— «Тюлькин флот», как ты однажды сказал, — улыбнулся Шашков. — Дам я тебе этих самых судов да барж, а вот оборудовать их по-военному должны твои подопечные.

— Добро, у меня таких умельцев хватает. Но тех судов, которые вы дали нам, маловато. — Кузнецов взял со стола папиросу и закурил. — Надо еще хотя бы десятка три.

— Десятка три наберем, а то и больше. Что еще?

— Остальное решим на Волге, добро? — улыбнулся и Кузнецов.

— Тогда я поеду к себе, меня там ждут. — Шашков, откланявшись, ушел.

В кабинет наркома вошел адмирал Галлер.

— Проблема судоходства на Волге будет решена, — сказал Кузнецов.

— Нарком Шашков человек дела, — произнес Галлер. Он помолчал с минуту, потом добавил: — У меня к вам просьба… — Он прищурил глаза, посмотрел куда-то в сторону. — У меня есть боевой опыт. И немалый. На линкоре «Слава» я принимал участие в Моонзундском сражении. Правда, это был лютый и кровавый семнадцатый год. Но разве теперь нам легче? И вот я подумал, что зря в наркомате протираю штаны. Мне нужно ехать туда, где сражаются моряки. Можно на Северный флот, но лучше — на мою родную Балтику.

Кажется, Кузнецов еще не видел Галлера таким взволнованным. Неужели он считает, что здесь, в наркомате, как он выразился, люди протирают штаны?!

— Хотите на военный флот? — спросил Николай Герасимович тихо. — На родную Балтику?

— Я давно хотел вам сказать, — глаза у Галлера загорелись, — еще когда Исакова посылали в Кронштадт. Зря его послали, лучше бы меня. Я в том смысле, что мне на Балтике каждый камешек знаком.

— Мне вы здесь нужнее, Лев Михайлович. Я даже не знаю, как бы мог обойтись без вас. Да мог ли?! — Кузнецов загасил в пепельнице папиросу. — Я всегда служил там, куда меня посылали старшие начальники. Но я не стану вас упрекать в этом, Лев Михайлович. Вы для меня значите больше, чем бывалый адмирал. Я ведь стажировался в штабе Морских Сил Балтики и из ваших уст, из уст флагмана, услышал о себе лестные слова. Думаете, не рад был? Еще как!

— Преувеличиваете, Николай Герасимович, — буркнул, не глядя на него, Галлер.

— Нисколько, Лев Михайлович. — Кузнецов постоял у стола, потом сел. — Завтра я улетаю в Сталинград с наркомом речного флота Шашковым и адмиралом Пантелеевым, вы остаетесь за меня. Прошу вас звонить мне на флотилию и докладывать обстановку на флотах, особенно на Черном море. Сейчас немцев выбили из станицы Крымской. Но удастся ли разгромить новороссийско-таманскую группировку врага — вот в чем вопрос!

— «Голубая линия» немцев еще очень сильна, — подал голос Галлер.

— Взломаем эту «Голубую линию»! — убежденно сказал нарком.

8 мая в полдень «дуглас» поднялся в небо. В салоне самолета сидели трое — Шашков, Кузнецов и контр-адмирал Пантелеев.

Прилетели в Сталинград под вечер. Их встретил первый секретарь обкома ВКП(б) Чуянов. Он был рад приезду гостей и не скрывал этого. Его смутило лишь то, что с ними не было командующего флотилией адмирала Рогачева.

— Я привез нового командующего. — Кузнецов тут же представил Пантелеева. — Позже сюда приедут член Военного совета капитан 1-го ранга Зарембо и начальник штаба капитан 1-го ранга Григорьев. Так что прошу вас, Алексей Семенович, моих подопечных любить и жаловать. А то шлете в ГКО телеграммы, а мне даже ни разу не позвонили.

— Мне тоже досталось от Председателя ГКО за ситуацию на Волге, — признался Чуянов. — Да, — спохватился он, — хорошо, что вы позвонили перед вылетом. На утро я назначил совещание моряков с руководителями пароходства. Для нас задача — дать больше горючего для Красной Армии свята!..

Взявший слово нарком ВМФ сообщил, что решением Государственного Комитета Обороны все волжские пароходства со своими службами переходят в оперативное подчинение командующего флотилией, на которого возложена вся ответственность за перевозки на Волге. Кузнецов назвал число речных судов, которые вместе с экипажами должны быть немедленно переданы флотилии. Они будут переоборудованы под боевые корабли…

Работал на Волге Кузнецов без сна и отдыха. Но прежде, как и полагалось, представил штабу флотилии контр-адмирала Пантелеева.

— Теперь у вас, товарищи, новый командующий, — сказал нарком ВМФ. — Но этим я отнюдь не хочу перечеркнуть все то, что сделал на Волге адмирал Рогачев, особенно во время обороны Сталинграда. А сделал он немало. Я хочу выразить Дмитрию Дмитриевичу благодарность.

Рогачев встал, но нарком поднял руку:

— Садитесь, пожалуйста… Прошу вас, введите нас в курс дела.

Рогачев заявил, что обстановка на Волге напряженная. Немцы ежедневно сбрасывают мины в реку, и не все их удается засечь, чтобы скорее обезвредить. У Каменного Яра пришлось временно закрыть фарватер. Там скопилось более сорока барж с нефтепродуктами. На других участках то же самое. Караваны продвигаются очень медленно: если раньше на путь от Астрахани до Саратова затрачивали девять дней, то сейчас вдвое больше.

— Беспокойное у меня теперь хозяйство! — грустно улыбнулся Пантелеев.

— Учтите, каждая нефтебаржа — это помощь фронту, ее надо беречь как зеницу ока, — сказал Кузнецов. — Продумайте организацию охраны судов в деталях, важно исключить потери…

На быстроходном катере нарком ВМФ вместе с адмиралами Пантелеевым и Рогачевым объездил многие участки реки, особенно те места, где проходил фарватер. Нещадно пекло солнце, над водой стоял белесый туман — как марево в степи в жаркий день. Катер вынырнул из-за поворота и сбавил ход — фарватер сужался. Но вот корабль снова вышел на широкий простор, взял курс ближе к берегу. Рогачев предупредил Кузнецова, что этот район еще не тралили и идти туда опасно.

— Пока мина взорвется, если она будет, мы уйдем далеко, — усмехнулся нарком. — Катер-то наш летит как стрела!

Корабль обогнал длинную, груженную нефтью баржу, которую тащил буксир. Из его сине-черной трубы валил густой дым. И в этот момент за кормой катера раздался сильный взрыв. Впечатление было такое, что под водой лопнул огромный резиновый шар и с шипением выбросил наверх белопенный столб воды и песка.

— Хорошо, что мы прошли над миной, не то подорвался бы буксир с баржей, — сказал Пантелеев.

В штабе флотилии, подводя итоги своей поездки по Волге, нарком ВМФ сказал не без горечи:

— Мин в реке еще немало, особенно у Каменного Яра, где сужается фарватер. Юрий Александрович, — обратился он к Пантелееву, — завтра с утра посылайте туда тральщики.

— Я уже распорядился, товарищ нарком, — отозвался командующий. — У меня и план готов…

План заинтересовал наркома, и после ознакомления он его одобрил. Суть плана: Волгу разделили на два боевых района, каждый район — на четыре боевых участка, каждому из которых придавался дивизион тральщиков со своим штабом, тылом и средствами связи. Теперь куда бы вражеский самолет ни сбросил мину, ее сразу же уничтожали. Если же ситуация усложнялась, командир дивизиона, он же командир участка, решал, то ли начинать траление, то ли на время его закрыть.

— Юрий Александрович, неплохо было бы уже сейчас развернуть на реке сеть постов наблюдателей, чтобы во время налета немецких самолетов они видали бы, куда падают мины, а потом их уничтожать, — предложил Николай Герасимович.

— Вот с этого мы и начнем! — согласился Пантелеев. — Я пока не знаю, что нам сделать для усиления ПВО караванов.

— Тут один путь, — подал голос Рогачев, — создать как можно больше отдельных зенитных взводов. Сейчас их у нас полсотни, а желательно иметь не менее двухсот, товарищ народный комиссар. Тогда они смогут сопровождать суда на всем пути следования.

— По-моему, Дмитрий Дмитриевич прав, — отозвался Пантелеев, глядя на Кузнецова.

— Не возражаю, Юрий Александрович, — заметил Николай Герасимович. — Но помните о главном — охране фарватеров! Для этого рекомендую использовать корабли с вооружением ПВО и быстроходные катера. Кстати, а где группа гидрографов? Я что-то ее не вижу.

Пантелеев сказал, что еще утром он отправил их в пароходство, чтобы вместе с речниками решить, где удобнее и безопаснее проложить новые фарватеры. Там же находятся и начальники участков Волжского бассейна.