Больше всего поразили огромные небоевые потери "Мессершмиттов bf-109" модификаций "Е" и "F", присутствующих на "Восточном", как говорят немцы, фронте. Чуть ли не половина рано или поздно бьются на посадках из-за слишком узкой колеи шасси. Восполнять потери как в пилотах, так и в боевых машинах Люфтваффе не успевает. Новые летчики недостаточно обучены и подолгу вводятся в строй.
Перекрестные допросы - пленных держали отдельно друг от друга и видеться не позволяли - показали, что фашисты не врут. Я потом долго сидел в казарме в своем отгороженном брезентом углу и думал. Конструкцию мессера знаю вроде бы неплохо - однажды с Мишкой тщательно обследовали полуразвалившийся при посадке на брюхо подбитый "худой". Тогда поразило очень легкое крыло мессершмитта. Немецкие конструкторы все системы убираемого шасси упрятали в фюзеляж. Но ничего не дается даром - выигранные несколько десятков килограммов массы аукнулись узкой колеей. Работать с грунтового аэродрома такая машина почти не может - нужен очень опытный пилот. А этих немецких летчиков с большим налетом наши пусть медленно, но все-таки выбивают. Получается, рано или поздно, но советские летчики неминуемо завоюют господство в воздухе. Тем более что, как утверждает майор Гольдштейн, советские авиазаводы уже в следующем на днях наступающем тысяча девятьсот сорок втором году должны превзойти германскую промышленность в количестве выпускаемых боевых самолетов.
Новый год получился грустным. Вторая эскадрилья во главе с недавним майором Дубровиным - он получил по второй шпале на петлицы, пока я в санчасти валялся - вылетела к Белеву на прикрытие наших наступающих войск. Пробарражировала бестолку почти час и получила по радио разрешение возвращаться на аэродром. Вот в этот-то момент от солнца и свалилась с высоты пара мессеров. Сожгла замкомандира полка с первого захода и вновь на скорости ушла вверх.
Город наши войска в последний день уходящего года все-таки взяли, как нам сообщили из штаба армии буквально за час до полуночи. Собрались в казарме за импровизированным праздничным столом с разными вкусностями из врученных поздравительных тыловых посылок. Немножко посмеялись - почти в каждом фанерном ящичке бритвенный станок присутствует. А вот сержант Равиля Камалетдинова этому подарку обрадовалась - девчонки с ней о чем-то шептались и очень язвительно хихикали. Ленка меня только потом во время перекура просветила - у татарок это место для гигиены принято бритым держать. Аффигеть! Интересно, однако. Старший сержант Кривошеина, оказывается, мысли читать умеет - догадалась, о чем я думаю, глядя на Равилю, и дала зачем-то свой увесистый кулак понюхать. Но почти сразу смилостивилась и пообещала, как потеплее станет, сама попробовать - ей тоже любопытно стало - и затем мне продемонстрировать.
Шампанского, понятно, на столе не было - где его взять? - но беленькая присутствовала в достаточном количестве. Идиот-комиссар произнес пафосную речь аж на четверть часа и был старшим начальствующим составом полка накачан водкой всего за двадцать минут - слабак. Был сдан дневальным красноармейцам из БАО с наказом сопроводить и уложить в койку. После чего не столько праздновали - понятно же уже всем, что наступивший год будет тяжелым - как поминали погибших в сорок первом. Девчонки слушали рассказы о навсегда ушедших воинах и шмыгали носиками. В общем, получился не праздник, а тихие поминки. Веселиться, только сегодня потеряв майора Дубровина, желания ни у кого не было.
Январь почти не летали - жутко холодно, иногда даже днем за сорок. Это на земле, а на высоте ведь температура еще значительно ниже. Специальных подогревателей не хватает, а без них мотор не завести. Да и Мамонтов ругается, мол, ресурс падает очень сильно.
Целеустремленная Снежная королева поставила перед собой задачу заставить меня сдать на аттестат к лету этого сорок второго года:
- Вам, младший сержант Воскобойников, самому-то не стыдно от сверстников отставать? - чуть, что не по ней, так Ветлицкая сразу переходит на общение по уставу.
Подумал-покумекал и спорить с младшим воентехником не стал. Чем я хуже пилотов-сержантов, массово отправляемых в ЗАПы, а оттуда на фронт? Летное училище мне не светит - документы в мандатной комиссии в обязательном порядке проверяются энкаведешниками через центральные архивы - но, кто его знает, что завтра будет? Поэтому плотно занялся учебой. Консультантов при необходимости - вся казарма. В ШМАСы ведь принимают только с десятилеткой. Девчонки меня уважают, удивляясь, как это я от школьной программы в мирное время умудрился отстать. Отговариваюсь "медвежьим захолустьем" на новой тридцать девятого года границе. Не так уж и много народа в полку осталось, кто правду знает. Ленка тоже активно помогает, беззастенчиво устраиваясь рядом со мной и не забывая плотнее задернуть брезент. Увы, но максимум что можем себе позволить, это редкие поцелуи - удовлетворительные условия для чего-то большего отсутствуют. Обжиматься через одежду - только разжигает, а толку никакого. Хочется-то большего...
Глава 6
Всю документацию по турбонагнетателю в намеренно неаккуратно заклеенном немецком пакете - подобрал где-то по случаю - удачно подсунул в планшет закоченевшего лейтенанта вермахта, случайно обнаруженного рядом с аэродромом. Труп валялся давно, но под снегом его никто не заметил. Еще чуть припорошил, нахлобучив поверх драного бабьего платка хорошо различимую издали вывернутую немецкую пилотку. Проследил за обнаружением закладки патрулем БАО - меня за деревьями в белом полушубке и ушанке хрен увидишь. Якобы случайно встретил и проводил красноармейцев до караулки - пропускного поста на аэродром. Посмотрел, как планшет и другие документы трупешника отдали начкару. Немецкие марки, что интересно, патрульные по карманам попрятали. В тот же день лейтенант ГБ Свиридов, потребовав себе в штабе полка машину, сорвался как угорелый в особый отдел армии. Все, время пошло - скоро наши ястребки полетят быстрее.
К концу февраля ощутимо потеплело, а на станцию привезли несколько вагонов бурого угля. В казарме стало веселее по причине поднявшейся температуры. Живу с девчонками как у христа за пазухой - отношения чисто родственные, считай брат с многочисленными старшими сестрами.
Снежная королева как-то вечером зашла и зафыркала недовольно - половина девок в исподнем сидит. Кто-то в карты играет, младший сержант Скалозубова довоенную куклу в форму пилота ВВС Красной армии обряжает - сама старательно из лоскутков сшила. Брезентовая занавесь откинута, а я с Ленкой-Кобылой и сержантом Наташкой Ведерниковой - мотористка из второй эскадрильи - пытаюсь разобраться в связях между углеводородами, спиртами, альдегидами и карбоновыми кислотами.
- Старший сержант Кривошеина вам не стыдно перед молодым человеком в таком виде сидеть? - и смотрит на нее почти как Ленин на буржуев.
- А что не так? - оглядывает себя Ленка. Галифе застегнуты, на нательной рубахе пуговки вверху тоже, кроме парочки. Ничего интересного совсем не видно.
- Да Коленька у нас еще маленький, - хихикнула Наташка, сообразившая к чему этот вопрос Ветлицкой, и ласково погладила меня по голове. Сидит рядом вроде бы одетая, но без ремня - верх гимнастерки расхристан. Не, ну посмотреть на нее приятно, но руки я даже не думал никогда распускать - не те отношения.
В общем, накидала мне Снежная королева на первой попавшейся бумажке параграфы учебника по истории, которые я должен завтра самостоятельно одолеть - она в командировку за новыми радиолампами укатывает - и ушла. Галка Красницкая - оружейница с "шестерки" Стародубцева - вскочила со своей койки в одном исподнем и попыталась изобразить походку младшего воентехника. Нет, также красиво повилять попкой у нее не получилось, но звонкий девичий хохот грянул на всю казарму.
- И чего она все время задается? - задумчиво протянула Ведерникова. - Одно слово - белая кость, - и вернулась к химии.
