— Вроде того, — хладнокровно подтвердил Яр. — Мы беспокоились.

— Так что если работал маг — круг подозреваемых значительно сузится. Останется лишь найти его, этого мага. Если же здесь побывал человек — то его следы я найду в любом случае.

— … сильно в этом сомневаюсь…

— …единственная закавыка состоит в том, что я не умею видеть магию в других.

— До сих пор? — поразился Яр. — Нет, тебе и в самом деле нелишне будет подучиться. Но уж точно не в твоём в высшей степени бестолковом университете. Думаю, аспирантура при Коллегии магов подойдет. Там и уровень обучения в разы выше, и мотивацию умеют придать нужную.

— Чем тебе мое образование не нравится?

— Честно — всем. Судя по тому, что я вижу, ты десять лет потратила впустую. Но это ладно, мы живем долго — тебя еще на столько же хватит. Я прослежу. — Было видно, что Яр настроен серьезно. — И что за самонадеянные слова насчет человеческих следов? Ты собакой-ищейкой заделалась? Хотелось бы посмотреть. Это тебе не эхо от заклинаний искать.

Сима не горела желанием опять учиться… но и середнячком больше оставаться не желала. Искорка честолюбия мало-помалу разгоралась в ней в полноценное пламя. Что послужило этому толчком — год в болоте, попытки отстоять своё мнение в спорах с сотрудниками участка или естественное взросление — сказать сложно. Но так или иначе Серафима ощущала в себе смутную готовность, подогреваемую недовольством собственной ущербностью, на которую ей не уставали указывать драгоценный братик и не менее драгоценный женишок. Через «не хочу», через «не могу, не буду, не желаю», через «мне и здесь тепло, светло и мухи не кусают». Ведь Славий же смог, добился! Чем она хуже?

— Но разве люди не обладают индивидуальностью? Волосы, ногти, пот, отпечатки пальцев.

— Допустим. Но причем здесь ты?

— Я найду следы — и разыщу человека.

— Сима, не болтай ерунды. Не бери на себя больше, чем ты можешь сделать. Твой удел — магия и все, что с этим связано. А отпечатки пальцев оставь тем, кто в этом понимает. Про поиск преступников я вообще молчу.

— Я только хотела помочь… — Сима расстроенно сопнула носом, понимая, что он прав. — Боги с ним, с поиском человека, это я и впрямь глупость сморозила. Но я бы могла определить, не осталось ли на этом месте несобранных улик. Вдруг поможет?

Яр пожал плечами. Некоторое время они молчали, занимаясь каждый своим делом. Сима рылась в чемоданчике, Яр наблюдал за Симой. Она заговорила первой:

— Яр, а видеть магию в других — каково это?

— В смысле?

— Это красиво? Магия — она красивая?

— Красивая? Не понимаю тебя. Магия как магия. Ни больше, ни меньше. Ты просто ее видишь.

— Как аура? С узорами?

Яр покачала головой:

— Нет. Не так. Это скорее внутреннее знание, и просто так его получить нельзя. Нужно учиться, нужно практиковаться. И даже в этом случае видение чужой магии не будет с тобой постоянно. Есть слова специальные, заклинания.

— То есть просто посмотреть без всяких штучек, без соответствующей подготовки и сказать, что этот субъект маг, не можешь даже ты? Я правильно поняла?

— Вроде того, — согласился Яр. — А если магии слишком мало, то существует вероятность, что её вообще не разглядеть. В полукровках, например.

— Вы поспать дадите, нет? — раздался откуда-то из темноты скрипучий голос. — Ни сна, ни отдыха, ни днем, ни ночью. Все что-то ходят, приносят, уносят, изучают, копают, вопят, спать не дают. А мне, между прочим, за сто перевалило. Мне отдых требуется.

Яр даже ухом не повел, услышав голос, в то время как Сима чуть не подпрыгнула. Еще бы, кто может отдыхать на кладбище, кроме покойников? Ей жутко повезет, если этот свежий, ну или наоборот, совсем старый. Чтоб воняло поменьше.

— Вас… магия разбудила?

— Какая магия? Какая магия? Совсем ополоумели? — заворчал предполагаемый труп. — Вопли твои меня разбудили, идиотка.

— Это не я, — живо открестилась Сима. — Это не я.

— А кто?

— Призрак.

— Врешь.

— Ни разочка!

— А голос прям похож, — с сомнением протянул неизвестный. — Ну да ладно. Ты долго еще ковыряться намерена, девушка? И вообще, да будет тебе известно, приличные девицы в мое время по ночам с… прости боги… магами не встречались. Репутацию берегли.

— А чем вам маги не угодили? — спросила Сима.

— Всем.

— А поконкретнее? Почему в этом городке их вообще мало кто любит?

— Корыстные они. Хитрые интриганы. О своем пекутся, а о других забывают.

— А люди не такие, что ли? — с неожиданно азартом парировала Сима. Ей захотелось отстоять честь магов. Яр молча слушал, не делая попыток вмешаться. — И вообще, невежливо разговаривать из темноты и не представиться.

Зачем она это сказала — сама не поняла. Однако о легкомысленных словах пожалела уже секунду спустя, когда перед ней появилось нечто. Нечто пованивало, не так чтобы с ног сшибало, но весьма ощутимо. Всё-таки труп. Был ему примерно год, и основная часть плоти сгнила, остались лишь свисавшие с костей ошметки, благовоспитанно прикрытые полуистлевшей одеждой, да волосы кое-где на черепе. Пустые глазницы светились синим. Дружелюбный оскал обнажал парочку сохранившихся зубов.

— Владимир Бойко, — представился усопший, клацая челюстью. — Очень приятно.

— А мне-то как. — Мягко говоря, Сима было несколько выбита из колеи этим знакомством, но автоматически проявила ответную вежливость: — Серафима Груздева.

— Ааа, та самая. Новенькая.

— Вы знаете? — ошеломленно спросила магиня. — Вы знаете?

— Отчего ж нет. Все знают, и я знаю. Как там ваш начальник поживает?.. Ах, да с ним же беда приключилась, верно? Бедный Жорик.

— Жорик? — несмотря на ситуацию, Сима чуть улыбнулась. — Жорик? Он не Жорик никакой, он Георгий Владиславович.

— Жорик голозадый он. Был и останется. Я его мальцом гонял с огорода своего. Он до яблок моих сильно охоч был. Помню, как-то раз полез через забор, да штанами за гвоздь зацепился. Дыра образовалась — загляденье. Потому и голозадый. Толстый был, неповоротливый, а всё туда же — яблоки воровать. Можно подумать, для него сажено было.

И тут Серафима осознала, что перед ней находится неисчерпаемый колодец информации. Судя по охоте, с которой труп разговаривал, он успел изголодаться по нормальному общению. Скучно, поди, в могиле сутками лежать. Поговорить не с кем. А кстати, почему труп ожил? Насколько Сима знала, вдохнуть жизнь в усопшего может лишь особая магия. На сём весьма сомнительном поприще специализируются некроманты. При мысли о том, что среди населения Грибного есть некромант, Сима поморщилась. Маги недолюбливали некромантов примерно также, как жители Грибного — чужаков. Вроде одного племени, но… не то.

Некромантия — дело грязное, неблагородное и презираемое. Опирается оно в основном на ритуалы и магическую атрибутику, нежели на истинную магию.

Впрочем, это лирика. Сима мимолетно удивилась существованию некроманта и забыла о нем. Ее заботило другое — сможет ли она вытянуть из покойного что-либо существенное, что поможет ей в расследовании. С какого перепуга она вдруг возомнила себя великим детективом и почему не удосужилась позвонить Егору, достоверно неизвестно. Но, так или иначе, Сима решила действовать на свой страх и риск, самостоятельно. И ничто бы не могло свернуть ее с пути.

Видимо, мысль о существовании некроманта посетила и Яра, потому как не успела она открыть рот, он спросил:

— Вы когда очнулись-то, не помните?

Владимир Бойко клацнул челюстью и вопрос проигнорировал. А Сима поняла, что вопрос и впрямь дельный и потому эхом повторила:

— Вы не помните, когда очнулись? Это очень важно. Что вас разбудило?

Покойник тяжело вздохнул, оперся об оградку кладбища, клацнул костями и начал:

— Вы знаете, я очень рассчитывал на том свете отоспаться. Мне при жизни все некогда было. Сначала работа, ети ее растудыть, потом жена, детишки малые. За всеми пригляд да указ нужен. На всех зарабатывать опять же. Потому занялся частным бизнесом — коров разводил для Пашки-Умельца.