Сенявин задумался. Генерал Ласси пока не торопит с отправкой. Надобно ему все войска перевезти сначала на Корфу, запастись харчами. Стало быть, с Ласси можно столковаться, время терпит. Другое дело, на свой страх и риск высаживать войска на континент, в крепости, занятые австрийцами. Инструкция императора предписывает защищать лишь острова. Но берег-то под самым боком. «В то же время, — думал он, — Австрия под власть Наполеону отдала Которо, а поскольку Россия в войне с Францией, то мне с ними нечего нянчиться. Когда еще выпадет такой удобный случай?»

— Передайте посланнику, что на неделе в Которо выйдут корабли и войска. Должно сделать так, чтобы ваша депутация изъявила просьбу о помощи посланному офицеру. — Сенявин минуту-другую помедлил и закончил: — Командовать там по старшинству будет капитан первого ранга Белли.

Не успела шлюпка с гонцом отойти от трапа, как к адмиралу вошел вызванный заранее Белли. Худощавый, среднего роста, он отличался расторопностью и смелостью. Но не только поэтому Сенявин остановил на нем свой выбор. Предстояла первая в кампании вылазка на вражеский берег. Ее успех или неудача могли определить многое. А Белли однажды сопутствовала удача, здесь же, на берегах Адриатики. В бытность командиром фрегата в эскадре Ушакова он был послан с десантом в Бриндизи. Изгнав оттуда французов, он с батальоном прошел поперек всю Италию и успешно штурмовал крепости Неаполя.

Подозвав Белли к разложенной на столе карте, адмирал кратко объяснил задачу. Сенявин с самого начала кампании придерживался ушаковского правила — ставить подчиненным генеральную задачу, не связывая командиров мелочной опекой. Пускай сами выбирают лучший способ, как добиться поставленной цели. В одном он предостерег Белли:

— Австрия по стечению обстоятельств остается нашим странным союзником. Посему вступать с австрийцами в стычку невозможно, Григорий Григорьевич, однако заставить сдать крепость которцам надобно. У вас есть добрый союзник — Петр Негош. Вот его силу используйте и не забывайте, что генерал Молитор вскоре объявится в тех местах. Чуть что, дайте знать.

…Отряд Белли уходил с рассветом. Второй день стояла непогода. Западный ветер нагнал низкие тучи с дождем, крутые волны бились в наветренный борт, осыпая каскадами брызг шканцы. Головным шел Белли на семидесятичетырехпушечном корабле «Азия», за ним в кильватере фрегат «Михаил» и шхуна «Экспедицион». В Которскую бухту корабли пришли к вечеру следующего дня. Дождь немного сбил волну, но не прекращался. На всех крепостях развевались австрийские флаги. Под стенами одной из крепостей Белли заметил двадцатипушечную шебеку под французским флагом. Он вызвал командира шхуны лейтенанта Сытина.

— Спустите свои шлюпки и возьмите с фрегата две-три шлюпки. Как стемнеет, атакуйте шебеку с обоих бортов на абордаж.

В полной темноте Сытин на пяти шлюпках направился к шебеке. Внезапно налетел шквал с градом. Шлюпки незамеченными подошли вплотную к борту. Сытин первым прыгнул на пустую палубу. Французы в кубрике согревались за чаркой и онемели, когда внезапно открылся люк и сверху скатились вооруженные русские матросы. Без единого выстрела шебеку взяли как первый приз в начавшейся кампании.

Тем временем в главной крепости Херцегнови нервничал австрийский наместник маркиз Гизлиери. Едва завидев русские корабли, он отправил к французам на север, в Далмацию, нарочного. «Передайте генералу Молитору, что с часу на час в бухте высадятся русские. Наши крепости окружают черногорские дружины Негоша».

Утром к борту «Азии» подошла лодка с одним из помощников Негоша. Он принес Белли хорошие вести: Главную и другие крепости в Которо обложила двухтысячная армия черногорцев. Теперь настала очередь действовать Белли. Он послал ультиматум Гизлиери — передать все крепости которцам. Поскольку Которо по договору до 30 января не отдали Наполеону, ее нельзя больше считать австрийской территорией. Австрийцам гарантируется жизнь и отправка морем в Австрию. Срок на размышление — два часа.

Белли получил в тот же день ответ — маркиз согласен, но просит немного подождать. Белли не звал, что Гизлиери в это время послал еще одного гонца за помощью к французам.

— Передайте маркизу, я посылаю к нему парламентера. Если через пятнадцать минут после вручения ультиматума крепость не спустит флаг, пускай пеняет на себя.

Угроза подействовала… Весь город покрылся ликующими толпами — австрийские флаги нехотя поползли вниз. Ключи от крепостей австрийцы скрепя сердце передали в присутствии русских офицеров капитанам которцев.

Утром 21 февраля 1806 года сто сорок русских канониров и морских солдат сошли на берег, запруженный ликующими жителями. Которцы обнимали русских моряков, предлагали вино и фрукты, женщины кидали под ноги им цветы. В центре города русские и черногорцы смешались воедино. На высокий помост вышел в облачении воина, с крестом, митрополит Петр Негош. Все затихли.

— Самые горячие пожелания исполнились! — неслась над головами проникновенная проповедь. — Наши русские братья соединяются с нами в братской общности. Пусть никогда эта великая минута не исчезнет из нашей памяти! Раньше, чем я освящу наши знамена, клянитесь защищать их до последней капли крови!

Мгновенно вся площадь ответила:

— Клянемся! — Родные церковнославянские и русские звуки слились воедино…

На всех крепостях заступили русские караулы и затрепетали андреевские стяги.

В эти же дни с Корфу Сенявин отправлял к Черному морю Сибирский гренадерский полк с генералом Ласси. Ему удалось уговорить генерала оставить, хотя бы на время, большую часть войск на острове. Он получил донесение Белли об успешной высадке в Которо. «Поймите, генерал, здесь не Царицын Луг и каждый солдат дорог вдвойне. Берега Адриатики тянутся на многие сотни верст». И, уступая адмиралу, умудренный опытом Ласси согласился оставить на Корфу пять мушкетерских и егерских полков.

В один день покинули Корфу корабли и транспорта, направлявшиеся в Севастополь, и линейный корабль «Селафаил» в Которо. Сенявин спешил посетить первую гавань русских кораблей на Адриатике. Узнав о прибытии адмирала в Которскую бухту, на берегу собралась тысячная толпа которцев и черногорцев. Едва шлюпка Сенявина подошла к пристани, раздались сотни ружейных выстрелов одновременно, нарядные которцы преподнесли Сенявину адрес. Сотни жителей потрясали ружьями, клялись биться насмерть вместе с русскими братьями. В сопровождении Негоша и депутатов адмирал пошел в городской магистрат, где ему устроили торжественный прием. Вслушиваясь в говор жителей, он с удивлением подумал, что это совсем не тот язык, что у ионитов. Многие слова были сродственны русским и понятны. Депутаты и Негош просили Сенявина разрешить принимать на службу в свои войска которцев, если возможно — помочь порохом и патронами. Осторожно спросили, какой налог установит адмирал в пользу России? Которцы без торговли не могут существовать.

Сенявин через посланника Санковского передал:

— В наши полки и на корабли принимать на службу всех жителей, кто пожелает. Порох и патроны отпустим по нужде, сколь потребно, — Сенявин улыбнулся. — Касательно обложения на пользу России, такого устанавливать не собираюсь, обратив все на пользу жителей. Более того, русская эскадра берет под покров вашу торговлю. Я разрешаю поднять наш флаг на купеческих судах Которо.

Едва Санковский перевел последнюю фразу, депутаты радостно зашумели и заговорили между собой. Петр Негош обратился к Сенявину.

— Ваше превосходительство, — взволнованно начал он, — которцы безмерно рады таким привилегиям, и мы поставляем для содействия вам шесть тысяч воинов и тридцать вооруженных судов.

Легкие суда которцев оказались незаменимыми на мелководье в многочисленных прибрежных проливах у берегов Далмации.

Сенявин, по приглашению Негоша, поселился в одном из лучших домов Которо. За трое суток Дмитрий Николаевич, можно сказать, очаровал народ. Доступность, ласковость, удивительное снисхождение восхищали каждого. Дом его был окружен толпами людей.