– Сеньор Мессинг, я столько о вас слышала, столько слышала! – улыбнулась дама в длинном блестящем платье. – Говорят, вы опасный сердцеед!

– Мистер Мессинг, как долго вы обучались этому искусству? – серьезно поинтересовался седоволосый, с коротко подстриженными усами господин в белом костюме.

– Господин Мессинг, журналисты говорят, что вы знакомы с самим Зигмундом Фрейдом? – спросил щеголь лет тридцати, помахивая рукой и являя свету перстни с бриллиантами и большие золотые часы на золотом же браслете.

– Вы действительно знаете Альберта Эйнштейна? Это Фрейд давал вам уроки психоанализа? – Вопросы посыпались градом.

Все они спрашивали, перебивая друг друга и не давая времени ответить. Вольф только улыбался, глядя то на одного, то на другого.

– Господа! Господа! Прошу вас, дайте мистеру Мессингу в себя прийти! – запротестовал господин Родригес. – Мы сможем обо всем поговорить в более приятной обстановке, за столом! Прошу вас, господин Мессинг.

И вся компания, продолжая переговариваться, пошла по лестнице к воротам замка.

Цельмейстер и Лева Кобак остались вместе с журналистами, растерянно глядя вслед. Похоже, их не пригласили!

– Тут ресторанчик хороший, в двух шагах, – после паузы сказал Лева Кобак. – Пойдем там пообедаем.

– Да уж... с аристократами за одним столом сидеть мы рылом не вышли, – пробормотал Цельмейстер.

Вольф в это время, видимо, вспомнил о них, обернулся и поманил рукой.

– Ты понял, как я передал мысли на расстоянии? – Цельмейстер хлопнул Кобака по плечу. – Пошли!

И они проворно зашагали вверх по лестнице, догоняя компанию. Вольф стоял на месте, дожидаясь их.

У машин остались только журналисты. Они деловито прятали в футляры фотоаппараты, курили... Подошли два человека в расшитых золотыми нитями черных куртках и таких же брюках, в белых перчатках, сели в машины, завели двигатели и поехали. Проехав совсем немного, остановились у конца лестницы и припарковали машины. Очередное фантастическое представление Вольфа Мессинга завершилось полным успехом.

____

В огромном зале замка с высокими сводчатыми потолками, с устремленными ввысь узкими готическими окнами даже длинный громадный стол казался совсем небольшим. За столом разместилось примерно пятьдесят человек. Сервировка блистала изысканной роскошью – серебряные приборы, серебряные кувшины, серебряные же подносы, на которых высились горы фруктов, моллюсков и кусочков свежей рыбы самых разных видов. В кастрюлях из серебра дымились супы, источавшие ароматы разнообразных пряностей. Слуги в белых куртках разносили закуски, раскладывали угощение по большим фарфоровым тарелкам, наливали в бокалы вино.

– Господа! – сухопарый господин в темном смокинге встал, держа бокал с вином. – Я предлагаю выпить за самого знаменитого человека в Южной Америке. Спросите любого на улицах Рио или Монтевидео, на улицах Буэнос-Айреса или Каракаса, Боготы или Сан-Пауло – спросите, как зовут президента Аргентины или Уругвая, Бразилии или Парагвая... и далеко не каждый гражданин вам ответит. Но если вы спросите, кто такой Вольф Мессинг, все граждане Южной Америки дружным хором прокричат: это волшебник! Это человек, читающий мысли других людей на расстоянии! Это человек, видящий сквозь время! Твое здоровье, амиго Вольф! Я горжусь знакомством с тобой!

При этих словах Вольф тоже встал и раскланялся, прижав руку к сердцу. И весь стол дружно зааплодировал, многие тоже стали подниматься, подходили к Мессингу, чокались с ним, улыбались.

Женщины поднимали бокалы и смотрели на Мессинга, улыбались и что-то произносили, но их голоса, расточавшие комплименты Вольфу, тонули в сплошной мужской разноголосице.

И тут одна женщина вдруг решительно поднялась и подошла к Мессингу совсем близко, так, что ей даже не пришлось протягивать руку, чтобы чокнуться с его бокалом. Ее сахарные губы влажно и алчно блестели, глаза сверкали, высокая грудь вздымалась от волнения.

– Я жду вас сегодня у себя в полночь, Вольф, – тихо проговорила она. – И не вздумайте увильнуть – я сделаю вашу жизнь невыносимой. Если я влюблена – для меня нет преград!

– Она и так невыносима, сеньора, – улыбнулся Вольф. – В ожидании встречи с вами... Но я знаю, вы ревностная католичка...

– А вы? Разве вы не католик? – перебила его женщина.

– Увы, я из породы презренных атеистов... за что и расплачиваюсь... – Вольф сделал печальное лицо.

– Но если вы атеист, чего же вам бояться? – тихо говорила женщина, быстро поглядывая по сторонам.

Две дамы за столом, наблюдавшие за ними, тихо переговаривались:

– Она давно за ним охотилась и, кажется, достигла цели.

– Думаешь, у нее получится?

– Я ее слишком хорошо знаю, эту ненасытную фурию, – ни одна знаменитость не миновала ее постели.

– Думаешь, этот Мессинг так же похотлив?

– А чем он хуже других мужчин? Я думаю, он даже лучше, чем другие. – Дама тихо рассмеялась. – Ведь он угадывает мысли и желания женщины на расстоянии.

– А говорят... – одна из собеседниц наклонилась к уху другой и что-то зашептала, и обе разом засмеялись.

Смех, шум голосов, звон ножей и вилок о серебряную посуду сливался в монотонный гул праздника...

Потом в другом зале танцевали. Звучало вошедшее в моду аргентинское танго, и пары ритмично двигались, прильнув друг к другу. Одна из дам, перешептывавшихся за столом, танцевала с Вольфом и, глядя на него смеющимися глазами, спрашивала с иронией:

– Как видно, наша знаменитая донна Сабрина совсем завладела вашим сердцем?

– Разве? Я, признаться, этого совсем не чувствую, – улыбаясь, отвечал Вольф.

– Вы хоть и великий провидец, но хитрить не умеете. Берегитесь. Предки Сабрины были конкистадорами, – и дама рассмеялась.

Звуки танго таяли в огромной зале. Вдоль стен группками стояли мужчины и женщины с бокалами вина и соков в руках, оживленно беседовали. Официанты в белых куртках разносили на подносах напитки, не давая угаснуть аристократическому веселью.

Монтевидео, 1925 год

...Уже за полночь Вольф медленно шел по пустому коридору замка, освещенному стеклянными плафонами на стенах, которые, очевидно, заменили висевшие здесь когда-то канделябры. В нишах стояли рыцари в металлических доспехах. Вольф оглядывался по сторонам и вдруг в одной нише увидел не рыцаря, а слугу в белой куртке. Замерев, он стоял и смотрел неподвижными глазами прямо перед собой.

Вольф подошел к слуге, заглянул в глаза, спросил:

– Ты живой?

– Живой... – тихо ответил тот.

– Где спальня сеньоры? Я тут заблудился...

– Сейчас за последней нишей будет дверь, – ответил слуга и добавил: – В нише тоже слуга стоит – вы не пугайтесь.

Вольф двинулся дальше по коридору и действительно в последней нише увидел еще одного слугу – здоровенного негра в белой куртке и черных шелковых шароварах с красным поясом.

Затем Вольф увидел открытую белую с золотым орнаментом дверь и вошел в нее.

Кровать стояла в глубине гигантских размеров спальни. В углах тоже громоздились железные рыцари, а у одной стены возвышались большие напольные часы. Они вдруг стали отбивать протяжные, мелодичные удары. Круглый арабский столик с вазами, наполненными фруктами, хрустальными бокалами и длинными тонкогорлыми бутылями вина поджидал ночного гостя.

Вольф шагнул к столу, налил полный бокал вина и стал пить судорожными глотками.

– Ну что же ты, милый, я жду... – раздался голос красавицы Сабрины из глубины спальни.

Вольф поперхнулся, закашлялся и, поставив недопитый бокал на стол, медленно пошел на голос. На огромной кровати, под царственным балдахином фигурка Сабрины казалась совсем маленькой и хрупкой. Она взирала на Вольфа, едва прикрыв свои прелести простыней.

– Ты заставляешь себя ждать, милый... – томно протянула она.

– Я заблудился в лабиринтах вашего замка, сеньора, – пробормотал Вольф, начиная раздеваться.

– Ну, скорее же... – капризным голосом маленькой девочки захныкала Сабрина. – У меня здесь все горит... – И она в порыве страсти отдернула простыню. Прикрыла причинное место и раздвинула изящные ноги.