Так или иначе, но в начале сентября 1805 года эскадра Сенявина, приняв на борт десант, снялась с якоря, зашла в Ревель и, благополучно миновав проливы, бросила якорь на Спитхедском рейде Портсмута.

На улицах Портсмута царило радостное оживление. Поступили первые известия о Трафальгарском сражении, победе Нельсона и разгроме франко-испанской эскадры.

Едва узнав об этом, Сенявин обрадовался. Два корабля — «Селафаил» и «Уриил» — закончили снаряжение и были готовы к выходу.

— Англичане, как вы слышали, задали перцу французам, — сказал адмирал командирам. — Пока те не опомнились, вооружайте паруса и через два-три дня отправляйтесь на Корфу.

Остальных командиров он поторапливал. Бискайский залив в зимнее время редко обходится без жестоких штормов.

За две недели успели сделать многое — переменили такелаж, приделали новые замки к орудиям. Отряд пополнился — у англичан купили два брига.

Накануне выхода Сенявин пригласил командиров, по обычаю, на обед. За столом адмирал начал разговор:

— Английские купцы сказывают, французы на широте Кадиса дозоры устроили. Видимо, поджидают нас. — Он испытующе посмотрел на своих подчиненных и продолжал: — Французы превосходят нас намного. Потому в бой ввязываться не будем. Нам генеральную цель надобно помнить. Быть в целости на Корфу…

Наутро эскадра еще вытягивалась с Портсмутского рейда, когда вдали показалась английская эскадра.

— На головном корабле приспущен флаг! — доложили с салинга.

На борту адмиральского корабля «Виктория» находилось тело погибшего героя Трафальгара Нельсона.

Английский адмирал накануне сражения отдал знаменитый приказ «для нападения на неприятеля и для нанесения ему ударов до тех пор, пока суда его не будут взяты в плен или уничтожены».

Нельсон знал, что от исхода сражения зависит судьба Англии. Человек большой личной отваги, он сражался до конца и руководил боем, даже будучи смертельно раненным.

Поравнявшись с ним, «Ярослав» первым отсалютовал пушечными выстрелами и приспустил до половины флаг, отдавая почести погибшему.

Мимо эскадры медленно двигались двенадцать наиболее пострадавших в сражении при Трафальгаре кораблей. У всех были перебиты мачты, сияли пробоины в бортах…

Трафальгар был триумфом для англичан, но этот успех не оказал какого-либо влияния на ход событий в Европе. Коалиция рассчитывала на отсутствие в центре континента значительных французских войск. Они сосредоточились на западе, в Булони, и готовились к вторжению на Британские острова. Но Наполеон успел перехитрить противника, быстро перебросил войска из Булони и Бреста к австрийской границе. Он замыслил разбить союзников по частям, и это удалось ему блестяще. Вначале он разгромил австрийцев при Ульме, затем взял Вену[59]. Русские войска, при которых находился сам Александр I, оказались в затруднительном положении. Главнокомандующий Кутузов не хотел сражения — французы силой превосходили русских, а на австрийцев надежда была плохая: они сдавались при первом натиске.

В октябре 1805 года по пути на театр военных действий Александр I в Берлине безуспешно уговаривал короля прусского Фридриха-Вильгельма III вступить в союз с ним и Австрией и объявить войну Наполеону.

Нерешительного и хитрого Фридриха тревожила сила Наполеона и угрозы Александра.

— Если вы не хотите с нами союза, мои полки вынуждены будут вступить в Пруссию.

— В таком случае никакого союза, — взбодрился вдруг Фридрих. Он нашел причину отказать.

Александр изменил тактику и начал увещевать прусского короля. Как раз пришло сообщение о том, что наполеоновский маршал Бернадотт на пути в Австрию беспрепятственно прошел через владения Южной Пруссии. Фридрих согласился лишь предъявить французам некоторые требования. Он даже поклялся в вечной дружбе с Александром перед гробом Фридриха II.

Наполеон прекрасно понимал — если Пруссия примкнет к коалиции России и Австрии, ему придется туго. И он форсирует события. После быстрого марша на Вену австрийцы странным образом, без боя сдали французам единственную магистраль через Дунай — громадный мост. В русской армии говорили об измене. Через мост в тыл армии Кутузова ринулись французские полки, вдвое превосходящие русскую армию. Пришлось отступать с тяжелыми боями, сохраняя силы. Кутузову удалось спасти основные войска от позора капитуляции. В окрестностях Ольмюца он остановился. Только что из России подтянулись подкрепления. Половина армии из семидесяти пяти тысяч человек была измотана тяжелыми боями. У австрийцев осталось к этому времени около восемнадцати тысяч, войск.

Кутузов избегал генерального сражения. Он прекрасно сознавал — рискованно вдали от России ставить под удар армию. Он предлагал Александру:

— Нынче, ваше величество, Наполеон наседает после венской переправы нам на пятки. Надобно уходить на восток, измотать француза боями, но сохранить армию.

Александр был другого мнения. Легкомысленная жажда славы снедала его. Иметь под рукой такую армию и позорно отступить?

— Я не вижу повода для отхода. Кроме того, король Фридрих-Вильгельм поклялся выступить на нашей стороне.

— Мне неведомы клятвенные заверения его величества прусского короля. Я не вижу прусской армии… — настаивал Кутузов.

Александр распалялся. Как, бежать от Наполеона, имея свежую, только что подошедшую гвардию? Его любимец, молодой генерал-адъютант князь Петр Долгоруков, «полный ноль в военном деле», во всем поддакивал императору:

— Ваше величество, позорно российской гвардии укрываться от француза, тем более постыдно и непозволительно пятиться перед неприятелем.

В это время Наполеон, преследовавший русских, вдруг тоже остановился неподалеку от Ольмюца.

Бонапарт опасался одного — ухода русской армии и затягивания войны. Он был уверен в победе и потому жаждал генерального сражения. Для выполнения своих замыслов он артистически пустился на хитрости. Приказал аванпостам начать отступление и послал к Александру генерала Савари с предложением о перемирии.

В штабе русской армии возликовали:

— Бонапарт трусит! Он погиб! Главное — не выпускать его теперь из рук!

Александр направил к Наполеону князя Долгорукого.

— Государь император предлагает мир, если вы откажетесь от итальянских территорий.

Посмеиваясь про себя, Наполеон не принял предложения, но прикинулся смущенным и растерянным…

Цель была достигнута. Александр и Франц решили дать сражение.

Аустерлиц закончился полным разгромом русских и австрийцев. Не последнюю роль в позорном поражении сыграл бездарный генерал Буксгевден[60]. Он командовал левым крылом русских войск, имел двадцать девять батальонов пехоты и двадцать два эскадрона кавалерии. Почти все его войска погибли или попали в плен. Императоры Александр и Франц позорно бежали в темноте, спасаясь от плена. Их свита неслась врассыпную, бросив обоих монархов по дороге, монархи тоже в страхе покинули поле сражения, и лошади унесли их в разные стороны…

Рыдающего Александра трясла лихорадка, он потерял самообладание и пришел в себя лишь через несколько дней. Обстановка в Европе в корне изменилась. В дни Аустерлица эскадра Сенявина покинула берега Англии. Предусмотрительность адмирала оказалась своевременной. На траверзе Эль-Ферроля, когда солнце клонилось к закату, матрос на салинге флагмана крикнул:

— Слева на горизонте паруса!

Командир «Ярослава» капитан второго ранга Федор Митьков послал за Сенявиным, который после бессонной «очи прилег отдохнуть. Глядя в подзорную трубу, Митьков насчитал более десяти парусных судов.

— Какое ваше мнение? — раздался рядом голос Сенявина. — Чьи это суда? — Он так же, как и Митьков, наблюдал за маневрами появившихся неожиданно неизвестных кораблей.

— Токмо французу и быть, — ответил Митьков, не отрываясь от трубы. — Поворачиваются, кажется, на пересечку курса.

Видимо, там тоже заметили русские корабли, потому что головной корабль начал вдруг менять галс с целью сближения.