Таким образом, Ставка Верховного Главнокомандования считает, что сейчас ближайшей задачей Военного совета Юго — Западного фронта будет разгром противника, пытающегося выдвинуться из района Бахмач, Конотоп на юг. У меня все.
Кирпонос. Военный совет заверяет Ставку в том, что он далек от панических настроений, не болел этим никогда и не болеет. Создавшееся положение на участке Юго — Западного фронта, как я уже докладывал, характеризуется не только выходом сегодня противника в район Ромны, Гайворон, но и взломом обороны в районе Чернигов, Окуниново. 5‑я армия ведет тяжелые бои в окружении, и, как я уже докладывал Вам, товарищ маршал, понимая всю важность роли, которую играет в общем деле наш Юго — Западный фронт, мы все время стремимся к тому, чтобы не дать возможности противнику достигнуть здесь какого–либо успеха. Но, к сожалению, все возможности, которыми мог самостоятельно располагать Военный совет фронта, исчерпаны и оказались недостаточными в условиях сложившейся обстановки. Я полагаю, что взять что–либо еще от Костенко (26‑я армия) нельзя, так как он занимает 150-километровый фронт, и если сейчас взять от него еще две дивизии, то оставшееся число дивизий будет занимать фронт обороны не менее 30 километров на каждую. Кроме того, в последнее время, по данным нашей авиаразведки, установлена подача пополнения противником из глубины железнодорожными эшелонами на станцию Мироновка.
Если учесть все это и учесть состояние, вследствие непрерывных дождей, порчи дорог, то в случае форсирования противником р. Днепр в районе Ржищев, Канев вряд ли Костенко сможет воспрепятствовать этому. Таким образом, в этих условиях я и Военный совет в целом полагаем, что у нас имеется единственная возможность, откуда мы могли бы еще взять силы и средства для уничтожения группы противника, стремящейся выйти с направления Козелец на Киев и с направления Бахмач, Конотоп на глубокий тыл фронта, — это КИУР.
Вот смысл наших предложений Ставке при условии отсутствия подачи нам резервов.
Прошу Ваших указаний. У меня все.
Шапошников. Вы и так в КИУРе оставляете только четыре дивизии, больше оттуда снимать нельзя…
Кирпонос….Таким образом, по Вашему указанию можно рассчитывать лишь на две стрелковые дивизии из армии Костенко.
Авиации поставлена задача на уничтожение переправ противника, однако пока это положительных результатов не дало.
Если Ставка считает наши предложения не совсем правильными и приказывает выполнить только что данные Вами указания, Военный совет фронта принимает это к исполнению.
Шапошников. Ставка Верховного Главнокомандования считает Ваше предложение пока преждевременным. Что же касается средств для парирования вылазок противника на Вашем правом фланге, то я предложил Вам свой вариант решения.
Может быть, Вы найдете иной выход для укрепления Вашего правого фланга.
Кирпонос. Кроме предложенного Вами, если наши предложения о КИУРе отпадают, другого выхода нет. У меня все.
Шапошников. О КИУРе можно говорить только в связи с общим решением, а общее решение преждевременно. Пока все. До свидания».
Теперь, спустя много лет, особенно ясно представляется, какие драматические события произошли в дальнейшем.
В ночь на 11 сентября содержание переговоров было доложено главкому Юго — Западного направления Маршалу Советского Союза С. М. Буденному, который тут же обратился в Ставку к И. В. Сталину:
«Военный совет Юго — Западного фронта считает, что в создавшейся обстановке необходимо разрешить общий отход фронта на тыловой рубеж. Начальник Генштаба маршал тов. Шапошников от имени Ставки Верховного Главнокомандования в ответ на это предложение дал указание вывести из 26‑й армии две стрелковые дивизии и использовать их для ликвидации прорвавшегося противника из района Бахмач, Конотоп. Одновременно тов. Шапошников указал, что Ставка Верховного Командования считает отвод войск на восток пока преждевременным. Со своей стороны полагаю, что к данному времени полностью обозначился замысел противника по охвату и окружению Юго — Западного фронта с направлений Новгород — Северский и Кременчуг.
Для противодействия этому замыслу необходимо создать сильную группу войск. Юго — Западный фронт сделать это не в состоянии.
Если Ставка Верховного Командования в свою очередь не имеет возможности сосредоточить в данный момент такой сильной группы, то отход для Юго — Западного фронта является вполне назревшим.
Мероприятие, которое должен провести Военный совет фронта в виде выдвижения двух дивизий из 26‑й армии, может являться только средством обеспечения. К тому же 26‑я армия становится крайне обессиленной: на 150 км фронта остаются только три стрелковые дивизии. Промедление с отходом Юго — Западного фронта может повлечь к потере войск и огромного количества матчасти.
В крайнем случае, если вопрос с отходом не может быть пересмотрен, прошу разрешения вывести хотя бы войска и богатую технику из Киевского УРа. Эти силы и средства, безусловно, помогут Юго — Западному фронту противодействовать окружению противником»{15}
Как видим, Военный совет Юго — Западного направления был согласен с решением командующего Юго — Западным фронтом и настаивал на отводе войск из Киевского укрепленного района. Однако в переговорах с генералом М. П. Кирпоносом И. В. Сталин указал:
«Ваше предложение об отводе войск на рубеж известной Вам реки мне кажется опасным… В данной обстановке на восточном берегу предлагаемый Вами отвод войск будет означать окружение наших войск.
…Ваши предложения о немедленном отводе войск без того, что Вы заранее подготовите рубеж на р. Псёл, во–первых, и, во–вторых, повести отчаянные атаки на конотопскую группу противника во взаимодействии с Брянским фронтом, повторяю, без этих условий Ваши предложения об отводе войск являются опасными и могут создать катастрофу.
Выход может быть следующий: немедля перегруппировать силы хотя бы за счет КИУРа и других войск и повести отчаянные атаки на конотопскую группу противника во взаимодействии с Еременко…
…Немедленно организовать оборонительный рубеж на р. Псёл или где–либо по этой линии, выставив большую артиллерийскую группу фронтом на север и запад и отведя 5–6 дивизий за этот рубеж.
…После всего этого начать эвакуацию Киева.
Перестать наконец заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути сопротивления…
Кирпонос….У нас мысли об отводе войск не было до получения предложения об отводе войск на восток с указанием рубежей…
Сталин. Предложение об отводе войск Юго — Западного фронта исходит от Вас и от Буденного… Шапошников против отвода частей, а главком за отвод, так же как Юго — Западный фронт стоял за немедленный отвод частей.
О мерах организации кулака против конотопской группы противника и подготовке оборонительной линии на известном рубеже информируйте нас систематически…
…Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешения Ставки…»{16}
Вскоре после этих переговоров был освобожден от должности главкома Юго — Западного направления Маршал Советского Союза С. М. Буденный и вместо него назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Юго — Западный фронт усиливался из резерва Ставки двумя танковыми бригадами и 100‑й стрелковой дивизией, 2‑й кавалерийский корпус из Южного фронта переподчинялся Юго — Западному, из 26‑й армии две дивизии выделялись во фронтовой резерв. Ставка была уверена, что наступление Брянского фронта, подход стратегических резервов, их удар в западном направлении в сочетании с контрударом части сил Юго — Западного фронта с запада на восток дадут возможность восстановить положение.
Следует заметить, что вряд ли было целесообразным менять главкома Юго — Западного направления в самый критический момент обстановки на Юго — Западном фронте, и думается, что замена в подобной ситуации отрицательно повлияла на управление войсками. С другой стороны, предложение генерала Кирпоноса об отводе войск фронта, и в первую очередь 37‑й и 26‑й армий, в той обстановке было целесообразным.
