После этого меня проводили в маленькую комнату с каменными стенами, в которой было тепло, но не жарко. Пожилая женщина внесла в комнатку корзину, наполненную баночками с алебастром и бутылочками. Женщина усадила меня на диван и сама села рядом со мной, указав, что собирается сделать мне массаж лица. Я закрыла глаза и полностью отдалась ее нежной заботе и восхитительным ароматам лосьонов и масел.

Когда я пришла в себя, поняла, что нахожусь уже не у массажистки, а в настоящей кровати, на взбитой перине. Я была наверху блаженства после стольких месяцев путешествия, в течение которых мне приходилось спать на тонком матрасе. Неожиданно я ощутила сильную тоску по своей кошке Эбби. Сарахиль рядом не было, зато мама была со мной. «Ты хорошо спала, доченька?» – спросила она, погладив меня по обновленным шелковистым волосам.

Я протерла глаза и увидела, что лежу в шикарной спальне. Она была в три раза больше, чем моя собственная спальня в Саба; ее деревянные стены, украшенные резными цветами, излучали свет. Кровать, на которой легко поместились бы пятеро человек, с золотисто-персиковым изголовьем и таким же покрывалом предназначалась мне одной. Интерьер, правда, был более бледным, чем в Саба, где в моей комнате собрались подушки всех цветов радуги.

«Как долго я спала, мама?»

«Весь день», – ответила она.

– О, вы уже проснулись! – поприветствовал меня радостный голос Сарахиль, когда она вошла в комнату с красочной тарелкой в руках, наполненной фруктами и хлебом. Сарахиль выглядела отдохнувшей. Она тоже привела себя в порядок. Я лакомилась фруктами, пока Сарахиль рассказывала о своей спа-процедуре и о той роскоши, которую обычно она предоставляла мне, но редко получала сама.

Мама погладила Сарахиль по спине и сказала мне: «Она не может меня видеть, но может чувствовать мою энергию». Судя по всему, Сарахиль также не могла и слышать мою маму.

Пожилая женщина, которая делала мне массаж лица, открыла дверь в другую комнату и показала нам, чтобы мы следовали за ней. Смежная комната оказалась гардеробной, наполненной платьями всех возможных цветов, шалями и покрывалами. Женщина достала фиолетовое платье цвета ириса и, приложив его ко мне, одобрительно покачав головой, передала его своей юной помощнице. Сарахиль же облачилась в серо-голубое платье, подходящее ее возрасту и статусу и представляющее в самом выгодном свете ее прическу и комплекцию.

После того как на нас навели должный лоск: наложили макияж, подобрали одежду и причесали, – нас сопроводили в лобби, где уже находился отдохнувший Тамрин. Он выглядел прекрасно, от него исходил запах нового человека! Мы осторожно обнялись друг с другом, но так, чтобы не помять своих нарядов. Мама тоже обняла Тамрина, который посмотрел в ее сторону, но ни о чем не догадался.

Два местных охранника напряженно улыбнулись нам, как будто неуютно себя чувствовали в своей униформе.

– Они отведут нас к царю, – шепотом перевел их слова Тамрин, как будто это было тайной.

У меня в ушах зазвенело, и голова стала тяжелой: я еще не была готова к встрече с царем Соломоном. Еще нет.

Мама поддержала меня, чтобы я не упала. Охранники в униформе продолжали шагать, не подозревая о том, что мы замедлили шаг. Вскоре они оказались у изгиба длинного коридора, и я засомневалась в том, сумеем ли мы найти дорогу в лабиринте дворцовых залов и дверей. Тамрин нашел скамейку, где я смогла присесть, а он вытер испарину с моего лба.

– Не волнуйтесь, королева Балкис. Нет никакой спешки, – уверил он меня.

Затем я потеряла сознание.

Очнулась я на скамейке, моя голова лежала на руках у Сарахиль. Охранники склонились надо мной, с любопытством что-то обсуждая. Они указали на служанку, стоящую рядом, которая спрашивала (Тамрин переводил), может ли она проводить меня обратно в мои покои, где я смогла бы отдохнуть. Я встала и снова почувствовала, что готова упасть в обморок. Я опять села, приложила руку к сердцу и нащупала кулон, подаренный отцом. Поток энергии быстро восстановил мои силы, в ушах снова что-то зазвенело, но на этот раз звук был положительным и жизнеутверждающим.

– Все в порядке, – сказала я бодро, – я вполне готова встретиться с царем.

Тамрин и Сарахиль вопросительно посмотрели на меня, и я кивнула в знак того, что чувствую себя хорошо.

Пока мы шли вслед за стражниками, я сжимала кулон из драконьего камня в правой руке. Сердце мое бешено колотилось. Шелковое платье прилипло к телу. Мне оставалось только надеяться, что я все еще выгляжу должным образом, чтобы предстать перед царем Соломоном.

Стражники доложили ему о нашем появлении, и нам пришлось ускорить шаг, когда они торжественно открыли перед нами огромные резные двери. Следуя за остальными, я робко прошла внутрь, все еще неуверенная в том, хочу ли видеть царя. Но не зря же я отправилась так далеко! Ведь мне так не терпелось встретиться с ним лицом к лицу, чтобы сказать все, что я думаю о его столь нелюбезном приглашении! Мне оставалось только набраться смелости.

Вдалеке я заметила золотое свечение и подумала, что, должно быть, это позолоченный трон искусной работы, расположенный на возвышении, на котором восседает царь. Перед ним располагался красивый зеркальный пруд. Сотни оранжевых и белых рыбок плавали там, представляя собой аудиторию царя.

Наша процессия вошла в двери и сразу же меня выдвинули во главу группы. Тамрин и Сарахиль намекнули, что я спокойно могу идти дальше без их сопровождения. Но как я смогу приблизиться к царю, ведь меня и его трон разделяет гигантский водоем? Пруд казался неглубоким, но не обходить же мне его, чтобы встретиться с царем?

Стражники протянули ко мне руки и показали, что мне следует идти именно по пруду, чтобы приблизиться к королю. Меня эта перспектива совершенно не радовала! После всего того, через что я прошла во время путешествия, чтобы встретиться с ним, самое меньшее, что он мог сделать, это спуститься со своего проклятого трона и подойти ко мне, чтобы поприветствовать.

Стражники продолжали настаивать, а Тамрин и Сарахиль беспокойно кивали, показывая, что мне следует согласиться. Вздохнув, я доверилась ситуации.

Я сняла туфли и подоткнула подол платья, чтобы не намочить, а затем шагнула в воду. Но вместо воды я ощутила прохладную твердую поверхность. Оказывается, пруд был покрыт прозрачным кристаллическим материалом!

Испугавшись, я вдруг осознала, что, сняв туфли и подняв подол, я обнажила свои джинновские ноги, которые мне совсем не хотелось демонстрировать царю Соломону и его приближенным. Поэтому я быстро сложила руки в виде чаши и сосредоточилась, чтобы направить сквозь них огненный свет, горячий яркий луч которого укрыл бы мои ноги. Преодолевая оставшееся расстояние, я видела, как кристальный пол усиливал этот свет, порождая такой жар, что мне приходилось высоко поднимать ноги, чтобы остудить подошвы. Иллюминация была столь сильной, что полностью скрывала мои ноги от пола до самых коленей.

Царь встал и спустился с роскошного трона, сделанного из золота и слоновой кости. На резной спинке трона был выгравирован огромный буйвол, рядом находилась громадная позолоченная статуя льва. Еще более устрашающие статуи украшали каждую из шести ступеней, ведущих с царского возвышения вниз, к полу дворца.

Царь Соломон оказался очень высокого роста, возможно, он был самым высоким из всех людей, которых мне приходилось видеть до сих пор. «Или это невероятная харизма делала его выше, чем он был на самом деле?» – обрывочно думала я. На Соломоне были надеты тяжелые белые брюки из шелка и фиолетовая с золотом рубашка из парчи, идеально подогнанные по фигуре. Его кожа была светлее моей, но такого же приятного бронзового оттенка с легким блеском. Волосы – темные с красным отливом, густые и очень ухоженные, как и полагалось человеку его уровня. Также я обратила внимание на аккуратную недлинную бороду.

Когда я приблизилась к нему, наши глаза встретились. В его карих, с проблеском зеленого, обрамленных удивительно длинными ресницами глазах угадывалась глубокая тоска. «По чему? По любви? Знанию? Счастью? Определенно, этот мудрый человек не ощущал себя вполне удовлетворенным», – обрывки мыслей опять закружились в моей голове.