Ашурт моргнул несколько раз, переваривая информацию.

— Вот не поверишь — все! — он бросил на стол карандаш, которым что-то черкал в длинном списке, — Если бы не эта, — демон неопределенно повертел рукой в воздухе, — заварушка, нас бы давно здесь уже не было. За полчаса бы покидали вещи и чао!

В процессе обсуждения выяснилось одно печальное обстоятельство: бывалых путешественников, способных месяцами пропадать неизвестно в каком мире, оказалось раз-два и обчелся, что небывалых совсем не отпугнуло. Люди выбирались на короткие, максимум недельные, вылазки в основном в горы, Таамир и Элизабет — в море и, ясное дело, не пешком и не в лодке с удочкой. Охотиться умели тоже не все.

— Сантилли, — уговаривал ашурта Алексей, — крейсера нужны для защиты и разведки из космоса, а лаборатории, сам должен понимать, для исследований. Мы же по новым мирам пойдем. В конце-то концов, не на себе же ты их потащишь.

— У тебя свадебное путешествие или где? — рассердился Глеб. — Отдыхай.

— Сколько времени им понадобится, чтобы все подготовить? — хмуро спросил ашурт.

— Не больше недели, — быстро ответил Алексей, про себя радуясь, что тот согласился так быстро.

— Тогда и разведчики не нужны, — тут же огорчил Вардиса император, — у нас целых три корыта будут болтаться на орбите без дела.

За час с небольшим путешественники обсудили список вещей, которые они берут с собой, и список того, что возьмут корабли. В пылу жарких споров никто, кроме Таамира, не заметил, как отсеялся один крейсер.

— Девочки, не забудьте шпильки, — на прощание посоветовал Сантилли.

— Зачем? — не поняла его Эджен. — По кустам шнырять?

— Если мы найдем то, что ищем, королевский бал нам обеспечен, — весело хмыкнул брат, — как внезапно воскресшим национальным героям, спасшим королеву, не помню, как ее там. Всем пока, всем до свидания, — он помахал рукой гостям.

— А у меня ничего нового, — сразу расстроилась Эджен.

Вардис страдальчески закатил глаза, тут же пополнив копилку «прелестей» супружеской жизни.

— Ну, что? Ну, что? Я совсем обносилась, — грозно наступала на него жена.

— Вечная женская болезнь, — сокрушенно вздохнул Сантилли, заработав сердитый сестринский взгляд, — нечего одеть.

Они с князем ударили по рукам и расхохотались.

— Может, тогда в Окриму? — поинтересовался Сах, заговорчески оглядывая всех. — Завтра с утра?

«Еще один солнечный день, — Ласайента подавила тяжелый вздох и покосилась на спящего мужа, — ну, хоть что-то хорошее».

Элерин уже не было, встала рано, если вообще спала. Сама демонесса уснула только перед рассветом, катая в голове мысли о вчерашнем происшествии на Земле и их догадки. Скоро придут девчонки, надо подниматься, идти на рынок. Еще и изображать беспечную новобрачную. Боги, ну как он умудрился залететь? Вот счастье привалило! Сразу столько проблем. Сантилли допоздна просидел с Мишелем и Сахом, что-то обсуждая, а его, то есть ее, не позвали. Как же, у них мужская компания, а он теперь — никто. Элерин права — кулончики, браслетики, подай-принеси-раздвинь ноги. Муть.

Ласайента остервенело терла ненавистное тело под душем. Грудь эта дурацкая мешает, в туалет нормально не сходить: постоянно ищешь то, чего нет. К Эле не прикоснись, не поцелуй, шарахается, как от прокаженного. Он, видите ли, сейчас женщина, поэтому ни-ни. Вот родит и сразу сменит ипостась всем назло. Вот тогда и посмотрим. Небо, еще и роды! Демонесса со злостью ударила кулаком по стенке, недовольно загудевшей в ответ. И Сантилли сегодня ночью даже не прикоснулся. Как же, у нас настроения нет! А ты лежи и парься. Пока не поженились, все было по-другому, а теперь он собственность, а собственность никуда не денется.

— Светлого утра. Что бушуешь? — встретил ее за дверью душа ашурт.

— Догадайся, — огрызнулась девушка, оттесняя его плечом и стискивая на груди полотенце, чтобы не сдернул. Это мы тоже проходили, а как же.

Спустя полчаса на террасе Сантилли ждала картина маслом — Ласайента, склонившаяся над пальчиками Элизабет. Сестра помахивала руками, суша лак, а Джесси с нетерпением ждала своей очереди. И только Элерин, кутаясь в шаль, оставалась равнодушной ко всеобщей веселой суматохе, безразлично наблюдая через стол, как Ласти чертит тонкой палочкой по мизинцу Бетти, выводя из свежих лаковых точек замысловатые цветы.

Из общего щебета вырвалась фраза сестры.

— Влад с утра к Клеру сорвался за новой игрушкой, как мальчишка, — пожаловалась она, любовно рассматривая красно-белый узор. — Чем больше лет, тем больше дури.

Сантилли тотчас сделал себе заметку на память, что надо бы заглянуть к богу в гости, и направился к холодильнику за пивом, но Сах яростно потянулся и соскочил с насиженного перильного насеста:

— Ае, бросай свою роспись. Разминка.

Ашурт сразу мысленно окрестил его гуршем в засаде, пририсовав магу ободранно-пестрый петушиный хвост, и застонал, но послушно потащился к морю, на ходу поцеловав Эле в прохладную щеку и слегка сжав безвольные плечи. Как они раньше бегали на эти чертовы разминки? И ведь не лень же было вставать ни свет ни заря и прыгать по часу и больше.

Остались за спиной громкое девичье возмущение по поводу незаконченного маникюра, уютная мягкость кресел в полумраке гостиной, холодное пиво на полках холодильника, исходящие ароматом слойки с мясом на столе, солнечные зайчики на стенах террасы и безнадежная отрешенность Элерин. Они словно поменялись местами, но она тогда не бросила мужа, и он сейчас не бросит жену. Пусть не любимую, но такую дорогую ему женщину.

Сегодня разминка пошла легче — сказался ночной разговор с друзьями, когда они анализировали сложившуюся ситуацию. Надо было позвать Ласти, но та уже ушла спать, а тревожить уставшую демонессу Сантилли не стал, пусть отдыхает. Он выбросил из головы ее плохое утреннее настроение, отложив эту проблему на потом, и целиком окунулся в окружающий мир. Ашурт знал, что сразу ничего не получится, и был спокоен и расслаблен. Все придет со временем и наладится, потому что вернулся смысл его жизни, осталось самое малое — найти дорогу к себе.

К завтраку подоспел Мишель с недовольным чем-то Демоном. Кот, как только открылся портал, своим ходом проскочил границу и, нахохлившись, уселся на стул. Сантилли он показался похожим на старый лесной мухомор из детских земных сказок, но озвучивать свои мысли демон остерегся, зная ядовитый язык вредного зверя, когда тот не в духе.

Окрима встретила шумную компанию девушек и парней душной жарой улиц и благословенной прохладой огромного крытого базара.

«Обожаю, Орхан, — Ласайента полной грудь вдохнула свежий воздух, — можно без проблем завалиться без свиты на рынок, побродить по рядам, до хрипоты торгуясь с купцами, и никто и слова против не скажет. Золотой народ!».

Среди местных, и не только среди них, одно время бродил анекдот о том, как какой-то новоиспеченный визирь решил поближе познакомиться с народом, навестив Окримский базар, и выбрать себе сабельку-другую. Он с небывалым шиком обставил собственное шествие по улицам столицы, а чтобы внушительную свиту не затоптали на рынке, приказал очистить его от покупателей. Вот еще, толкаться среди простонародья! После этого визита на все базары столицы напала странная эпидемия: как только на них появлялся кто-нибудь из дома визиря, по рядам лихо проносилась холера, оспа или дизентерия (в зависимости от фантазии владельца), и лавки с треском закрывались во избежание распространения заразы. Но спустя некоторое время продавцы чудом исцелялись и снова открывали торговлю. При расследовании столь таинственных метаморфоз купцы чистосердечно поднимали глаза к небу со словами: «На все воля Всеблагого отца нашего. Все мы в его руках», — и проводили по лицу ладонями.

Рассказавший байку Рашид, хитро ухмылялся в густые усы и на вопрос: «Чем кончилось?», — отвечал: «Как обычно — казнили дурака, чтоб не подрывал экономическое положение в стране». Анекдот анекдотом, а кого тогда обезглавили на площади?