Немецко–фашистское командование вынуждено было оттянуть для защиты своих тылов части с фронта. 8 августа враг значительными силами перешел в наступление из района Корсунь — Шевченковского на Стеблев. Оборонявшийся здесь эскадрон 99‑го кавалерийского полка вынужден был отойти к селу Хировка. Гитлеровцы пытались захватить этот населенный пункт, но были отброшены нашим артиллерийским и ружейно–пулеметным огнем. На поле боя осталось до 60 убитых вражеских солдат и офицеров. Южнее Скринченцев эскадрон 76‑го кавалерийского полка захватил и сжег 30 немецких бензовозов. Правда, он тут же, атакованный танками противника, вынужден был отойти.

Не получило своего развития наступление 227‑й и 199‑й стрелковых дивизий, противник прочно удерживал Богуслав и Корсунь — Шевченковский. 12‑я танковая дивизия оставалась на северном берегу р. Россь — не хватило переправочных средств, дивизия не смогла переправить танки.

В этих условиях командующий 26‑й армией приказал подвижной группе оставаться в районе Сидоровка, Хировка, Николаевка. Наши войска продолжали парализовать тылы противника. В течение дня частями корпуса было уничтожено более 100 автомашин с различными грузами, подбито 2 танка, истреблено свыше 150 гитлеровцев.

Удар 5‑го кавалерийского корпуса оказал серьезное влияние на последующие события. Командование группы армий «Юг» вынуждено было принять срочные меры. Оно отдало войскам своей 6‑й армии распоряжение приостановить наступление на Киев и временно перейти к обороне на участке Триполье, Киев.

Несмотря на этот тактический успех, на каневском направлении значительно ухудшилась обстановка для наших частей.

Немецкое командование в целях ликвидации нашего плацдарма на западном берегу р. Днепр сосредоточило в районе Мироновка, Кагарлык 68‑ю, 186‑ю пехотные дивизии и моторизованную дивизию СС «Викинг». Этими силами враг с утра 8 августа перешел в наступление из района Мироновки в направлении Канева, нанося главный удар вдоль северного берега р. Россава.

Командующий 26‑й армией решил повернуть 5‑й кавалерийский корпус для действий в северном направлении с задачей нанести удар во фланг группировке противника, наступавшей в направлении Канева. Штаб Юго — Западного фронта придавал большое значение этому удару. Поэтому он одобрил боевой приказ командарма генерал–лейтенанта Ф. Я. Костенко.

Утром 9 августа части 5‑го кавалерийского корпуса и 12‑й танковой дивизии перешли в наступление.

Немецкое командование, оценив опасность удара 5‑го кавалерийского корпуса во фланг своей группировке, бросило против кавалерии авиационную группу численностью до 100 самолетов. Со второй половины дня вражеская авиация наносила удары по соединениям 5‑го кавалерийского корпуса, не имевшего зенитных средств и лишенного прикрытия с воздуха истребителями. За день было отмечено до 400 самолетовылетов противника, действовавшего группами по 40–60 самолетов. Налеты врага были довольно эффективными. Так, в районе Яхн 14‑я кавалерийская дивизия понесла большие потери: было убито и ранено около 300 человек и 600 лошадей. Отражать атаки вражеских самолетов приходилось только залповым огнем стрелкового оружия.

Бои на каневском и черкасском плацдармах носили исключительно упорный характер. Враг не останавливался ни перед какими жертвами, чтобы прорваться к переправам. Он бросил против наших войск свежие пехотные соединения, большое количество танков. Наши бойцы мужественно отбивали вражеские атаки и сами переходили в контратаки с одними винтовками и гранатами. Поддерживать пехоту было почти нечем. А для борьбы с вражескими танками по–прежнему не хватало бронебойных снарядов.

Все это привело к тому, что наступление 3‑й и 14‑й кавалерийских дивизий 9 августа развития не получило. Кавалерийские полки не смогли выбить гитлеровцев с занимаемого рубежа. В свою очередь противник сумел за ночь перебросить на южный берег р. Россава дополнительные силы и еще более укрепил свои оборонительные позиции.

К 15 часам 10 августа к Ямчихе подошла 34‑я кавалерийская дивизия. На нее возлагались немалые надежды. Ведь она была только что сформирована. Дивизия насчитывала 3357 человек. Она имела около 3600 лошадей, на вооружении находилось 2711 винтовок, 194 автомата, 36 станковых пулеметов, 56 ручных пулеметов, 12 орудий калибром 76 мм и 12 орудий — 45 мм, 9 бронемашин.

Автору данного труда довелось формировать это соединение.

11 июля я прибыл в район формирования дивизии — в город Змиев. Здесь уже находились подполковник И. Д. Беценко, капитаны С. Ф. Петрунин, П. И. Никитин и другие командиры и политработники, которым предстояло формировать части 34‑й кавалерийской дивизии. Со дня на день мы ожидали поступления личного состава и коней. Но в связи с быстрым продвижением противника обстановка резко обострилась, и поэтому было приказано приблизить район формирования дивизии к линии фронта — в район города Прилуки.

В канун нашего отъезда прибыл на должность командира 134‑го полка майор П. В. Хозиев. До войны Иван Васильевич преподавал технику верховой езды на Кавалерийских курсах командного состава имени С. М Буденного в городе Новочеркасске.

И. В. Хозиев по национальности осетин, он страстно любил кавалерию и прививал эту любовь своим подчиненным. Человек прекрасной души, Иван Васильевич пользовался большим авторитетом среди личного состава дивизии.

Нам предстояло преодолеть немалое расстояние. Мы двигались по маршруту Змиев, Мерефа, Люботин, Ахтырка, Гадяч, Ромны, Прилуки. К месту назначения прибыли вовремя. Остановились в лесу под Прилуками.

Прилуки — красивый небольшой украинский городок, расположенный на реке Удай, — жил в те дни, как и вся наша страна, напряженной жизнью. Мужчины призывного возраста уходили на фронт, их места занимали женщины и подростки. На нолях района шла уборочная страда. Хлеб нужен был фронту, и труженики колхозов и совхозов делали все возможное, чтобы не пропал ни один колос первого урожая военного года.

В формировании дивизии большую помощь оказывали партийные организации Прилукского района. Местные власти обеспечили части продовольствием, фуражом. Укомплектовывалась дивизия главным образом из молодежи Киевской, Полтавской, Ворошиловоградской и Донецкой областей, а также Кубани и Дона. Но среди личного состава были также воины, которые уже «нюхали порох» в боях с белофиннами и японскими самураями. Вливались в полки и кавалеристы старшего поколения, громившие белогвардейцев и германских оккупантов еще в 1918 г. Это были опытные бойцы, и командование дивизии распределяло их равномерно по всем эскадронам.

Недоставало кадровых командиров, поэтому на их должности пришлось временно назначать опытных сержантов. Все они впоследствии добросовестно выполняли возложенные на них обязанности.

Личным составом дивизия была укомплектована почти полностью, за исключением радистов. Не хватало клинков и зенитных пулеметов. Хуже всего обстояло дело с радиосредствами: вместо 23 положенных по штату радиостанций мы имели только три. Обмундированием и снаряжением дивизия ко дню выступления на фронт была обеспечена, а транспортом всех видов — лишь на 85 процентов.

Особенно меня беспокоило отсутствие положенного количества радиостанций, а ведь в тот сложный начальный период войны необходимо было особенно четкое управление частями.

В те дни немало забот легло на плечи работников штаба, действия которых умело направлял подполковник И. Д. Веценно. Он служил в коннице с 1923 г., имел солидный опыт, глубокие военные знания. На должность начальника штаба дивизии Иван Дмитриевич прибыл из Академии Генерального штаба.

Военкомом дивизии был назначен старший батальонный комиссар П. И. Козлов. Кадровый политработник, член партии с 1925 г., Павел Иванович сразу же сумел хорошо организовать в частях и подразделениях целенаправленную партийно–политическую работу.

К 23 июля формирование дивизии находилось в стадии завершения. Однако многие вопросы, связанные главным образом со сколачиванием частей и подразделений, отработать не удалось. Между тем 23 июля в соответствии с приказом Ставки дивизия была передана в распоряжение главкома Юго — Западного направления Маршала Советского Союза С. М. Буденного, который подчинил ее командующему 26‑й армией генерал–лейтенанту Ф. Я. Костенко.