Гном вновь задумчиво пустил с телеги, поворочался и уснул.

Утро для путников наступило поздно. Оба сильно устали и проснулись, когда солнце уже высоко стояло в небе. Холм разрисовали тени облаков, медленно плывущих по синему небу. Риги проснулся раньше и дико матерясь вскочил с телеги, разбудив тем самым и Дакшу.

– Вот так подрыхли! – возмущался гном, собирая пожитки. – Хоть лошадь воруй! А может… – посмотрел он на попутчика.

– Удиви, – продирая глаза, пробормотал Дакша.

– Зачаруй-ка лошадку! В миг доскачем!

– Отстань, Риги, – усмехнулся чародей. – Давай лучше тебе задницу скипидаром намажу.

Гном секунду переваривал сказанное, после чего захохотал и пошел запрягать лошадь, матюкнув попутчика.

Выехали через час. Видимо от спешки у Риги прихватило живот и он пару раз показывался из-за дуба, после чего скоро бежал обратно. Когда же вышел, то лицо его аж побледнело.

– Зад у меня так не трещал с того момента, как ты ножнами настучал. Живот крутит… Ух… Видимо пиво скисло, зараза! А пили ведь вместе…

– Лезь в телегу, – запрыгнул Дакша на козлы. – Я могу скисшее молоко выпить и ни чего не станется.

– Везет, – завалился Риги на мешки, поглаживая живот. – А у меня знакомый ноги протянул от усрачки! Вот так смерть героя! – захохотал Риги и тут же скукожился от боли.

– Ни чего удивительного, – тронул чародей лошадку вожжами. – Из него ушло много воды. Обезвоживание…

– Ага, только не воды много из него ушло а… Ух!

– Тебе бы тоже не помешало воды чистой попить, – обернулся Дакша, смотря, как гном морщится от резей. – Да и на телеге поди неудобно.

– Поселение каменщиков не далеко. Надо бы остановиться там. Эх… Еще с вчерашнего дня меня вздувало… Всю ночь аж накидка подлетала…

Риги с каждой минутой становилось все хуже и вскоре он уже ни чего не говорил, лишь скрипел зубами. Телегу приходилось останавливать каждые полчаса, чтобы гном добрел до кустов. Лошадке пришлось не сладко, ведь Дакша ее не жалел, стараясь побыстрее доехать до поселения. Пару раз он тихо что-то шептал и гном на пару минут забывался сном, но вскоре вновь его живот заунывно рычал, а лицо искажала боль.

Прошло около трех часов и времени было за полдень, когда Дакша увидел выложенную камнем дорогу, уходящую на северо-запад и теряющуюся меж двух зеленых холмов. Перед дорогой стоял указатель с двумя деревяшками на них. На первом было написано: «Гномовые горы», на втором – «Каменка». Лошадь зацокала копытами по гладким камням, под болезненное ворчание Риги. Дорога к Каменке была оживленной – три телеги навстречу, около двадцати пеших и половина из них с кирками на плечах. Дакша спросил у них про лекаря и оказалось, что в поселении есть ведунья-травница. Спросив дорогу, он погнал лошадь.

Поселение каменщиков было большим. Всюду возвышались деревянные дома на высоких каменных фундаментах с соломенными, а где и черепичными крышами. Каменка была построена настоящим профессионалом без толики фантазии и представляла собой квадратное поселение с квадратной площадью посередине и с четырьмя главными дорогами на все стороны света, встречающимися на площади. Были еще маленькие улочки меж домов. Дакша сравнил бы поселение с маленьким городком, но кроме домов, церквушки и дома советов здесь ничего больше не было. Улицы полнились людьми. Где-то звучал молот кузнеца, откуда-то лаяли собаки и гудели дети, а чуть поодаль телега, нагруженная горной породой, стучала по вымощенной камнем дороге. Серость улиц била в глаза. Лишь иногда около домов росло какое-нибудь дерево или цветы.

Дакша проехал по западной улице и пересек площадь по краю, объехав какое-то сборище людей, жужжащих точно улей. Казалось, что вся Каменка собралась на площади и чародей свято надеялся, чтобы травница осталась у себя. Дакше приходилось встречаться со многими травницами и от них всегда несло кислым потом и помесью ста разных трав, что превращалось в блевотворный коктейль ароматов. А еще ведуньи чувствовали магов и скрыть натуру было сложно, если, конечно, не быть опустошенным. Чародей поморщился от предстоящей встречи, представляя древнюю старуху, вытирающую пот из-под обвисшей груди, словно стоящим рядом это не противно.

Впереди показался такой же, как и все дом на высоком фундаменте с соломенной крышей и дымком из трубы. За домом Дакша заметил небольшой, но густо усаженный сад, пестрящий разнообразием красок. Остановив лошадку около дома, чародей перелез в телегу, намереваясь взять гнома на руки, но Риги начал возмущаться и лишь позволил помочь ему спрыгнуть на землю.

– Сначала путешествуешь с магиком, теперь ковыляешь к ведунье… Что со мной сталось?

– Отравление, – поддерживая приятеля, слегка дрожащего от слабости, ответил Дакша.

– Ой, да иди ты в…

Крепкая дверь дома травницы отворилась и Дакша замер на секунду, смотря на вышедшую девушку. Рыжие, точно огонь волосы спадали волнами на белоснежные плечи, наполовину прикрытые легким, летним платьицем, выделяющим молодую грудь. Платье спускалось чуть ниже колен, оставляя на виду стройные, тонкие ножки. Девушке было не больше двадцати лет, то самое время, когда красота пышет своей неудержимой яркостью и одурманивает мужчин, заставляя их терять голову.

– Приветствуем, – поздоровался Дакша, наклонив голову. Риги вяло махнул рукой. – У моего приятеля сильное отравление. Будь добра, позови травницу.

Девушка осмотрела гнома, а после и ведущего его человек и поведя чуть вздернутым вверх носиком, усыпанным веснушками, проговорила:

– Чародей ведет больного гнома… Мир перевернулся?

– Вот, – прокряхтел Риги. – И я о том же…

– Не кричи так громко, – попросил Дакша. – Магов не любят. А ты, как я понимаю и есть травница. Как зовут тебя, ведунья?

– Первому встречному, а к тому же магу – не собираюсь говорить! – фыркнула рыжеволосая, приглашая жестом в дом.

– Меня зовут Дакша, – заходя, сказал чародей. – Его Риги.

– На койку, – властно сказала девушка, указывая в дальний конец большой комнаты, где около окна стояла широкая, крепко сколоченная кровать, устланная белоснежным покрывалом.

Все стены были увешаны вязанками трав и даже через всю комнату была протянута веревка с сушеными кореньями. От всего этого изыска запахов свербело в носу и Риги резко схватился за него, чудом остановив чих и тем самым уберег себя от возможного позора. Но даже в сотне запахов, Дакша сумел уловить один особенный – запах живущей здесь травницы и пахла она не кислым потом, а как-то сладковато. Аромат был знаком, но сейчас чародей не смог бы его назвать.

– Все, – отстранила рыжеволосая Дакшу от койки, где растянулся Риги. – Выйди. Только мешать будешь. А телегу можешь за дом завести. Живее, чародей!

Возражения не принимались и Дакша покинул дом. Как только он вышел на свежий воздух, то тут же разразился чередой чиханий, согнувших его пополам. Придя в себя, он повел лошадь за дом травницы. Оказалось, что за домом было стойло на двух лошадей. Видимо к ведунье часто приезжали издалека и пришлось обзавестись и стойлом. Чародей распряг лошадь, накинул поводья на колышек, подбросил соломы и направился в сторону площади. Когда он проехал около толпы людей, то почувствовал что-то странное, но тогда нужно было доставить гнома к травнице, а не разузнавать что к чему. Теперь же ноги сами вели его по незнакомым улочкам туда, откуда лился гомон толпы.

Еще из далека Дакша почувствовал тревогу и прибавил шагу. Легкое жжение в пальцах едва ли не заставляло его броситься бежать к площади. Чувство было до ужаса знакомое – магия. Его тянуло к площади, точно магнитом. Когда же он наконец вышел из-за дома и увидел толпу людей, то страсти закипали и угрожали вылиться во что-нибудь серьезное.

– Сучий выродок! – услышал Дакша, приближаясь к толпе. – Где дитя? Украл ребенка, сволота! На кол его!