрастный человек пребывает в общении со Христом, то естественно, что Христовы добродетели становятся и его собственными. Мы не собираемся рассуждать здесь о добродетелях. Отметим лишь, что, как страсти бывают душевными и телесными, точно так же существуют душевные и телесные добродетели. Как страсти имеют этапы и степени развития, так и у добродетелей есть свои этапы и степени. Как среди страстей выделяются матери и дочери, так и из добродетелей одни являются матерями, а другие дочерьми. Однако нам представляется, что их не следует перечислять здесь. Мы отсылаем читателя к святоотеческим сочинениям. О душевных и телесных добродетелях можно прочесть у преподобного Иоанна Дамаскина (Добр. Т.2. С.369-370), а о том, какие добродетели соответствуют людям, находящимся в трех духовных возрастах, – новоначальным, средним и совершенным – у преподобного Иоанна Синайского (Леств. 26:16-18).

Во всяком случае,

Человек не получает дар бесстрастия случайно и как придется. Для этого требуется постоянное усердие и великое подвижничество. Поэтому сейчас нам надлежит посмотреть, как достигается бесстрастие. Конечно, из того, что было сказано в предыдущем параграфе в связи с лечением страстей, явствует и путь приобретения бесстрастия. Здесь нам хотелось бы в сжатом виде перечислить те способы, которыми достигается земля обетованная, то есть земля бесстрастия. И, поскольку необходима краткость, ограничимся приведением святоотеческих высказываний.

«От послушания рождается смирение, от смирения же бесстрастие» (Леств. 4:71). Бесстрастие доставляется смирением, которое рождается от послушания. Если человек пойдет другим путем, то не сможет найти желаемого (Преп. Феогност. Добр. Т.3. С.383). Бесстрастия нельзя стяжать без любви (Добр. Т.3. С.386). Любовь имеет свои степени, а добродетели переходят одна в другую, так как духовная жизнь представляет собою некое органическое единство, и поэтому переживание любви приносит бесстрастие, а бесстрастие теснейшим образом связано с любовью. «Любовь и бесстрастие сохраняют ум бесстрастным и к вещам, и к помышлениям о них» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.202). Бесстрастие – награда за воздержание (Добр. Т.3. С.181). Возрастанию бесстрастия очень помогают пост, бдение и молитва: «благоразумное лощение, принявшее в спутники себе бдение с богомыслием и молитвою, скоро делателя своего приводит к пределам бесстрастия, когда у него при сем и душа в преизбытке смирения будет обливаема слезами и воспламеняема любовью к Богу» (Добр. Т.3. С.181). Кроме того, «строгий и правильный образ жизни» в сочетании с любовью очень быстро «приводит монаха в пристанище бесстрастия» (Авва Евагрий. Γεροντικόν. Σ.34, στ'). «Трудясь с терпением во всестороннем воздержании и непрестанной молитве и храня с самопрезрением и крайним смирением деятельные навыки и порядки», человек принимает после сего во время благоприятное и благодать бесстрастия (Преп. Феогност. Добр. Т.3. С.385). Преподобный Иоанн Синайский говорит, что «приобретенное в безмолвии бесстрастие тела, при частом сближении с миром, не пребывает непоколебимо; от послушания же происходящее – везде искусно и незыблемо» (Леств. 15:36). Чистота, происходящая от делания заповедей Божиих, рождает бесстрастие (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.227). Отсюда ясно, сколь велика ценность соблюдения заповедей Божиих. «Соблюдение заповедей рождает бесстрастие» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3 С.298).

Однако «без веры, одним телесным деланием» человек не может войти в покой и совершенство бесстрастия (Св. Никита Стифат. Добр Т.5. С.155). Кроме того, преподобный Феогност ясно говорит, что, достигнув деятельной добродетели, человек не может войти в пристанище бесстрастия, если в то же время ум его «не будут обымать духовные созерцания просветительного ведения и познания сущего» (Добр. Т.3. С.389). Это место является очень важным. Ведь и сегодня существуют люди, которые утверждают, что бесстрастия можно достичь деятельной добродетелью. Преподобный Феогност не соглашается с этим. Деятельной добродетели непременно должны сопутствовать и духовное созерцание, покаяние и молитва, главным образом так называемая умная молитва.

Существенную помощь в приобретении бесстрастия может оказать плач по Боге. По словам преподобного Иоанна Синайского, «плач есть укоренившаяся от навыка скорбь души... Плач бывает у многих предтечею блаженного бесстрастия, предукрасив, предочистив душу и потребив вещество» (Леств. 7:52-53). Вот почему плач является образом жизни. Он очищает душу и ум, делая его способным принять божественные утешения. Такой плач сочетается с покаянием, подлинное же покаяние есть ненависть к самому себе. Господь говорил о ненависти к своей душе, которая необходима, чтобы последовать за Христом и достичь Царствия Небесного. «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Ин. 12,25). «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери... а притом и самой жизни (ψυλήν) своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Святитель Григорий Палама пишет, что «живущие в миру должны принуждать себя делать мирские дела по Божиим заповедям». Это принуждение, «укоренившись со временем в привычку, производит устойчивую наклонность к исполнению заповедей и превращает эту наклонность в постоянное свойство», которое, в свою очередь, «дарит душе прочную ненависть к дурным свойствам и состояниям, а такая ненависть к злу приносит плод бесстрастия» (Свт. Григорий Палама. Триады... С.179). Таким образом, ненависть ко злу и нашему извращенному существу становится источником бесстрастия. Когда же человек приобретет бесстрастие, тогда «грех не будет уже обладать им, пребывающим в свободе и под законом Духа» (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.156).