Разоренным крестьянам часто не оставалось ничего другого, как примкнуть к этим грабителям, которых именовали пиндари. Во главе пиндари стояли Амир-хан Рохилла, ранее военачальник Холкара, отличившийся в борьбе с англичанами в 1804 г., Карим-хан, также связанный с Холкаром, Читу, бывший военачальник Синдхии, и Васил Мухаммад, состоявший на службе у правителя Бхопала. Армии пиндари все увеличивались. В конце концов в опустошенных областях маратхских и раджпутских княжеств стал ощущаться недостаток продовольствия и фуража.

Английские колонизаторы не вмешивались в действия пиндари. Однако, когда в 1816 г. те напали на Северные сиркары, бывшие непосредственными владениями Компании, и налоговые поступления с этих областей сразу резко упали, английские власти решили покончить с пиндари. Предварительно англичане заставили в 1817 г. пешву подписать еще один договор в Пуне. Он отказался от главенства над маратхскими князьями, отдал англичанам провинцию Конкан и обязался все сношения с другими княжествами вести только через английского резидента. Нагпур также заключил субсидиарный договор с англичанами. Синдхия вынужден был подписать соглашение, обязывавшее его предоставить свои войска англичанам для борьбы с пиндари. Кроме того, он отказался на три года от сбора дани с раджпутских княжеств и отдал англичанам в залог крепости Асиргарх и Хиндия. Тем самым англичане подчинили себе всех маратхских князей и стали готовиться к выступлению против пиндари.

Однако, как только значительная часть английских войск ушла из Махараштры, маратхи Пуны восстали. К ним присоединился и Нагпур. Тогда англичане бросили против маратхов самую большую армию из тех, что действовали в Индии в период завоевания. В ней было 120 тыс. человек (в там числе 13 тыс. англичан) и 300 пушек. В битвах при Кхадки, Ситабалди, Нагпуре, Салпи Гхате, Аште и Сеони — всюду маратхи терпели поражение. В конце 1818 г. пешва сдался, и генерал-губернатор Индии лорд Мойра, получивший за победы над маратхами тогда учрежденный титул «Маркиз Хейстингс», решил уничтожить звание пешвы и покончить с этим символом единства маратхов. Территория всей Махараштры была присоединена ж Бомбейскому президентству, за исключением небольшого владения вокруг Сатары и Колхапура, которые передавались потомкам Шиваджи, не имевшим никакого политического влияния. Один из руководителей пиндари, Амир-хан, сразу согласился на роспуск своей армии, за что англичане «подарили» ему небольшое княжество Тонк, но остальные вожди пиндари пытались сопротивляться.

Несмотря на жестокую эпидемию холеры, вспыхнувшую в английской армии и унесшую 9 тыс. жизней, англичане продолжали преследование пиндари. Военачальники Холкара (сошедшего с ума) пытались оказать пиндари поддержку, но войска Холкара тоже потерпели поражение в крупном сражении под Махидпуром. После этого пиндари распались на мелкие отряды и постепенно были разбиты. Карим-хан сдался, и ему был пожалован джагир неподалеку от Горакхпура. Васил Мухаммад покончил с собой с английской тюрьме, а Читу погиб в джунглях.

Подчинением маратхов закончился основной этап завоевания Индии. Последняя военная кампания англичан — завоевание Пенджаба — произошла только через 30 лет.

С завоеванием Индии англичанами изменилось не только политическое, но и экономическое положение страны. В отличие от прежних завоевателей, которые оседали здесь и ассимилировались с местным населением, Англия, вставшая на путь капиталистического развития, рассматривала Индию как арену для извлечения богатств, вывозившихся затем в метрополию. Как ни менялись методы британской эксплуатации Индии, эта страна всегда оставалась для колониальных властей придатком метрополии.

Начавшийся еще в период завоевания вывоз богатств из Индии стал постоянной «экономической выкачкой» (есоnоmic drain), которая обескровливала Индию и превращала ее в нищую страну. Еще в XV в. Афанасий Никитин отмечал нищету индийского народа, но в колониальный период бедность населения стала еще более вопиющей. Первый при англичанах голод в Бенгалии в 1770 г. унес около 10 млн. жизней, и с тех пор голод, сопровождаемый нередко холерой, чумой и прочими бедствиями, стал периодически повторяющимся явлением.

Колониальная Индия не могла провести коренного улучшения своего экономического положения. Вся дальнейшая политическая история страны является историей борьбы за ее освобождение от колониальной зависимости.

В период завоевания англичане вывезли из Индии огромную «военную добычу», полученную путем разграбления казны разных индийских правителей и крупных феодалов. Так, после падения Серингапатама даже рядовые солдаты набивали свои ранцы драгоценными камнями. Когда английская власть была уже установлена, начался второй этап эксплуатации этой колонии. Основным источником колониального дохода стал земельный налог, взимаемый с крестьянства. Однако все попытки англичан ввести такую земельно-налоговую систему, которая привела бы к развитию сельского хозяйства, провалились. При всех введенных англичанами земельно-налоговых системах: постоянном землеустройстве в Бенгалии, райятвари в Южной Индии, маузаваре в Северной Индии или общинной системе в Пенджабе — колониальное государство все равно изымало максимально возможный земельный налог, и земледелец при полуголодной жизни не имел никаких средств для ведения рационального хозяйства. В феодальной Индии все системы сбора налогов были гибкими, налог снижался при стихийных бедствиях или сильном падении цен: не в интересах феодала было полное разорение его земель. При колониальном правительстве налог твердо фиксировался и его взыскивали, невзирая ни на какие неблагоприятные обстоятельства. Феодальные владетели в случае необходимости предоставляли своим крестьянам помощь (в Могольской Индии именуемую такави), необходимую для продолжения сельскохозяйственного цикла. Колониальные чиновники, естественно, не считали это своей заботой: их делом был сбор налогов. Поэтому в колониальной Индии положение земледельца было еще хуже, чем в феодальные времена.

Эксперименты английских властей, применявших три разных земельно-налоговых системы в поисках такой, которая давала бы наибольшие налоговые сборы, дорого обошлись индийскому крестьянству. Первой такой попыткой был закон о Постоянном землеустройстве Корнуоллиса.

В 1793 г. генерал-губернатор Бенгалии и Корнуоллис внезапно, вопреки советам высших чинов Калькутты, ввел свои закон о постоянном землеустройстве, в основных чертах проводивший в жизнь идеи Ф. Фрэнсиса о политике по отношению к заминдарам. По словам Корнуоллиса, его закон предусматривал «признание индийских заминдаров наследственными владельцами на вечные времена». Вместе с тем заминдары должны были вносить в казну ⁹/₁₀ того земельного налога, который был ими собран в 1790 г., причем эта сумма тоже фиксировалась «на вечные времена» вне зависимости от действительно взимаемой ренты. В случае недоимки заминдарские владения могли быть проданы с молотка. Введением этого закона Корнуоллис стремился обеспечить на ближайшие годы высокие налоговые поступления в казну, а также создать классовую опору колониальному режиму среди местного населения, отказавшись в пользу заминдаров от доходов, связанных с ожидаемым развитием земледелия и ростом номинальной суммы ренты.

Однако на деле закон ликвидировал феодальные крестьянские права на землю, закрепив ее как частную собственность заминдаров. При продаже заминдарского имения (так теперь обозначалась территория, с которой раньше заминдар собирал налоги) все существовавшие прежде «соглашения между заминдаром и земледельцами» о размере ренты (так английские чиновники называли индийское обычное право, регулировавшее величину ренты, следуемой заминдарам) считались расторгнутыми, новый заминдар имел право повышать ренту. По словам Маркса, «Корнуоллис и Питт осуществили искусственную экспроприацию бенгальских земледельцев»[14]. Полностью ликвидировав существовавшие ранее владельческие права крестьян на землю, закон Корнуоллиса препятствовал введению какого-либо улучшения методов крестьянского хозяйствования, так как это привело бы лишь к повышению ренты. Бенгальское сельское хозяйство деградировало, а бенгальский крестьянин стал одним из самых нищих в Индии.