Я слишком быстро и сильно ее очеловечил, и человеком она оказалась гораздо более худшим и слабым, чем была андроидом. Хотя если есть отдельная «она», которая может быть и андроидом, и человеком, значит, у нее есть все-таки душа?
Похороните меня в Италии, желательно заживо. Я сжег второй том, и души наши мертвы.
Умирая, Натали завещала мне спальню. Это было поздней весной. К тому времени спальни здорово подорожали. Говорят, что скоро их можно будет сдавать в аренду. Теперь я сохраняю полную неподвижность. Недвижимость.
Натали набирает в поиске «делирий».
На сцену выходит АВТОР. Он исполняет БЛЮЗОВУЮ ТЕЛЕГУ
№ 3
Потом она этими губами детей целует
Потом она этими губами милого милует
Потом она этими губами выговаривает невозможные для женщины слова:
– Знаешь, я, возможно, была неправа
Потом она этими губами бережно облизывает мороженое
Потом она этими губами делает невозможное
Потом она этими губами облизывает соску для малыша
Я, честно говоря, не понимаю в этом ни шиша
Потом она этими губами слизывает капельку жира
С лопатки, которой она проверяла зажариваемого в духовке праздничного гуся
Потом она этими губами целует все, что умещается в ее большой рот, а именно меня и еще заодно полмира
Потом она с этими губами идет, беззаботно, как девочка, леденец сося
Потом она этими губами нежно и застенчиво говорит мне: нет
Я сегодня не могу; давай лучше я подумаю и напишу тебе ответ
А ты потом этими вот губами съешь приготовленный мной обед
Потом она этими губами говорит сыну: похолодало, идет снег, ты слишком легко одет
Потом она этими губами увлажняет нитку, чтобы в ушко засунуть иголку
Потому что она с этими губами одевает, собирает дочку на елку
Потом она этими губами делает такое энергичное, эротичное движение, распределяет ровно помаду
Потом она этими губами дышит жарко, пустынно, перегарно; вместе вчера напились, больше так не надо
Потом она этими губами ловко
Откусывает головку морковки на ужин, о фигуре своей волнуясь, несмело, робко
Потом она этими губами заглатывает банан
Морковка, банан, как банальна моя фантазия, я пьян
У нас с ней роман
И поэтому потом она этими губами дышит мне в ухо: милый, я тебя так хочу
Потом она этими губами больно кусает мне ухо, как я люблю, пока я невольно одной свободной рукой слегка дрочу
Потом она этими губами целует меня в шею, и я куда-то лечу
Потом я своими губами шепчу ей в губы: я тоже тебя хочу
Потом к этим губам я испытываю опасение, потому что потом этими губами она обкладывает меня страшными словами
Потом она этими губами извиняется, чувствует, что была неправа
Потом она этими губами на протяжении многих лет на прощание прикладывается к моей щеке по утрам
Потом она этими губами говорит мне слова: мы прожили вместе жизнь, мне было классно с тобой, но дай я сначала тебя оближу всего и как следует трахну сперва
Потом она этими губами обиженно поджимает губы, уверенная, что я ей не люб
Потом она этими губами посылает мне такой легкомысленный и женственный воздушный поцелуй, что я страшно жалею, что бывал с ней груб
Потом она этими губами говорит мне, что все это было возможно в будущем, но осталось в прошлом
Потом я этими губами ищу ее губы и прошу о невозможном.
Сцена вторая
Виктор лежит в верхней одежде и в ботинках поперек кровати. Рядом с ним закрытый «Макбук», на полу бутылки. Звучит монолог Натали. В ее голосе иногда неожиданно пробиваются «провинциальные» грубоватые нотки.
А по-моему, все дело в том, что он оказался просто алкаш и мудак. Не, он не был таким, когда мы встретились, он хороший был парень, думала, надежный. Вообще как все началось-то. Сначала думала домой к маме уеду. Ну а чё: из пиццерии меня хозяин выгнал по сокращению, за квартиру платить нечем. Я сама же не с Москвы. На панель, что ли, идти? Потыкалась-помыкалась, туда-сюда, работы нет. А чё-то тогда в торговом центре была, не помню зачем, ну и зашла в этот сраный мебельный. Дай, думаю, хоть последний раз посмотрю, как люди-то живут. Кровать эта была конечно даааа. У мамы такую даже поставить нехде (Натали произносит здесь фрикативно, «нехде»), не то шо купить. Прилегла чё-то и заснула, видать.
А потом просыпаюсь – он рядом! Тока я почему-то в одной ночнушке и нифиха не помню. Помню башка болела и спать хотелось. Я его послала сначала, но боялась выгонит. А потом проснулась, он опять рядом, и давай мне какие-то телеги красивые задвигать, очень романтично было, помню. Мне мужики никогда такие слова красивые не говорили. Типа, ты робот, говорит. А мне чё-то так жалко себя стало, лежу такая вся в красивом белье реально как робот, ни фига не чувствую, деревянная вся. Устала. Несу ему пургу какую-то. Ну как пургу. Мне ж пожаловаться-то некому, а мужики они ведь знаете какие скоты. Обиды сколько за всю жизнь натерпелась…
Натали начинает всхлипывать, говорит с «застольной» «бабьей» хрипотцой.
Ну и рассказывала ему все как умела. Как отец пил. Как одноклассник Коля которого любила думала из армии буду ждать на выпускном изнасиловал. Как первый муж на шее сидел, хорошо детей не нажили. Ну как хорошо… Как всех девчонок в классе портфелем били а меня не били, это я потом когда выросла красивая стала. Как Сашка из 9Б меня под сиренью на скамейке посадил думала сейчас поцелует а он жвачку достал и говорит жуй сначала. Как в техникуме когда училась Васе говорю Вася у меня задержка пять дней а он не волнуйся любимая у меня есть знакомый врач. Как у первого мужа все просила просила туфли те синенькие с открытым мыском неделю вокруг ходила так хотела так хотела а потом сама зарплату получила пришла а их уже нету. Плакала…
Да что я вам говорить тут буду, сами все знаете. Как кулинарный закончила. Как чебуреки на вокзале пекла. Как Ашот домогался угрожал всему городу про меня рассказать что я мол шалава. Как с матерью в однушке вдвоем жили – отец-то, когда уходил, квартиру разменял. Как в Москву собралась как деньги на дорогу собирала, как в поезде обокрали как по общагам потом моталась и как жизнь вроде налаживаться начала в пиццерию хорошую устроилась, соседку приличную по квартире нашла подружились с ней деньги начала потихоньку от кладывать – и все все опять…
Натали выходит на сцену, садится на спинку кровати спиной к Виктору, лицом к зрительному залу.
И тут еще собаки эти…
Плачет, долго. Утирается платком, успокаивается.
А он такой ведь хороший парень поначалу казался, я же как собачка перед дверью прыгала, когда он вечером с работы приходил! И нежный такой, и внимательный, и образованный, и такие интересные вещи рассказывает, и все мне, все для меня. Я и не думала, что мужики такие бывают. А мне что, мне ничего не надо, лишь бы с ним рядом. Любила я его. И готовила, все по программе вспомнила, что в техникуме учили. И всегда уют и тепло очага. И слушала его, в рот заглядывала, на груди у него спала. Любила…
Замолкает, некоторое время молча смотрит в зал, выражение лица становится холодным и жестким.
Даже за границу ни разу не свозил, сука.
Комкает платочек, склонив голову.
Ну и стали вместе жить. Сначала думала, шутит он насчет робота, ну я ему типа подыгрываю, эротическая фантазия у человека такая. То так застыну, то этак. Прикольно. Ну а потом: мне с ним так хорошо, так хорошо было. Никогда не думала, что так приятно просто чувствовать мужчину в себе. Мужики, им ведь лишь бы поскорее. А с ним первый раз поняла, как это круто – чувствовать мужчину в себе и на себе. Просто когда он лежит сверху, и дышать даже немного трудно.
Он меня научил Фейсбуком пользоваться, я там, типа, по приколу писала что я робот. Чуваки какие-то подтянулись, заценили прикол. Друзья, лайки, перепосты… Общались много, интересно было. У меня же не было этого ничего никогда! Ну и заигрались. Сама не поняла, когда заигрались.
