— Мама нашла для меня другую девушку, ту, что вы видели. Но я сомневаюсь, что она мне подойдет. Когда мы вернемся, придется подыскать новую.

Прошло несколько часов, и Дебора начала постепенно узнавать скудный ландшафт за окном. Она вдруг почувствовала, что тот же необъяснимый страх, что и в первый раз, закрадывается ей в душу. Тогда это оказалось обоснованным. Но теперь ей нечего бояться, просто это неприятное чувство, оставшееся от ее последнего визита сюда, и оно скоро пройдет.

Когда же они, наконец, прибыли в Ингмер, Джастину даже каким-то образом удалось дать ей понять, что она вернулась домой. Это было опасно приятное чувство, которому не следовало поддаваться.

Смеясь, они вышли из поезда. Дебора узнала носильщика, к которому обращалась за помощью прошлый раз. А невдалеке она увидела еще одного человека, который был ей знаком. В экипаж садился генерал Флеминг, и какой-то господин, стоявший к ним спиной, помогал ему при этом. Прежде чем Дебора смогла обратить внимание генерала на себя, господин обернулся. Это был сэр Рэнделл Гонт.

Проследив за взглядом Деборы, Джастин взял ее за руку и повел на станцию.

Перед вокзалом стояло несколько экипажей. Вдруг раздался громкий возглас. Высокий молодой человек подошел к Джастину, обнял за плечи и оглядел Дебору беззастенчивым взглядом.

Изабель казалась рассерженной, а когда молодой человек поприветствовал и ее с ироничной вежливостью, она отвернулась и пошла к ожидавшему экипажу, небрежно пробормотав «мистер Чивнинг».

Джастин представил Деборе своего друга Гарри Чивнинга. Тот склонился, но Дебора быстро освободила руку от дерзкого рукопожатия и направилась за Изабель.

Когда Джастин уже поднимался в экипаж, они услышали громкое ржание лошади. Затем раздался возглас, крик и стук копыт. Из своего окна Дебора могла увидеть, как ссорились два кучера. Вдруг закричала женщина: откуда-то выскочила маленькая девочка, побежала перед лошадью и внезапно упала. В тот же момент колесо переехало ей ногу.

Крик девочки как ножом полоснул Дебору по сердцу. Вслед за Джастином она стремительно выскочила из экипажа и побежала по булыжной мостовой.

Из здания вокзала в это время как раз выходил сэр Рэнделл Гонт. Тотчас оценив ситуацию, он подбежал к пострадавшей девочке. Мать пыталась приподнять ребенка.

— Не трогайте ее! — воскликнул Гонт.

Между тем перед гостиницей собралась небольшая группа людей, издающих негодующие возгласы. Мать, как бы защищая, прижала девочку к себе.

— Позвольте мне посмотреть ногу, — попросил Гонт.

Толпа, будто направляемая невидимой рукой, выступила вперед и встала между ним и женщиной с ребенком. Вне себя от ярости Гонт поднял руку. Дебора была уверена, что он силой начнет прокладывать себе дорогу в толпе. В это мгновение вперед выступил Чивнинг.

— Думаю, вы здесь не нужны, Гонт.

— Нога! Вы что, не видите, важно, чтобы сразу…

— Если потребуется ампутация, — грубо ответил Чивнинг, — я лично позабочусь о том, чтобы ее быстро и без затей провел квалифицированный хирург.

Одна из женщин принялась увещевать его.

Гонт посмотрел на их мрачные лица, затем мельком взглянул на Дебору. Казалось, он был взбешен тем, что она присутствует при его унижении, потом резко повернулся, сел в свой экипаж и захлопнул дверцу. Когда он уезжал, кто-то из толпы поднял что-то с земли. И прежде чем экипаж выехал на центральную улицу, мужчина бросил вслед ему камень.

Он прочертил длинную узкую царапину на блестящей черной поверхности экипажа и упал на мостовую. Это был большой овальный зрячий камень.

Джастин обещал показать ей пустошь такой, какой он ее видел. А когда он хотел чего-либо добиться, то претворял это в жизнь. Иногда Дебора задавалась вопросом, не собирался ли он медленно, но верно завоевать ее. Он будет говорить и уговаривать до тех пор, пока не убедится, что она не в состоянии отклонить его предложение.

При этом Джастин вел себя очень тактично, она никогда не чувствовала себя чем-либо обязанной и могла в любое время, поблагодарив за прекрасный прием, вернуться в Эдинбург.

Но с каждым днем мысль о возвращении домой становилась все менее желанной. Джастин очаровывал ее, и Дебора понимала, что начинает занимать все большее место в его жизни.

В то время как он показывал ей окрестности и свои владения, леди Стеннард рассказывала ей, как ведется хозяйство в усадьбе. Тут и там леди Стеннард роняла замечания типа «ну, это вы еще увидите, дорогая», или «возможно, вам придут лучшие идеи», как будто знала, что вскоре Деборе самой придется заниматься всеми этими делами.

— В этом году так сухо, — произнесла как-то леди Стеннард, когда они стояли на террасе и смотрели вниз на маленькую речушку, не более чем ручеек. — Я слышала, что даже некоторые из озер высохли. Так, однажды можно будет увидеть дно этого непостижимо глубокого озера. Джастин еще не рассказывал вам о нем? О, знаете, это жуткое место — озеро всегда выглядит темным, даже когда светит солнце. Здесь ходят рассказы о брате и сестре, которые много лет назад утонули в нем… А еще существует легенда о загадочном лице, которое смотрит из глубины и заманивает людей в воду.

— В различных уголках Европы я слышала много подобных историй, — ответила Дебора.

Воскресным утром они все вместе отправились в церковь. Пастор Джеральд Ормсби приветливо улыбнулся Деборе, а все собравшиеся повернулись в ее сторону.

Деборе хотелось сказать, что ее присутствие здесь означает лишь, что она гость в Стеннард-Прайори. И не более того. Пока.

Джастин вместе с Деборой и Изабель отправились на бега в Тетфорд, где Дебора еще не бывала.

— Что это? — спросила вдруг Дебора, показывая на небольшой холмик с горкой камней наверху, по углам которого внизу лежали камни побольше.

— Могила, — даже не посмотрев в ту сторону, ответил Джастин, — какая-то девушка покончила с собой.

Несмотря на теплую погоду, Изабель вздрогнула. Дебора еще раз оглянулась на холм. Четыре камня по углам были зрячими.

— Надеюсь, — вздохнула Дебора, — эти камни отведут зло от бедняжки.

— Или удержат ее там, — произнес Джастин.

— Она повесилась, — пробормотала Изабель.

— Довольно! Мы привезли сюда Дебору не для того, чтобы огорчать ее всей этой бессмыслицей вроде безответной любви или чем-то там еще.

Вид ипподрома, других экипажей, ржание лошадей и приветственные возгласы друзей мгновенно увлекли Джастина. Взяв Дебору за руку, он поспешил с ней в самую гущу толпы. В течение нескольких минут он представил ее такому количеству молодых людей, что Дебора тут же их всех перепутала. Изабель старалась не отставать от них.

— Боюсь, вы находите это не слишком интересным, мисс Ричи.

Неприятный голос заставил Дебору испуганно вздрогнуть. Когда Гарри Чивнинг склонился над ее рукой, она заметила уголком глаза, как Изабель дернула Джастина за рукав и предостерегающе покачала головой.

— Гарри! — Джастин радостно приветствовал друга.

— Еще двадцать минут до начала первого забега, — сообщил Чивнинг, — хотите принести нам удачу, мисс Ричи?

— Мистер Чивнинг, вы погубите моего брата, — как можно спокойнее произнесла Изабель.

— Для этого надо совсем немного, мисс Стен нард.

Джастин смущенно рассмеялся и попытался замять это замечание, переключив внимание всех на пестро разукрашенные цыганские кибитки. Двое мужчин играли в карты, и обилие зрителей их, казалось, не смущало их. Несколько молодых женщин продавали пряники и деревянные прищепки для белья. Пожилая цыганка, сидя на ветхом трехногом табурете, предлагала травы и время от времени склонялась над чьей-то протянутой ладонью.

— Если этот сброд будет кочевать по моей округе, я подам на них в суд, — зло произнес Джастин.

Женщина на табурете, услышав его возмущенный тон, внимательно поглядела в их сторону. Первой она увидела Дебору, и после этого, казалось, другие девушки ее уже не интересовали. Пристально посмотрев на нее, она откинулась назад и негромко произнесла: