– Ты – настоящий Хамелеон… – пробормотала я.

Ивар поднял голову от меню и нахмурился.

– Не называй меня так.

– Почему тебе не нравится это прозвище?

Он отложил меню и нахмурился еще больше.

– А ты как думаешь, охотница? Притворяться бездушной скотиной каждый день не так-то просто. И когда мне об этом напоминают, это реально бесит.

Я смутилась и опустила взгляд на белую страницу с перечнем блюд, хотя не могла прочесть ни строчки.

– Не все люди – бездушные скотины. Твои приемные родители ведь не такие?

Он вздохнул.

– Нет. Но это – мое окружение. А что ты можешь сказать про свое?

Я помолчала, подбирая слова.

– Мой отец – не скотина. Я знаю, ты не веришь в это и никогда не поверишь. Но он всегда поступает справедливо. Всегда. Я знаю это, потому что так он воспитывал и меня. И однорукий дядя Миша. Он очень добрый. Он любит меня, как родную дочь. Коля… – я запнулась, невольно припомнив поединок с Иваром, – … он бывает несдержан и агрессивен, но только потому, что у него такой характер.

Ивар упрямо покачал головой.

– Ты говоришь о том, как они любят тебя, охотница. Но ни слова о том, как они относятся к другим.

Я оказалась в тупике, и меня спасла только официантка, которая подошла, чтобы принять заказ. Уверенным тоном Ивар озвучил свой выбор и посмотрел на меня. Я спохватилась, что так и не изучила меню. Засуетилась, листая страницы.

– Кофе, будьте добры… и… – я никак не могла найти то, что хотела.

– Лазанью, булочки с корицей и джемом и порцию мороженого, – произнес Ивар и накрыл ладонью мою мелко подрагивавшую от волнения руку.

Официантка равнодушно кивнула и ушла. Я уставилась на пальцы Ивара, которые прожигали мою кожу своим прикосновением похуже любого железа.

– Не суетись, охотница, – вполголоса сказал он, – это привлекает ненужное внимание.

Я откинулась на спинку стула, часто и тяжело дыша. Ивар всего лишь взял меня за руку, но уже хотелось отстраниться, прервать касание. Потому что это было слишком приятно, а когда я смотрела на Ивара в обстановке семейного кафе, то теряла связь с реальностью и переставала ощущать, что он – лекхе. А терять связь с реальностью я никак не могла себе позволить.

Ивар, видимо, заметил, что со мной происходит. Он медленно убрал руку, но продолжал смотреть в глаза.

– Я хочу поцеловать тебя, Кира, – проговорил он, – но не могу сделать это без твоего разрешения, потому что обещал.

– Я не разрешаю! – пискнула я чересчур тонким и дрожащим голосом.

Черты его лица смягчились, словно от сожаления.

– Хорошо. Просто знай, что я очень хочу тебя, моя маленькая охотница. И если ты передумаешь…

– Нет!

Взрыв хохота сотряс помещение. Видимо, клоун учудил с кошками нечто ужасно забавное, но ни Ивар, ни я не повернулись в сторону экрана.

– Останься со мной, Кира, – вдруг попросил он. – Сама. Пожалуйста.

Я проглотила тугой комок в горле.

– На правах кого? У меня даже документов нет! И я здесь никого не знаю!

Официантка снова возникла у столика с подносом и принялась выставлять посуду. Ивар отвернулся, задумчивым взглядом скользя по посетителям. Решив тоже изображать скуку, я последовала его примеру.

И замерла.

Мое внимание привлекла семья через пару столиков от нас. Розовощекий и светловолосый мальчуган аппетитно, ложка за ложкой, уплетал мороженое из запотевшей вазочки. Женщина, тоже блондинка, сидела, сложив руки перед собой, и с материнским восторгом наблюдала за дитятей. Но меня интересовали не они. Отец семейства. Несмотря на то что он был одет не в высокие сапоги и брезентовые штаны защитного окраса, а в пижонские черные брюки и начищенные до блеска туфли, я его узнала. Разглядела татуировку в виде скрещенных кинжалов, расположенную на шее ниже уха.

Этот охотник проработал у моего отца недолго. Обычно суровые наемники не заводили семьи. Работа требовала постоянного присутствия на месте, да и вообще, казалось, что им милее общество сотоварищей, чем женщины. Но из каждого правила бывают исключения.

Я запомнила, как дядя Миша – любитель посудачить за готовкой – говорил про ушедшего из клана:

– Тоже мне… подкаблучник… нашел разведенку с ребенком, да та его так охомутала, что решил переквалифицироваться в семьянина. Ну пущай… пущай… посмотрим, что из этого выйдет.

И наемник действительно куда-то переехал и бросил все. Но кто мог подумать, что я столкнусь с ним в семейном кафе среди незнакомого города?

Я покосилась на Ивара, но тот пил кофе и пребывал не в лучшем расположении духа после моего отказа. Меня же как магнитом потянуло в сторону охотника. Он, скорее всего, и не запомнил меня. Папа не любил, когда я крутилась возле наемников, да и что для взрослого мужчины, заинтересованного другой женщиной, может значить хозяйская дочка-подросток?

Но для меня бывший наемник теперь значил очень много. Это был шанс связаться с отцом. Уж работодателя-то мужчина не мог забыть напрочь.

Я снова перевела взгляд на Ивара. Не заподозрил ли в моем поведении что-то? Не слишком ли долго таращилась в сторону? Нет. Вроде бы, нет.

Мои руки начали подрагивать от волнения, и чашка зазвенела о блюдце. Я поспешила поставить ее и спрятать ладони под скатерть. Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Ивар удивленно приподнял бровь, разглядывая лужицу кофе на белом фарфоре. Я начала задыхаться.

Взгляд Ивара стал настороженным. Я не обладала такой невероятной выдержкой, как Хамелеон, не могла «держать лицо», поддалась лавине эмоций, вспомнила тоску по семье – и это губило меня с потрохами. Глаза Ивара прищурились. Он начал оглядываться, пытаясь понять, что же происходит.

Сейчас он догадается, что я узнала кого-то в зале, схватит меня за руку и утащит прочь.

Биение сердца достигло максимального темпа – и вдруг затихло. В голове все прояснилось.

– Я больше не могу так, Ивар, – выдохнула я. – Поцелуй меня.

Он резко повернулся, скомкал тряпичную салфетку, которую держал в руке, и бросил ее на край стола. Прежде чем я смогла сообразить, что натворила, Ивар уже придвинул мой стул к своему, запустил пальцы в мои волосы. Он укусил меня за нижнюю губу, не сильно, чтобы наказать за то, что так долго мучила его. Потом ворвался в рот, с придыханием сжал меня в объятиях… и я растворилась, поплыла, подчинилась ему.

Губы Ивара пахли кофе. Хотя они могли пахнуть, чем угодно – кровью, сигаретным дымом, спиртным – все равно бы не смогла оторваться. Это походило на то наваждение, когда он разбудил меня среди ночи и просто взял. Раздвинул ноги, приставил член ко входу в мое тело и погрузился слегка царапающим движением по неподготовленной к соитию поверхности. Неподготовленной только в первый момент, потому что осознание его мужской силы, страсти и желания свело меня с ума и заставило выгнуться навстречу. Ивар двигался до тех пор, пока не заполнил меня изнутри своим семенем. И оставил в полном восторге и глубоком стыде.

Вот и теперь меня накрыло знакомое ощущение, когда между ног было сухо, а стало горячо и влажно от понимания: Ивар рядом, и мне нравится, что его присутствие срывает с тормозов и заставляет становиться дикой, жаждущей выжать из него оргазм до последней капли и потом наслаждаться его расслабленным и беззащитным видом.

Где-то на краю сознания еще трепыхалась мысль: что же я творю? Но поток чистого желания накрыл с головой, затуманил разум… и отступил, бросив меня рыбешкой, дергающейся на песке вдалеке от воды.

– Я хочу дальше, – прошептал Ивар мне в губы. Так он не умолял даже о спасении, когда ему грозила смерть.

– Нет, – я с трудом покачала головой, – только поцелуй.

Ивар отстранился и сжал кулаки. Я отвернулась, пытаясь восстановить дыхание. Казалось, посетители и не заметили, что для нас с ним только что весь мир перевернулся. Все продолжали смотреть в телевизор и поглощать еду. Только женщина, сидевшая со знакомым мне наемником, поднялась, взяла с соседнего стула сумочку и поспешила к двери с надписью «Туалет».