– Я хочу тебя… внутри… сейчас… – прохрипела я, когда первые спазмы отпустили, а тело начало расслабляться и наливаться тяжестью.

– Нет, – Ивар отпрянул и сел между моих ног.

Он попытался перевести дыхание, но все равно выглядел возбужденным и сердитым. Полотенце сползло с бедер, открыв его желание во всей своей красе.

– Это как нет? – подскочила я.

Его затравленный взгляд метнулся ниже моей талии.

– Не хочу там повредить что-нибудь. Тебе было сейчас хорошо, и это главное.

Я тоже посмотрела ему ниже талии и скривилась от сочувствия.

– Но у меня даже живот еще не вырос! Если ты будешь осторожным…

– Я сказал «нет», Кира! – рявкнул он.

– Ах, так! – прищурилась я.

Быстро переместившись на пол, я устроилась между ног Ивара и взяла его в рот.

– Мать твою, охотница… – он вцепился мне в волосы обеими руками, сильно потянул, чтобы не позволить продолжение, но через секунду вдруг надавил на затылок так, что я чуть не поперхнулась, ощутив его у своего горла. – Что ты со мной делаешь?

– А на что это похоже? – пробубнила я, пытаясь одной рукой выпутать его пальцы из своих волос.

Ивар простонал низко и хрипло. Видимо, до него дошло, что мне неудобно, потому что резко отдернул руки куда-то вверх. Откинулся на спину, вытянулся во всю длину своего великолепного тела так, что обозначились ребра, и задышал часто-часто.

Я сделала еще одно осторожное движение, и почувствовала, как от стонов Ивара сама повторно возбуждаюсь. Он принялся двигаться навстречу мне, совсем как немногим ранее я делала это для него. Мышцы на плоском животе сокращались, темп все ускорялся. Я запустила ногти в бедра Ивара, посылая сладкие судороги по всему его телу.

– Остановись… остановись… – бормотал он, – черт, не останавливайся…

Что-то подсказало мне, что Ивар уже на грани оргазма. Но мое собственное тело уже распалилось до такой степени, что эгоистично требовало и своей доли удовольствия. Я подтянулась на руках, забралась на Ивара верхом. Он мгновенно рванулся навстречу и сел. Одной рукой вцепился в мою шею, другой – зафиксировал бедра. Ворвался снизу, удерживая меня в таком положении. Большой. Раскаленный. Перевозбужденный до потери рассудка. Я наслаждалась в его руках. Ловила его губы и шептала его имя, пока Ивар продолжал сам двигаться подо мной. Мои соски терлись об его грудь, вызывая сокращения внутренних мышц.

Казалось, меня скрутило в тугой узел – и в следующий миг вышвырнуло в свободный полет.

– Все… – шепнула я Ивару, позволяя ослабить самоконтроль и излиться внутри меня горячей лавиной.

– Крутишь мной как хочешь, – простонал он и рухнул на спину, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы.

Я спрятала счастливую улыбку и положила его ладонь на свой живот.

– Зато теперь ты знаешь, как пережить девять месяцев.

Возможно, небеса услышали мои молитвы, потому что, вопреки опасениям, на нас больше никто не нападал. Постепенно жизнь в поселении вернулась в прежнее спокойное русло. По вечерам в нашем доме снова стала собираться шумная компания. Раздавался смех. А однажды, спустившись ночью на кухню попить водички, я едва ли не до смерти перепугалась, потому что наткнулась в темноте на Милу, зажатую в уголке Байроном. Похоже, у этих двоих начало что-то получаться, а наш пример с Иваром стал заразительным.

От меня не укрылись и нежные взгляды, которыми обменивались Тина и Лекс. Они неплохо смотрелись вместе: он – большой и сильный, иногда неповоротливый, как медведь, и она – хрупкая, беззащитная, с огромными голубыми глазами и такой тоской по настоящему защитнику во взгляде. А, увидев как-то раз, что Лекс держит девушку за руку, я поняла, что скоро и у этой пары будет все хорошо.

Мой живот постепенно увеличивался в размерах. Как ни странно, но именно беременность смягчила сердца поселенцев по отношению ко мне. Никто больше не фыркал при встрече. А может, тут постаралась и Нина? Мы иногда виделись во время моих прогулок на свежем воздухе, и старуха всегда пристально оглядывала меня и одобрительно кивала. Видимо, ее радовала мысль о будущем правнуке.

Отметили Новый год и Рождество, а к концу зимы я столкнулась с новой проблемой: ни одна вещь на меня больше не налезала. Ни одна куртка не застегивалась. Пожаловалась Ивару, и он, скрипнув зубами, согласился: надо ехать за покупками.

Возможно, я утратила прежнюю бдительность, но поездка в город казалась увлекательным приключением. Я была уверена, что с таким спутником, как Ивар, мы проскользнем по магазинам никем не замеченными и благополучно вернемся обратно. Не зря же моего мужа звали Хамелеон.

Поначалу все шло по плану. Мы прошлись по заснеженным улицам, погрелись горячим чаем в кофейне на углу. С легкой руки Ивара я вскоре стала обладательницей шикарного мехового манто, но на очереди ждала еще уйма магазинов.

В салоне для будущих мам я провела часа два, не меньше, выбирая удобное белье для кормления и одежду для позднего срока беременности. Ивару пришлось проявить всю свою любовь и терпение, чтобы дождаться меня из примерочной, зато я ощутила, как настроение резко пошло вверх. Хотелось быть для него красивой даже с огромным животом, и теперь у меня появилось все необходимое.

Но на выходе из салона мы столкнулись с каким-то мужчиной в черном пальто, и эта встреча заставила Ивара помрачнеть и напрячься.

– Иди в следующий магазин, любимая, – скороговоркой пробормотал он, закрывая меня собой от пристального взгляда незнакомца, – я тебя догоню.

Я давно разучилась спорить или удивляться в подобных случаях.

– Хорошо. Загляну в игрушечный. Хотела Никитке кое-что купить. Он за углом.

– Я сейчас буду, – пообещал Ивар.

Отвернувшись, я поспешила удалиться. Пока шла до угла, обратила внимание, что встречные прохожие как-то странно на меня смотрят. На всякий случай бегло оглядела себя. Одежда, вроде бы, оставалась в порядке. Достала из сумочки зеркальце и оценила лицо – все в норме.

Только свернув за угол, я поняла причину неожиданного внимания.

На ближайшем фонарном столбе, колыхаясь на зимнем ветерке отклеившимся уголком, висела листовка: «Пропала без вести». С затаенным дыханием я протянула руку, пригладила уголок и узрела собственную фотографию, сделанную пару лет назад. У нас дома не любили часто делать снимки, только по особым случаям. Похоже, то был папин юбилей.

Шестнадцатилетняя Кира держала в руках отцовское ружье и светилась от счастья.

Кира восемнадцати с половиной лет приложила руки к животу и затравленно оглянулась по сторонам.

Все внутри оборвалось. Мужчина в теплой дубленке и черной вязаной шапочке клеил очередную листовку в нескольких метрах от меня. Я не видела его лица и не смогла узнать со спины, но испытала такой приступ паники, что едва устояла на ногах. Как раз в тот момент, когда попятилась, собираясь осторожно вернуться к Ивару, мужчина обернулся.

Мы уставились друг на друга, не в силах заговорить. Его взгляд с недоверием задержался на моем лице, потом опустился к округлившемуся животу. Глаза удивленно распахнулись.

– Кира?!

– Костик… – проблеяла я, теперь уже, без сомнения, узнав младшего из братьев.

Неловко поскальзываясь на снегу от волнения, он подбежал ко мне.

– Кира? Это ты? Ты жива?

Едва сдерживая слезы, я кивнула. Коля учил меня искусству охоты, Илья – баловал подарками, но с Костиком, без сомнения, мы всегда были ближе всего. Казалось, за месяцы разлуки брат стал еще выше и шире в плечах. Он отпустил небольшую бородку и начал выглядеть гораздо старше.

– Кира! – брат сделал порыв, желая обнять меня, но вовремя остановился, поглядывая на живот.

Тогда я сама обняла его, прижалась щекой к холодной коже дубленки и постояла так некоторое время.

– Ты… беременна?

– Да.

– Тебя похитили? Изнасиловали? – Он пребывал в полнейшем шоке. – Как ты… как ты вообще оказалась здесь?

– Я вышла замуж, Костик.

У брата отвисла нижняя челюсть. Я же, наоборот, спохватилась и накинулась с вопросами: