Точка указывала на город Владимир. В принципе, это был неплохой выбор. В городе было много подземных ходов, да и от нас он находился недалеко. На следующий вечер мы уже специально повторили эксперимент. Мы положили карту Владимира в том же месте на столе. И снова появилась красная точка, указывавшая на церквушку на окраине города. Абсолютно обескураженные, мы принялись готовиться.

Единственный человек, с кем я мог поделиться подобными невероятными событиями, был тот профессор, с которым после поездки в Египет я больше и не разговаривал. Позвонив ему, я услышал, как он разволновался, узнав про красную точку.

– Это указующий перст хранителя, – затараторил он, как одержимый.

Про сына я ему рассказывать не стал, а он и не спросил, словно это уже не было для него так важно, как раньше. Или, может, он все знал заранее.

Приехав во Владимир, мы разузнали у местных диггеров про катакомбы и, наложив их планы на карту города, нашли ходы неподалеку от той церкви.

Во время первой вылазки, от которой кроме развлечения ничего не ожидали, мы нашли нечто особенное. Согласно карте, нас ждал тупик. И если бы не та точка, мы бы, наверное, не обратили внимания на пролом в стене, где за кирпичами у самого потолка открывался кусок каменного монолита.

Этот монолит заинтересовал нас. Неделю нам пришлось повозиться, но мы были невероятно увлечены его размерами, которые становились все больше с каждым днем исследований. Но главное, что у подножия монолита за каменной кладкой обнаружилась ниша. Мы спустились в нее и попали в странное подсвечивающееся тусклым красным сиянием огромное помещение со ступенями, уходящими куда-то далеко вниз. Там, внизу мы нашли врата, исписанные не известными нам символами.

Акил был специалистом по древним языкам, и он помог нам с их расшифровкой. Так я и оказался в том древнем городе…

Это было дивное, ошеломляющее и в то же время странное и пугающее место. Это была находка, которая могла перевернуть всю науку, но я тогда не знал, что мне будет совсем не до науки. Там, в подземном городе мы нашли портал в еще более странное место – город на другой планете. Там время текло совсем по-другому, и мы с твоей матерью провели много времени, изучая то место. Прошлые времена нашего беззаботного счастья вернулись, пока мы не нашли еще один портал в центре стеклянного города.

В час, когда мы пришли к порталу, в нем появился ты. Но уже повзрослевший. Ты сказал, что ты сам нас сюда привел, вручил мне свой дневник, попросив, чтобы дневник вернули тебе в то время и при тех условиях, которые указаны в нем. Ты сказал, что никакой патологии у твоей матери не было. Что один из хранителей намереннно сделал так, чтобы она до времени не смогла забеременеть, пока дух древнего существа не придет из перстня, и попросил, чтобы мы с твоей матерью усыновили тебя заново, а это место сберегли от других…

Ну вот, в общем-то, и вся история… Та красновласая снова появилась лет пять назад после моего последнего приезда к тебе. Она стала выглядеть моложе и, кажется, что-то заподозрила. Хотя слово «кажется», когда все уже написано в твоем дневнике, пожалуй, лишнее. Она пришла убить меня, возможно, я при нашей последней встрече сболтнул тебе лишнего про свои путешествия, и она как-то узнала об этом. Она чувствует, что я знаю нечто, способное помешать ее планам.

Я люблю тебя сынок, и прости меня за то, что меня не будет с тобой в твоих испытаниях.

Сообщение закончилось и по экрану пошли помехи.

Просмотрев видео, я понял, как плохо знал своего отца. Что-то во мне изменилось, и теперь его потеря ощущалась совсем иначе.

Однако его исповедь лишь добавила вопросов. Для чего был дневник? От чего он должен был меня предостеречь и что помочь изменить, коль я из будущего решил его передать себе прошлому? Как я смог победить наблюдателей, уничтожить Город Богов и то древнее существо, столь опасное, что его так охраняли наблюдатели от могущественных цивилизаций.

Нет, конечно, дневник, рассказал, как все произошло, но как-то уж это слишком фантастически для простого парня. Можно ли поверить, что все было просто стечением обстоятельств, или Вселенная решила меня сделать избранником в своей странной, неисповедимой игре?

Но, с другой стороны, судя по записям в дневнике, все для меня сложилось очень хорошо.

Пролистав дневник до последней страницы, я увидел, что он заканчивался тем, что я многого достиг и, воссоздав лифт, послал дневник себе, чтобы все прошло гладко, а наблюдатели ничего не заподозрили до самого конца. В конце я останусь со всеми тузами и без их присмотра, на планете, запрятанной от истерзанных войной представителей этих рас. Здесь и сможет окрепнуть человечество до времени, когда сможет побороться с ними за свое место во Вселенной…

Что ж, впереди меня ждало много испытаний. Пришло время показать, на что я способен, и исполнить написанное в дневнике.

Альтернативная Вселенная

Далекое будущее

За день до Великого Совета

Аргосу было скучно и тоскливо. Депрессия черными волнами накатывала, порой захлестывая и удушая. Иногда он даже плакал в одиночестве.

Сколько он провел времени в этих величественных стенах, среди роскоши прошлого? Тысячи лет? Сотни тысяч? Единственным разнообразием были вызовы на Великий Совет раз в столетие. Хотя в чем разнообразие? Члены Совета не менялись с того дня, как он встал на место своего предшественника, сошедшего с ума и пытавшегося выпустить узника на свободу. На Великом Совете присутствовали трое от расы Создателей и трое от его родной цивилизации Сеятелей, впрочем, был еще и седьмой член Совета, представлявший Союз Вселенских Миров, который объединял все иные известные цивилизации. Правда, у него не было права решающего голоса, лишь совещательный.

На Совете Аргос держал отчет вместе с Хеймдаль – наблюдателем от Создателей.

Всегда было одно и то же. Доклад о вариаторе событий, в котором заключенный не имеет ни одного вектора возможности что-либо изменить и сбежать. Отчет о тахионной активности прошлого заключенного, что нет ни у кого попыток, его переписать. Потом шла стандартная сверка отчетов Аргоса и Хеймдаль на идентичность.

Как всегда, все в пределах нормы.

Затем они отбывали обратно на станцию, сторожить того, кто там находится чуть ли не с начала времен. Однако все делала автоматика, которая не допускала сбоев никогда. Основная цель пребывания Аргоса заключалась не столько в том, чтобы сторожить заключенного, сколько в слежке за Хеймдаль, впрочем, она занималась тем же.

Поначалу Аргос пытался наладить контакт с красновласой красавицей Хеймдаль, но оказалось, что их взгляды на жизнь сильно разнятся, да и вообще она была чрезмерно самодовольной особой.

Впрочем, это было неудивительно. Ее мать являлась членом Совета и с самого рождения ребенку все преподносили на блюдечке: самые богатые планетарные системы, транспортные артерии галактик и многочисленные народы, находящиеся в рабстве Создателей, большей частью принадлежавшие ее семье и ей как единственной наследнице. Но, желая доказать матери свою полезность или что-то еще, она выбрала путь стража, однако от несметных богатств и власти не отказалась.

Отец Аргоса тоже был членом Совета, но, несмотря на это, участь парня сильно отличалась от судьбы Хеймдаль. Он был полукровкой. Родитель Аргоса любил время от времени развлекаться с инопланетянками и был богат отпрысками. Тысячи детей скитались по Вселенной в нищете, без какой-либо помощи от него. Могучему Сеятелю вполне хватало одного сына, рожденного от женщины своей же расы, с которым член Совета был неразлучен уже тысячи лет и души в котором не чаял.

Аргос стал стражем просто по стечению обстоятельств: никто из Совета со стороны Сеятелей не желал обрекать своих законнорожденных детей на вечное прозябание охранниками в тюрьме. Недавно сошедший с ума надзиратель от Сеятелей был казнен за попытку освободить заключенного, и место стало вакантным. На планете, где жила семья Аргоса, пытались поднять мятеж против Сеятелей, в результате планета была уничтожена. Лишь Аргоса отец решил пощадить и найти ему какое-нибудь применение.