1938 Б. Пророков. Лист из альбома В грозу Он с моря шёл, тот резкий ветер, Полз по камням и бил в глаза. За поворотом свай я встретил Тебя. А с моря шла гроза. Кричали грузчики у мола, И было ясно: полчаса Едва пройдёт, как сон тяжёлый, И вздрогнет неба полоса. И гром ударит по лебёдкам. Мне станет страшно самому. Тогда, смотри, не выйди к лодкам: В грозу и лодки ни к чему. А ты пришла. Со мной осталась. И я смотрел, запрятав страх, Как небо, падая, ломалось В твоих заплаканных глазах. Смешалось всё: вода и щебень, Разбитый ящик, пыль, цветы. И, как сквозные раны в небе, Разверзлись молнии. И ты Всё поняла… 1939 Рождение искусства Приду к тебе и в памяти оставлю Застой вещей, идущих на износ, Спокойный сон ночного Ярославля И древний запах бронзовых волос. Всё это так на правду непохоже И вместе с тем понятно и светло, Как будто я упрямее и строже Взглянул на этот мир через стекло. И мир встаёт — столетье за столетьем, И тот художник гениален был, Кто совершенство форм его заметил И первый трепет жизни ощутил. И был тот час, когда, от стужи хмурый, И грубый корм свой поднося к губе, И кутаясь в тепло звериной шкуры, Он первый раз подумал о тебе. Он слышал голос ветра многоустый И видел своды первозданных скал. Влюбляясь в жизнь, он выдумал искусство И образ твой в пещере изваял. Пусть истукан массивен был и груб И походил скорей на чью-то тушу. Но человеку был тот идол люб: Он в каменную складку губ Всё мастерство вложил своё и душу. Так, впроголодь живя, кореньями питаясь, Он различил однажды неба цвет. Тогда в него навек вселилась зависть К той гамме красок. Он открыл секрет Бессмертья их. И где б теперь он ни был, Куда б ни шёл, он всюду их искал. Так, раз вступив в соперничество с небом, Он навсегда к нему возревновал. Он гальку взял и так раскрасил камень, Такое людям бросил торжество, Что ты сдалась, когда, припав губами К его руке, поверила в него. Вот потому ты много больше значишь, Чем эта ночь в исходе сентября, Что даже хорошо, когда ты плачешь, Сквозь слёзы о прекрасном говоря. 1939 «Тогда была весна. И рядом…» Тогда была весна. И рядом С помойной ямой на дворе, В простом строю равняясь на дом, Мальчишки строились в каре И бились честно. Полагалось Бить в спину, в грудь, ещё — в бока. Но на лицо не поднималась Сухая детская рука. А за рекою было поле. Там, сбившись в кучу у траншей, Солдаты били и кололи Таких же, как они, людей. И мы росли, не понимая, Зачем туда сошлись полки: Неужли взрослые играют, Как мы, сходясь на кулаки? Война прошла. Но нам осталась Простая истина в удел, Что у детей имелась жалость, Которой взрослый не имел. А ныне вновь война и порох Вошли в большие города, И стала нужной кровь, которой Мы так боялись в те года. 1940 Юбилейное (на 16 лет) Вся-то жизнь — сбитые пороги. Из венков прославленных свита: Тут и радость, тут же и вздроги, А над всем — могильная плита. Жизнь — минут человеческих проба, И она, как капля, проста… Эй, кто там?! Не делайте гроба, Не готовьте кривого креста! Но страшусь одного я немного, Что сказала мне впалая грудь: «Пятьдесят четвёртого порога Не удастся нам перешагнуть!» Не удастся… Ну так и что же — Плач навеки в груди уснул… Словно ветер весною, тоже Мне по горлу в злобе полоснул. Так пускай пролетело шестнадцать, Бейте пальцы по струнам прямым! Я, как прежде, буду смеяться И горланить стихи громовым. [22] 20 мая 1935 г. М. Соколов. Дама с птицей «Мне нравится твой светлый подбородок…» Мне нравится твой светлый подбородок И как ты пудру на него кладёшь. Мальчишку с девятнадцатого года Ты театральным жестом обоймёшь. А что ему твоё великолепье И то, что мы зовём — сердечный пыл? Дня не прошло, как вгорячах на кепи Мальчишка шлем простреленный сменил. Ты извини его — ведь он с дороги. В ладони въелась дымная пыльца. Не жди, пока последние ожоги Сойдут с его скуластого лица. 1940 Стихи про стекольщика Что надо стекольщику, кроме пустых рам? Со стульев вскакивают рыжие управдомы, Когда старик проносит по дворам Ящик, набитый стеклянным громом. А мир почти ослеп от стекла. И люди не знают о том, — вестимо! Что мать Серафимом его нарекла И с ящиком по свету шляться пустила. На нём полосатые злые порты. В кармане краюшка вчерашнего хлеба. Мальчишки так разевают рты, Что можно подумать — проглотят небо. Они сбегаются с дач к нему. Им ящик — забава. Но что с мальчишек? Прослышал старик, что в каком-то Крыму Люди заводят стеклянные крыши. Он флигель оставил. Свистя на ходу, Побрёл ноздреватой тропой краснотала… Стекольщик не думал, что в этом году В лондонских рамах стекла не хватало. вернуться См. Примечание 8 (к стихотворению «Я сегодня пою по-иному…»). |
