Чтобы дать некое истолкование сокрушению сердца, необходимо упомянуть о сердечной боли. Здесь прежде всего надо сказать, что под сердечной болью мы понимаем главным образом боль духовного сердца. Духовное сердце страдает и болит. Если причина заключается в благодати Божией, то от этого не будет вредных последствий для плотского сердца. Это значит, что когда духовное сердце, проходя через покаяние, сокрушается, скорбит, страдает от радостной печали, а сердце телесное следует этому естественному процессу, то это не имеет для него никаких последствий. В таких случаях кардиологи обычно не находят никаких болезненных признаков, и это именно потому, что у страдающего от сердечной боли плотское сердце не становится больным.
Сердечная боль необходима, поскольку без нее будет «притворным и суетным» даже очень строгое подвижничество (Леств. 7:64). И, разумеется, эта сердечная боль, столь необходимая для духовной жизни, возможна только тогда, когда человек не насыщается телесной пищей. Ведь, говорит преподобный Марк, «как с волком не сходится овца для деторождения, так с сытостью – болезнование сердечное для зачатия добродетелей» (Добр Т.1. С.560). Через сердечную боль происходит зачатие всех добродетелей, христианская же жизнь без боли является притворной.
Сердечная боль необходима для спасения: "Надобно знать, что верный признак подвига и вместе условие преуспеяния чрез него есть приболезненность. Неболезненно шествующий не получит плода. Болезнь сердечная и телесный труд приводят в явление дар Духа Святого, подаваемый всякому верующему во святом крещении, который нашим нерадением об исполнении заповедей погребается в страстях, по неизреченной же милости Божией опять воскрешается в покаянии. Не отступай же от трудов из-за болезненности их, чтобы не быть тебе осуждену за бесплодие и не услышать: «Возьмите от него талант»(Мф. 25:28). Всякий подвиг, телесный или душевный, не сопровождаемый болезненностью и не требующий труда, не приносит плода: «Царствие Божие нудится, и нуждницы восхищают е» (Мф. 11:12). Многие много лет неболезненно трудились и трудятся, но ради безболезненности этой были и суть чужды чистоты и непричастны Духа Святого, как отвергшие лютость болезней. В небрежении и расслаблении делающие трудятся будто и много, но никакого не пожинают плода по причине безболезненности. Если, по пророку, не сокрушатся чресла наши, изнемогши от постных трудов, и если мы не водрузим в сердце болезненных чувств сокрушения и не возболезнуем, как рождающая, то не возможем родить дух спасения на земле сердца нашего, как написано: Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Небесное (Деян. 14:22)[58].
Если эта боль духовного сердца, которую, не испытывая вреда, ощущает и сердце плотское, развивается в соответствии с требованиями православного предания, то она необходима для нашего спасения, поскольку помогает собрать вместе все силы нашей души. Тогда ум с большей легкостью пригвождается к сердцу и обращается на него. Эта боль, в каком-то смысле представляющая собою некую рану, во многих случаях сочетается с рыданием. Тогда человек разрывается от слез, соединенных с рыданиями. Это и называется рыданием. Из творений святых отцов нам хорошо известно, что эта рана, приводящая к спасению, более чувствительна, нежели рана телесная. Человек, переживающий сокрушение сердца, переносит большую боль, нежели получивший телесное увечье. Однако, как будет видно дальше, сокрушение является причиною и невыразимого наслаждения.
Характерны слова Феофана Затворника об этой ране, причине вышеестественной боли:
«Позаботьтесь только при этом не в голове быть вниманием, а в сердце, и будьте там не только во время стоянья на молитве, но и во всякое время. Потрудитесь образовать в сердце будто болячку какую... Труд постоянный скоро сделает это. Тут ничего нет особенного. Это натуральное дело (то, что болячка – болезнование покажется). Но и от этого собранности более будет. А главное то, что Господь, видя труд, дарует помощь и Свою благодатную молитву. Тогда пойдут в сердце свои порядки»[59].
По свидетельству преподобного Иоанна Синайского, основанному, вероятно, на его собственном опыте, у некоторых эта вышеестественная боль была столь велика, так сильно болело сердце, что уста их чувственным образом извергали кровь:
«Видел я в некоторых крайний предел плача: от скорби болезненного и уязвленного сердца они чувственным образом извергали кровь из уст. Видев это, я вспомнил сказавшего: уязвен бых яко трава, и изсше сердце мое (Пс. 101:5)» (Леств. 7:65).
Следствием этой боли является и истечение слез. Господь назвал блаженными плачущих: Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф. 5:4). Таким образом, плач по Боге и происходящие от него слезы заповеданы нам Христом. Слезы – это образ жизни. Если образом жизни можно назвать покаяние и плач, то это относится и к слезам, которые струятся из кающегося и сокрушенного сердца. Говоря о слезах, необходимо заметить, что существуют внутренние слезы сердца и внешние, телесные слезы. Сердце часто плачет, умываясь реками слез. Подвижник духовной жизни, проникнутый духом православного предания, многократно «вынуждает» сердце плакать. В большинстве случаев эти сердечные слезы обнаруживают себя внешне. Иногда они бывают и тайными. Давайте же рассмотрим ценность слез.
Святые призывают христианина плакать, поскольку при этом сердце очищается и приобретает духовную чувствительность, избавляясь от ожесточения и окаменения. Преподобный Исаак призывает: «Омочи ланиты твои слезами очей твоих...» (Исаак Сирин. Указ. соч. С.353). Более того, тот же святой призывает просить Марфу и Марию научить нас «плачевным гласам» (там же). Преподобный Нил Подвижник учит молиться прежде всего о приобретении слез: «Прежде всего молись о получении слез» (Добр. Т.2. С.208). Точно так же слезы необходимы для того, чтобы могло исполниться любое наше прошение (Преп. Нил Подвижник. Добр. Т.2. С.208).
Ценность слез велика. Характерны слова отцов, не понаслышке знакомых с этой реальностью. Слезы – это крещение. «Источник слез после крещения больше крещения, хотя сии слова и кажутся несколько дерзкими» (Леств. 7:6). Слезы – это признак возрожденного человека. По словам аввы Пимена, «плач – это путь, переданный нам Писанием и отцами, говорящими:
"Плачьте. Нет иного пути, кроме этого“» (Γεροντικόν. Σ96, ριθ'). Это, как мы сказали чуть выше, образ жизни. Нам невозможно познать себя без слез, ибо если мы осознаем свою греховность (а это является свидетельством пребывания внутри нас божественной благодати), если приобретем дар самопознания и самоосуждения, то сразу же начинаем плакать. Ведь «никто не должен оставить своего мертвеца и идти плакать о чужом»[60].
Слезы у человека свидетельствуют о том, что Христос коснулся очей его и он прозрел умственно (Преп. Марк Подвижник. Добр. Т.1. С.521). Слезы отверзают очи души. Они необходимы еще и потому, что, согласно учению аввы Арсения, человек в любом случае когда-нибудь будет плакать. Кто плачет здесь по собственной воле, не будет плакать в другой жизни. Напротив, тот, кто не плачет здесь, «вечно будет плакать там» (Γεροντικόν. Σ111, μα').
Преподобный Симеон Новый Богослов, которого, как и некоторых других, можно назвать богословом слез, говорит, что слезы есть знак жизни. Младенцы, появляясь на свет из чрева матери, плачут, и это является признаком жизни. То же самое относится и к духовному рождению. Слезы есть признак возрожденного человека. Если младенец не заплачет, то становится ясным, что он мертв. Следовательно, по словам Симеона Нового Богослова, «плач вместе со слезами суть от рождения спутники человеческой природы» (SC. Vol.113. Р.184). Преподобный отметил это, поскольку в его время многие утверждали, что по природе люди разнятся между собой и, следовательно, не все могут плакать. Однако это не так. В заключение святой говорит, что, как еда и питье необходимы для тела, столь же необходимы и слезы для души. Тот, кто не плачет ежедневно и ежечасно, «голодом растлевает и губит душу» (там же). Когда же человек приобретет благое произволение, усердие, терпение, смирение и любовь к Богу, тогда «душа, ныне подобная камню, сделается источником слез» (там же, р.180). И, конечно, преподобный приводит найденные им в Священном Писании указания на то, что некоторые люди, крестившиеся во взрослом возрасте и умиленные нашествием Все-святого Духа, плакали «не мучительными и болезненными слезами, но, благодаря действию и дару Святого Духа, сладчайшими паче меда, и так безболезненно и тихо истощивши их через очи» (там же, р.182).
