— Что это, командир? — только и спросил Борисов.
— Лодка попала в противолодочную есть и запуталась в ее ячейках, — ответил Климов.
Он делал отчаянные попытки вырваться из западни, но лодку словно зажал огромный капкан. Тогда Климов дал ход назад и сразу почувствовал, как корабль стал легкоуправляемым.
— Мы вырвались из сети! — возбужденно крикнул командир. — Сейчас мы поднырнем под нее и уйдем…
Лодка погрузилась, но едва повернула вправо, как встретила упругое сопротивление. Тогда Климов снова отработал задний ход, и лодка вышла из ловушки. Хорошо, что над лодкой не появились вражеские корабли, не то они забросали бы ее глубинными бомбами…
Лодка вернулась в Полярный глубокой ночью. Комбриг встретил экипаж на пирсе. Небо было чистое, лишь на западе все еще оставались островки бурых туч. Ярко светила луна, вода в бухте серебрилась, казалось, что кто-то разлил ртуть.
— Как прошел поход? — спросил Коровин.
— В порту Линахамари двумя торпедами мы уничтожили два судна, которые стояли под погрузкой. Когда выходили под водой из бухты, попали в противолодочную сеть, — стараясь не выдать своего волнения, ответил Климов. — Нам, однако, удалось вырваться из железного капкана.
— Молодцы! — похвалил комбриг экипаж. — Сейчас всем отдыхать, а в десять утра вам, командир, старпому и штурману быть у меня на плавбазе. Я хочу знать обо всех деталях похода… — И, глядя Климову в лицо, добавил: — Рад за тебя, Федор Максимович, кажется, ты вышел в герои. Прорваться в Линахамари, где сплошь и рядом вражеские мины, — на такое и я бы, пожалуй, не сразу решился… Ладно, иди отдыхай.
Когда старпом и командир спустились в центральный пост, Климов сказал Борисову:
— Проверь торпедный отсек, там барахлит одна торпеда, а я пойду к себе. Что-то разболелась голова.
— Наверное, переволновался, когда нас терзала сеть.
— Может быть…
В каюте Климов выпил таблетку от головной боли и прилег на диван. Мысли его потекли в недавнее прошлое. Да, крепко его подвел этот лже-Астахов! Когда Климов после очередной встречи с ним прибыл на лодку, его вызвал к себе комбриг Коровин.
— Я просмотрел ваш отчет о торпедных стрельбах, — сказал он. — Две торпеды из трех поразили противника. Неплохо! Конечно, в боевой обстановке будет сложнее атаковать врага, но у вас это получится.
— Я тоже так думаю, — коротко отозвался Климов.
— Однако в скромности вам не откажешь, — усмехнулся комбриг. — Лучше скажите, кто вам дал фотокарточку отца?
— Астахов, штурман с «Ориона».
— Вчера утром я случайно увидел вас во дворе с каким-то человеком — не он ли? В черном плаще и в черных очках?
— Это он. Был у меня в гостях. До войны служил на лодке штурманским, электриком. Просит показать ему нашу лодку.
Коровин нахмурил брови:
— Нет уж, пусть любуется своим судном. У нас боевой корабль, а не музей.
— Я бы просил вас… — начал было Климов, но комбриг прервал его:
— Не будем дискутировать! — Он вынул из стола какие-то бумаги. — Хочу объявить вам задание на предстоящее учение. — Брови комбрига прыгнули к переносице. — Вашей лодке предстоит прорвать противолодочную оборону противника и атаковать головной корабль конвоя. Задача не из легких, но она вам по плечу.
— Я готов! — коротко бросил Климов. — Вас что-то смущает?
— Не буду я лукавить — на вашей лодке в море идет комфлот. Так что не я, а он даст вам оценку. Вас это смущает?
— Нет! — Климов улыбнулся. — Тут уж я постараюсь…
— Ну-ну… — только и произнес комбриг.
А через час лодка уже выходила из бухты в море. Климов стоял на ходовом мостике, и в его голове появились тревожные мысли: «Коровин не разрешил мне показать лодку Астахову. Как же теперь быть?..»
Под утро лодка вернулась с моря, и Климов был доволен, что экипаж выполнил свою задачу. Но то, что командующий флотом похвалил его, не прибавило ему настроения — в голове вертелся тот самый Астахов, после знакомства с которым у Климова пошла беспокойная жизнь. Не проходило и дня, чтобы Федор не думал о своем отце…
Климов поспешил в столовую на ужин. Когда проходил мимо дежурного по бригаде, тот сказал ему:
— Вам звонят из города, Федор Максимович, возьмите трубку!
«Не Астахов ли?» — пронеслось в голове Климова. Но сомнения рассеялись, когда на другом конце провода раздался голос капитана 1-го ранга Коровина:
— Федор Максимович, фамилия штурмана с «Ориона» Астахов? У меня на лодке, помнится, был штурманский электрик с такой фамилией.
— Так это он и есть, — подтвердил Климов.
— Это несколько меняет дело. Можете показать ему свою лодку, пусть приходит. У него, видно, что-то вроде ностальгии по прошлому. Пусть поглядит, пройдется по отсекам…
— Он будет очень рад, ваш бывший краснофлотец, — едва не воскликнул Климов. — Я доложу вам, как только приведу его на лодку. Он также будет рад увидеться со своим бывшим командиром…
И надо же, словно по заказу, Астахов позвонил Климову домой.
— У меня все в порядке, — пробасил он в трубку. — А как там вы?
— Федор Сергеевич, есть возможность показать вам мое хозяйство, — ответил Климов. — Получил «добро» от своего начальства, так что приезжайте завтра к десяти утра. Позже сделать это будет труднее: мы надолго уходим в море!
С минуту штурман молчал, словно растерялся. Наконец он подал голос:
— Вы человек слова. До встречи!..
Едва Федор положил трубку, как Дарья спросила, кто звонил. Он пояснил: тот, кто принес ему фотокарточку отца. И вдруг, сам того не желая, выпалил:
— А знаешь, Дарьюшка, мой отец жив! Да-да, в бою он не погиб, а был лишь ранен.
Лицо у Дарьи окаменело.
— Что ты сказал?
— Отец мой жив! — И, понизив голос, Федор добавил: — Извини, что раньше не мог сказать тебе об этом. Я даже письмо отцу с Астаховым посылал, и Астахов привез мне ответ. Хочешь прочесть?
— Выходит, — глухо молвила жена, — в финскую войну твой отец был ранен и попал в плен — так, да?
— К сожалению, так… — с трудом выдавил Федор.
Дарья помолчала, напряженно размышляя, потом подняла на мужа глаза.
— Ты хочешь увидеть его?
— Конечно! Все же отец…
Дарья сказала, что надо посоветоваться с Коровиным, он что-то придумает, возможно, и отпуск предоставит. Причина ведь уважительная!
— Где он теперь, твой отец?
— В Норвегии, есть такой городок Тронхейм…
Утром пришел Астахов, и оба сразу же направились на причал, где стояли подводные лодки. Дежурный по контрольно-пропускному пункту нашел в книге приказаний фамилию Астахова Федора Сергеевича и сказал Климову, что все в порядке, на штурмана заказан пропуск.
Они вошли на территорию городка подводников. Климов увидел Коровина, он стоял возле плавбазы и о чем-то беседовал с флаг-штурманом Лецким. Климов представил ему Астахова.
— Значит, вы тоже служили на подводной лодке? — спросил Коровин.
— Да, а теперь я в запасе, — улыбнулся штурман. — Вот попросил Федора Максимовича показать мне лодку. Соскучился я по кораблю.
— Мне понятны ваши чувства, — неопределенно проговорил комбриг. — Если желаете, можем взять вас и в море.
— Нет-нет, морем я сыт по горло, — смутился Астахов. — На судах я исходил немало морей и океанов. Скоро снова отправимся в рейс. Нам ведь тоже нелегко приходится.
— Понимаю вас и сочувствую, — живо отозвался Коровин и посмотрел на Климова. — Ведите гостя на лодку.
Субмарина слегка покачивалась на прибойной зыби. Старпом встретил командира рапортом. Из его доклада Астахов понял, что экипаж лодки занимается проворачиванием механизмов и оружия на боевых постах. «Это хорошо, посмотрю, как действуют моряки», — подумал штурман. Они спустились в лодку, и он спросил Климова:
— Кто этот капитан 1-го ранга, который интересовался, где я служил?
— Это и есть Коровин, бывший ваш командир лодки.
Астахов настолько растерялся, что едва не споткнулся о последнюю ступеньку трапа, прежде чем встать на палубу.
