Подождав, когда Мессинг скроется в здании, двое сопровождавших его чекистов тоже выбрались из машины и направились следом.

...В полупустом зале сберкассы находилось только несколько посетителей. Средних лет женщина в углу за столиком заполняла какой-то бланк, два человека стояли у окошка контролера. У окошка с надписью “Кассир” никого не было. Мессинг медленно направился к туда. Миловидная пожилая женщина в цветастом штапельном платье с улыбкой взглянул на него.

Мессинг долго смотрел на нее, затем молча протянул ей чистый лист бумаги.

Чекисты, вошедшие в сберкассу, остановились у входа, наблюдая за Мессингом. Переглянулись между собой и снова уставились на спину Мессинга, стоявшего перед окном кассира.

Кассирша посмотрела на лист бумаги и спросила также с улыбкой:

– Вы хотите все наличными?

– Да... – глухо ответил Мессинг. Глаза его из-под шляпы смотрели на кассира, как дула пистолетов.

– Извините, я сейчас... – отложив лист бумаги, женщина поднялась и пошла вдоль окошек к картотеке, которая занимала почти всю противоположную стену. Рядом была дверь во внутренние помещения сберкассы. Кассирша вошла в эту дверь и закрыла ее за собой.

Мессинг остался у окошка кассы. Он спокойно стоял и ждал.

– Может, она за охраной пошла? – спросил один чекист у другого.

– Зачем? – едва слышно ответил тот. – У нее кнопка под столом есть.

Дверь открылась. Женщина-кассир возвратилась в зал, держа в руке брезентовую зеленую сумку с металлическими замками. Она прошла к своему месту, улыбнулась Мессингу и, открыв замок на сумке, стала выкладывать перед собой толстые пачки денежных купюр, перетянутые банковской лентой.

– У вас есть во что положить? – спросила женщина, наклонившись к окошку.

Мессинг достал из кармана пальто матерчатую сумку, протянул ее женщине-кассиру. Она взяла ее и стала складывать в сумку пачки денег. Сложила и опять с улыбкой протянула Мессингу.

– Сто тысяч. Будете пересчитывать? Упаковка банковская – там все точно.

– Спасибо. Я вам верю, – ответил Мессинг, забирая сумку.

Он медленно двинулся к выходу, прошел мимо чекистов, открыл дверь и вышел на улицу. Чекисты сразу же пошли за ним.

На улице Мессинг молча передал им матерчатую сумку с деньгами. Старший чекист взял ее и посмотрел на Мессинга почти со страхом:

– Ну ты даешь стране угля, мелкого, но много... – пробормотал он. – Она ничего больше не говорила?

– Ничего...

– Ладно, пошли обратно. – И старший чекист вернулся в помещение сберкассы.

Женщина заполняла какой-то бланк, когда чекист наклонился к окошку и спросил:

– Гражданочка? Посмотрите сюда.

Кассирша подняла голову и увидела удостоверение капитана НКВД. Глаза ее округлились от испуга.

– Что-нибудь случилось, товарищ капитан? – тихо спросила она.

– По какому документу вы выдали эти сто тысяч? – спросил чекист и положил перед ней сумку с деньгами.

Кассирша, словно в первый раз увидев сумку, заглянула в нее и стала с растерянным видом выкладывать пачки денег. Вид у нее при этом был совершенно ошеломленный. Она взяла чистый лист бумаги, посмотрела на него с обеих сторон и вновь подняла глаза на чекиста.

– По этому пустому листу вы выдали сто тысяч рублей? – спросил тот.

Кассирша хотела что-то ответить и не могла, губы ее кривились, глаза заблестели от слез. И внезапно она выронила лист, закатив глаза, стала медленно сползать со стула, а затем тяжело упала всем телом на пол...

Две женщины из соседних окошек бросились к ней, стали поднимать.

– Клава! Клавочка, что с тобой?

Мессинг посмотрел на лежащую на полу в обмороке женщину и вдруг вновь память больно резануло... Вспомнил, как он, мальчишка, смотрел в спину контролеру поезда...

И контролер почувствовал этот взгляд, обеспокоенно оглянулся, потом открыл дверь вагона, и громче сделался стук колес и грохот поезда, и замелькали в открытой двери проносящиеся с бешеной скоростью деревья, кустарник, телеграфные столбы. А контролер вновь оглянулся – в глазах у него плескался ужас. Вот он прыгнул вниз с несущегося, грохочущего поезда, и только душераздирающий крик на какое-то время остался висеть в воздухе...

Они ехали обратно в Кремль. Вновь Мессинг смотрел в окно, а старший чекист то и дело оглядывался на него, улыбался и качал головой. Наконец не выдержал и проговорил:

– И что ж ты за человек такой, товарищ Мессинг? Вот так расскажи – никто поверит.

– Ты лучше не рассказывай, а то язык отрежут... – негромко сказал второй чекист, сидевший на заднем сиденье рядом с Мессингом.

Мессинг продолжал безучастно смотреть в окно.

Автомобиль въехал на Красную площадь и остановился недалеко от Боровицкой башни.

– Вы дорогу хорошо запомнили, товарищ Мессинг? – спросил чекист.

– Куда?

– В Кремль. В кабинет товарища Сталина.

– Кажется, запомнил...

– Тогда идите.

– Как? Мы разве не вместе? – удивленно посмотрел на чекиста Мессинг и сразу же понял. – Яодин должен пройти в кабинет товарища Сталина?

– Именно так, товарищ Мессинг. У вас документы какие с собой есть?

– Паспорт.

– Давайте его сюда. – Чекист протянул руку и забрал паспорт. – Вы же, говорят, на Лубянку таким манером ходили? Ну вот теперь здесь попробуйте. Желаю успеха, – улыбнулся чекист и, перегнувшись через сиденье, открыл дверцу со стороны Мессинга.

Мессинг выбрался из машины, постоял, оглядываясь по сторонам, потом медленно пошел к башне.

Сидевшие в машине чекисты молча наблюдали за медленно удаляющейся фигурой в темном пальто и шляпе.

В воротах стояли двое часовых и прохаживался старший лейтенант. Увидев Мессинга, он остановился, поджидая его. Мессинг подошел к нему, проговорил раздельно и четко:

– Я Лаврентий Павлович Берия. Вы меня узнали?

– Так точно, товарищ Берия, – старлей вытянулся и козырнул.

– Я – к товарищу Сталину. – И Мессинг неторопливым шагом вошел в Кремль, стуча каблуками по брусчатке.

Старлей, продолжая стоять по стойке смирно, смотрел Мессингу вслед и держал руку у козырька фуражки.

Потом Мессинг шел по коридорам, пересекал небольшие залы, освещенные приглушенными огнями ламп под потолком. Колонны отливали молочным светом, огненным блестками вспыхивала позолота на стенах.

Дойдя до двери в кабинет вождя, Мессинг открыл ее и вошел в приемную. Поскребышев, сидевший в углу за столом, поспешно встал и вытянулся по стойке смирно, вытаращив глаза. Мессинг молча прошел к двери в кабинет и открыл ее.

Сталин сидел за письменным столом, его лицо освещала настольная лампа. Увидев Мессинга, он встал и проговорил с улыбкой:

– Как вам удалось пройти, товарищ Мессинг?

– Очень просто, товарищ Сталин. Я всем говорил, что я – товарищ Берия.

Сталин негромко рассмеялся и взял со стола трубку:

– А я не знал, что товарищ Берия может пройти в Кремль, не предъявляя документов... А вы большой хитрец, товарищ Мессинг.

– А уж какой вы хитрец, товарищ Сталин, – улыбнулся Мессинг. – Пока я шел по Кремлю, чуть не умер от страха...

– Кремля не надо бояться, товарищ Мессинг, – сказал Сталин, остановившись перед Мессингом. – Меня надо бояться... Вы где остановились?

– Пока нигде. Меня с аэродрома прямо к вам привезли, товарищ Сталин.

– Что ж, вас устроят... Поживите, посмотрите Москву... Мы подумаем, как вам жить дальше, товарищ Мессинг. А вы сами как смотрите на свое будущее? Вы его видите?

– Нет, товарищ Сталин. О своем будущем я ничего не могу сказать. Только смутные ощущения.

– Какие?

– Я обрел новую родину – Советский Союз... я полюбил эту родину и готов служить ей на любом поприще.

– На каком же поприще больше всего хочется? – спросил Сталин.

– Выступать со своими психологическими опытами.

– Немногого же вам хочется, товарищ Мессинг.

– Если меня позовут на другую работу, я буду работать, товарищ Сталин.

– Хорошо, мы подумаем о вашем будущем, товарищ Мессинг... С товарищем Берия, а? – И Сталин вновь рассмеялся.