И пошли. Пошли споро, воодушевляемые мыслью, что именно на этот раз близки к цели, и подгоняемые еще морозцем да резким московским ветерком. Из министерства в министерство. Из учреждения в учреждение. По часовой стрелке, кру́гом, по всему району Комсомольской площади — площади трех вокзалов. Подымались по лестницам, взлетали на лифтах, опускались в подвальные этажи. И всюду спрашивали только одно:
— Скажите, пожалуйста, где у вас здесь буфет или столовая?
Шли по коридорам учреждений вчетвером: Петр, Валерка Венедиктов и Сергей Шлыков, а впереди семенила, испуганно озираясь, Зинаида, одетая в шубейку из синего, похожего на бобрик искусственного меха и зеленый платок. Они подходили к помещению буфета, Зинаида заглядывала в комнату, рассматривала продавщицу. Сергей снимает шляпу и вежливо осведомляется у хлопочущей около кофеварки буфетчицы:
— Будьте любезны сказать, а Капа сегодня что — выходная?
Второй день поисков подходил к концу, когда неутомимые молодые люди, поддерживая под руки Зинаиду, едва волочившую от усталости ноги, открыли широкие стеклянные двери подъезда, сбоку которого виднелась большая вывеска: «Министерство…» Машинально, уже совсем не таясь, Зинаида перешагнула порог комнаты, где сотрудники министерства оживленно переговаривались в большой очереди у буфетной стойки, и вдруг стремительно отпрянула назад.
— Капка, — прошептала она, норовя податься в сторону выхода.
Каждое дело, попадавшее к Павлу, каждое новое преступление, которое доводилось раскрывать, неизменно оставляли у него свою главную заметку в памяти. Одно — спецификой метода, примененного уголовником, другое — сложностью логического построения, которого потребовал розыск, третье — риском, опасностью, сопряженными с задержанием готового на все преступника. А дело Каменщика потом не единожды со всех сторон анализировалось им, как встреча с ухищреннейшим рецидивистом, особо опасным рецидивистом. Как хитрый, осторожный зверь, не раз битый, не раз попадавший в капканы, он знал, что нельзя вообще не оставлять никаких следов. Но можно это делать неумышленно, с испуга, по неопытности. А можно и совсем иначе. Вот вам, дорогие преследователи! И здесь и там мои следы. Разбирайтесь в них, кидайтесь в разные стороны, цапайте второстепенных или невольных моих помощников. А я от вас всегда в конце концов уходил и теперь уйду.
…Пока Петя Кулешов действовал в меховом магазине и добирался до Липского, а потом вместе с Валеркой Венедиктовым и Сергеем Шлыковым отмеривали километры по коридорам министерств в поисках буфетчицы Капы, Павел все с большим рвением углублялся в расследование происшествия в сберкассе. Такие там выяснились многозначительные совпадения! Старший кассир ограбленной сберкассы Алла Яковлевна Чугунова, например, та самая, что знала код замка и имела доступ к ключам от сейфа, жила, оказывается, в одной большой коммунальной квартире вместе с семьей… Липского. Да, да, инспектора из торга Липского, так «тяготевшего» к ограбленному меховому магазину. Напрасно ли старался сам король-случай, который свел их в одной квартире? Или интуиция комиссара Дубинина не обманула и Каменщик действительно похаживал возле сберкассы? Ведь за это время решительно отпала версия о симуляции ограбления. Экспертиза почвы под окном сберкассы, куска пола в помещении, соскобов с краев раковины, над которой расположено окно, привели к выводу, что проникли в сберкассу снаружи и были воры отнюдь не новичками.
Что же касается Липского, то и о его жизни, интересах, привычках, знакомствах работники угрозыска знали уже очень многое. И ничего компрометирующего, ничего хотя бы косвенно дававшего повод заподозрить. Старательный работник. Вежлив до приторности и на службе и с многочисленными жильцами квартиры. Особенности? Не любит ходить в гости и никогда не приглашает к себе. Вечера порой проводит в бильярдной Парка культуры и отдыха имени Горького. Есть одно вполне благопристойное увлечение: в воскресные дни обычно выезжает на рыбалку, чаще всего на Химкинское водохранилище. Но улов привозит редко. Так сказать, незадачливый рыбак. И все же… В манере вести себя, в блеклом, старательно прямом взгляде Липского было что-то такое, что скорее приближало его к черту, нежели к ангелу, если вспомнить характеристику, которую дал инспектору торга старый товаровед по мехам Олег Анисимович Коптяев.
Чем больше перечитывал Павел разные бумажки со сведениями о Липском, тем сильнее возрастало в нем чувство настороженности. Незадачливый! А может, скорее «задачливый» рыбак, только улов у него особый? Но ограничивается ли он махинациями с меховыми изделиями или как-то связан с ограблением сберкассы? И какие у него могут быть точки соприкосновения с рецидивистом Каменщиком? Он, Липский, и есть Каменщик? Чепуха! Все прошлое его как на ладошке. Такие типы обычно предпочитают доставать горячую картошку из костра чужими руками. Да и пока против него улики только косвенные — одни разговоры да предположения. Так что не станем торопиться, понаблюдаем еще за житьем-бытьем инспектора. И будем терпеливо ждать, что Капа даст: ее поведение тоже немало темных сторон может прояснить.
И вот среди постоянных посетителей министерского буфета появились новые лица — юноши, девушки, люди средних лет, которые запросто, как давние знакомые, беседовали со многими здешними сотрудниками. А в вестибюле министерства буфетчицу нетерпеливо поджидали Петя Кулешов, Валерка Венедиктов и Сергей Шлыков с товарищами. Им выпала наиболее сложная и ответственная задача: провожать Капитолину Сысоеву домой, интересоваться ее возможными встречами.
Но Капа, никуда не сворачивая, нигде и ни с кем не останавливаясь, направлялась в эти дни после работы только домой, а утром на работу. Ходила пешком. Жила с уже взрослым сыном-старшеклассником неподалеку, в Хохловском переулке, возле Покровских ворот. Жила в старинном доме давно, здесь и родилась, ее все тут знали и ничего худого за ней не замечали.
Капа была явно чем-то встревожена. Шла всегда быстро, то и дело оглядывалась. Неужели учуяла опасность? Что ж, вполне возможно. Почему бы не допустить, думал Павел, что Капа заметила Берестову и сделала для себя необходимые выводы? А если она нашла возможность предупредить Каменщика, а тот — других своих сообщников?
Инспектор торга Михаил Юрьевич Липский вел себя не менее осторожно. По вечерам сидел дома, даже бильярдную перестал навещать. Чересчур осмотрительно вел себя Липский, давая таким образом новые основания предполагать, что имеет какие-то неведомые пока контакты с шайкой грабителей. Какие контакты?
Еще в студенческие годы Павел любил размышлять… на бумаге. Он знал, что особенность эта придана довольно значительному числу персонажей литературных произведений о работниках милиции. Посмеивался поэтому внутренне над собой, но отказываться от своей привычки не собирался. Карандаш помогал разобраться в том, что не поддавалось осмыслению сразу. Когда выстраивались на белом листе слова или становились схематическими рисунками мгновения назад существовавшие только в его воображении образы, было гораздо легче представить себе сущность, смысл явления или связи явлений, которые до того никак не прояснялись.
Так выходило и сейчас. На двойном развернутом листе бумаги — чтобы было нагляднее — появились в кружках крупные буквы-символы. Каждый предполагаемый участник дела Каменщика получил условное обозначение. Липский — «Л», старший кассир сберкассы Чугунова — «СК», буфетчица Сысоева — «С». Все они, связанные между собой, протянули друг другу руки-линии. Не было таких линий только у Каменщика: его условный знак — толстое черное «К» — Павел поместил в центре листа. И еще в стороне одиноко стояли две буковки «РМ». Они изображали фигуру ремонтного мастера Александра Назарьевича Трофимова, которого позвали открывать сберкассовский сейф, когда однажды «забастовал» замок. Мастер во время опроса подтвердил все, что сказал — спасибо ему! — замзав сберкассы Додин. Верно, замок в сейфе только непосвященным кажется сложным. На самом деле это обычное, стандартное устройство, которое подготовленный человек открыть может весьма просто и быстро.
