– Да, – вздохнул Алан.

– Замечательная, благородная профессия… Как это, наверное, приятно – гордиться своим отцом…

– Разве Вы не можете гордиться своим отцом? – поразился Алан.

Принц горько усмехнулся.

– Гордился когда-то… очень давно. Так давно, что не стоит и вспоминать, – он еще раз усмехнулся, и, внимательно оглядев Алана, спросил: – Вы очень худы, Алан. Вас хорошо кормят?

– Кормят нормально, – махнул рукой Алан. – просто половину своей порции я отдаю Нику.

– А кто это?

– Мой ларк.

Выражение лица принца стало таким, будто он ослышался.

– Кто, простите? Мне показалось, что Вы сказали…

– Ларк, вергийский ларк, – подтвердил Алан. – У меня есть ларк, отец привез мне его щенком с Верги.

Брови принца подскочили вверх от изумления.

– Но ведь всем известно, что ларки не выживают в неволе?

– Да, – Алан развел руками. – Я не знаю, почему Ник выжил, и никто не знает, даже ученые. Но он почему-то выжил и вырос в неволе, единственный во Вселенной, и это факт.

– То есть Вы хотите сказать, – медленно проговорил принц, – Вы хотите сказать, что сейчас с нами на «Галилее» летит живой вергийский ларк?

– Ну да, – улыбнулся Алан. – В грузовом отсеке.

– Потрясающе, – Рилонда покачал головой. – Самое загадочное животное во Вселенной… А можно… Э-э-э…

– Ну конечно, – Алан поднялся с кресла. – Пойдемте, я вас познакомлю.

Принц встал тоже.

– Потрясающе, – еще раз повторил он, уже стоя перед клеткой Ника, когда они спустились в грузовой отсек. – Можно его погладить?

– Если он не против, – кивнул Алан.

Он отпер клетку, и Рилонда, присев, осторожно провел рукой по желтовато – коричневой спине; Ник, обернувшись, лизнул его в щеку. Принц рассмеялся, и, осмелев, потрепал ларка по голове, почесал за ушами.

– В жизни не подумал бы, что буду гладить настоящего живого ларка!

– Похоже, Вы ему нравитесь, – улыбнулся Алан. – Он ведь очень избирательный. Гладить себя позволяет чужим редко. Особенно не любит наших ученых и журналистов… А катает вообще только меня да нескольких соседских детей.

– Может быть, он разрешит мне? – с надеждой спросил принц.

– Можно попробовать, – Алан снял с крючка в углу клетки ошейник и поводок. – Пойдемте в зимний сад.

И вот Ник, обычно бесцеремонно сбрасывавший с себя всех, кроме Алана да еще двоих – троих ребят, спокойно подставил спину принцу, которого видел в первый раз в жизни, и не меньше десяти минут летал с ним по зимнему саду и обзорной площадке. Наконец он опустился у ног хозяина, ждавшего на скамейке; Рилонда спрыгнул. Лицо его, в точности как у земных приятелей Алана, выражало бесконечный восторг.

– Это непередаваемо, – выдохнул он – Не нахожу слов… – Он обнял косматую голову и поглядел ларку в глаза. – Ник, спасибо…

– А представляете, если не в зимнем саду, а на планете, – мечтательно произнес Алан. – Над полями, лесами, высоко…

Глаза принца загорелись.

– На Эйри будем стоять немного, всего полдня, и выходить запрещено. А вот на Номе…

– Ну да, я надеюсь, получится гулять с ним по вечерам…

– Это было бы замечательно…

На воротнике Алана вдруг запищал космофон.

– Алан, ты где? – голос Саида звучал как-то настороженно. – «Вечерка» в самом разгаре. Миссис Хорн сказала, что ты ушел с принцем… Ты в порядке?

– В полном, – ответил Алан. – Через пару минут буду.

– Ну ладно… – Саид отключился.

Алан взял Ника за ошейник – нужно было возвращаться в грузовой отсек.

– Не хотите на «вечерку»? – предложил он принцу.

– Нет, – покачал головой тот. – Я к себе. Вчерашней «вечерки» мне хватило надолго. Завтра увидимся, – улыбнулся он. – И, может быть, перейдем на ты?

– Ну хорошо, – Алан смущенно пожал плечами. – Э-э-э…

– Рилонда, – подсказал принц. – Для дружбы ведь не нужны титулы?

– Нет, – прошептал Алан.

– Ну, тогда до завтра, – принц помахал на прощанье рукой и удалился.

Алан отвел Ника в клетку, поднялся в ресторан и еще часа два обслуживал посетителей, но делал все машинально, будто во сне. В ушах звучала последняя фраза принца – Атонского принца, одного из величайших людей во Вселенной. «Для дружбы не нужны титулы»… Для дружбы! Он сказал – дружбы…

Невероятно. Невозможно поверить…

На следующее утро миссис Хорн не сказала ему ни слова – будто бы ничего не случилось. Фаттах окончательно перестал его замечать, при заказе разговаривая не с ним, а с меню; Алан был счастлив.

Принц перед завтраком с улыбкой поздоровался с ним, а после обеда подошел и спросил:

– Алан, можно мне тоже покормить Ника вместе с тобой? Пожалуйста…

– Конечно! – обрадовался Алан. – Приходи через час в грузовой отсек.

Два последующих дня они так и встречались – вместе кормили Ника, а между ужином и «вечеркой» успевали немного прогуляться по зимнему саду и о чем-нибудь побеседовать. Работа почти не оставляла Алану времени, но и принц был занят не меньше – он изучал множество документов, обсуждал и решал что-то с королем и министрами и очень много читал – словом, не терял зря ни минуты. Это вызывало у Алана чувство уважения, но одновременно и удивляло…

– Ты постоянно работаешь, – как-то сказал он, – А я раньше думал, что принцы… – тут он осекся, спохватившись, что может обидеть друга, и замолчал.

– Ну-ну, договаривай, – засмеялся Рилонда. – Что принцы только развлекаются и бездельничают? Что ж, земные принцы – возможно… Но Атонских королей воспитывают по-другому. Знаешь, что я постоянно слышал в детстве? «На твоей планете 8 миллиардов людей. И ты в ответе за каждого. За каждого, ты осознаешь это? Ты рожден королем, чтобы служить атонскому народу… Король должен думать не о своих правах, а о своих обязанностях… Власть – это огромная ответственность…» Ну и так далее. Вот я и привык – работать для народа. И не могу по-другому… – он пожал плечами. – А еще Атонский король никогда не должен прекращать самообразование.

– Я так и понял, – кивнул Алан.

Действительно, будучи отличником в школе (старался для поступления в Академию), Алан, тем не менее, не представлял, что можно знать столько, сколько знал принц Рилонда, причем во всех областях человеческой деятельности – от физики и экономики до психологии и живописи. Алан еще никогда не встречал человека, умеющего так эрудированно, легко и увлекательно говорить на любую тему. При этом принц умел и слушать – внимательно, понимающе; поэтому общаться с ним было невероятно интересно…

Накануне остановки на Эйри «вечерку» отменили – нужно было приготовиться к предстоящей загрузке продуктов и прочих запасов для дальнейшего полета. Официанты получили несколько свободных часов; Алан оправился на обзорную площадку, предполагая, что принц находится там, и не ошибся: принц сидел на скамейке возле огромного иллюминатора и наблюдал за несущейся неподалеку от «Галилея» кометой с пышным, разбрызгивающим сияние хвостом.

– Привет, – кивнул он. – Садись. На «вечерку» еще не опаздываешь?

– «Вечерку» сегодня отменили, из-за остановки на Эйри.

– Ого, так ты сегодня свободен? Поздравляю!

– Спасибо. Рилонда, расскажи мне об эйринцах. Какие они?

– Боишься какого-нибудь нового Фаттаха? – улыбнулся принц.

– И это тоже, – вздохнул Алан.

– Не беспокойся, эйринцы не такие. Эйринцы… Это удивительные люди. Я бы назвал их аристократами разума. На Эйри престижно быть не богатым, хотя это вовсе не возбраняется, престижно быть умным. Человек ценен не тем, что имеет, а тем, что собой представляет. Для них наука – наиважнейший аспект жизни, интеллектуальное самосовершенствование возведено в культ. Из четырех планет на Эйри самые развитые, совершенные технологии практически во всех сферах приложения человеческого разума… Недаром же главный управляющий орган планеты – не партия, не какой-нибудь сенат, а Высший Научный Совет, возглавляемый умнейшим, – Рилонда на секунду задумался, затем продолжил. – Наверное, из того, что я сейчас сказал, у тебя может сложиться образ эдаких скучнейших зануд, выражающихся только научными терминами, но это совсем не так. Эйринцы не отказывают себе в удовольствиях, они обычно прекрасно поют и танцуют, у них очень развиты искусства, высок уровень художественной литературы, которая традиционно отличается глубокомыслием и изяществом языка. Религия, если можно назвать ее таковой, весьма оригинальна – наука Эйри не отрицает существование каких-то высших сил, но для них Бог – это сама Жизнь, обладающая собственным Разумом, собственными законами и правилами, не зависящими от людей. И эйринцы умеют жить, соблюдая эти правила, так, чтобы Жизнь была к ним благосклонна, и умеют ей искренне радоваться. Они уравновешенны, самодостаточны, и даже самые негативные обстоятельства не раздражают их, а лишь побуждают к очередному анализу Жизни. И все, включая Президента ВНС господина Неро – очень легкие, приветливые, приятные в общении люди. Своим оптимизмом они, если можно так выразиться, оживляют все вокруг. Впрочем, завтра увидишь сам.