Как слаб человек, и как сильны его пороки! Он боролся с ними, своими пороками, и чтобы победить их, ему нужен был помощник.

В ходьбе хорошо думалось. Ему все больше и больше стало казаться, что Алина — тот человек, который, возможно, ему нужен. В размышлениях об этом в нем вырос и развился образ Алины как очень порядочной, искренней девушки. Ему нужно было убедиться в этом, и он искал новой встречи с девушкой.

После прогулки он проделывал несколько физических упражнений, тело наполнялось упругостью, приходило ощущение здоровья и силы. А затем душ.

Ему нравилась эта размеренная и чистая жизнь…

Лето было сухим, жарким. Комары и гнус не давали житья. Городок изнемогал от пыли, гари машин. Политые улицы освежались на короткое время. Трава пожухла и мягко шелестела на ветру.

В одно из воскресений Виктор забрел в городской Дом культуры на танцы. То ли молодость вспомнилась, когда он солдатом частенько ходил в увольнения на танцы в городской парк, то ли его бессознательно тянуло на поиск Алины?

Стояли белые ночи, и потому в танцевальном зале светло. Пахло табаком — ребята украдкой курили, — духами и потом. Оркестр играл громко, весело. На танцах в основном юнцы, сегодняшние и вчерашние десятиклассники. В танцах девушки обнимали партнеров за шею, клали им на грудь коротко стриженные головки, целовались, не стесняясь и не прячась, даже с неким вызовом. По углам, в обнимку, стояли парни в джинсах, кожаных курточках и, казалось, никого не уважали и не признавали.

Ему стало неловко, что он здесь, среди зеленых юнцов. Он не пробыл на танцах и часа — устал от этой неловкости, раздражавшей его пошлости.

На улице было сухо и ветрено. Небо напоминало плохо выбеленный, с синими потеками холст. Солнце висело у горизонта, хотя была уже ночь. Домой идти не хотелось. Он прошел старую часть города, по-солдатски отбивая шаг на деревянных тротуарах, вспоминая, угадывая улицу, но которой всего месяц с небольшим, в снегопад, бродил с Алиной.

Он перешел по мосту реку, обогнул болото, вышел к шаткому, узкому переходному мостку, через топкое место ведущему к косе, на которой располагалась центральная усадьба оленеводческого совхоза. По чистым галечным улицам бродили линялые, лохматые ездовые собаки, смирные и сонливые; возле деревянных домиков с маленькими, узкими окнами стояли вешала, на которых просушивалась рыба. Здесь пахло морем, оно было рядом, всего в нескольких десятках метров. Поселок, так же как и город, тих и пустынен. В тундре шла летовка, и все — взрослое население, да и дети, — находились в бригадах.

Он прошел по центральной улице мимо конторы совхоза, мимо магазина, выкрашенного в густо-зеленый цвет, и потом уже не дорога, а тропа привела его к морю.

Был сильный накат. Волны, неся муть, мусор, мелкие камешки, песчинки, далеко забегали на берег, отдавая запахом йода, рыбы.

Берег был пустынен. Далеко-далеко, что уж нельзя было различить фигуры людей, горел костерок. Алая точка огня напоминала звезду, упавшую на галечный берег.

На душе у Виктора было тягостно и опустошенно. Тридцать лет — это, как не крути, возраст, и думать, что среди двадцатилетних ты равный, по меньшей мере, глупо. Время ушло, и строить какие-то планы в отношении девятнадцатилетней Алины смешно и опасно. Впервые он почувствовал тяжесть и неприязнь к своему возрасту. Он сбросил на валун плащ, пиджак, снял рубашку, брюки и, не раздумывая, с разбега бросился в море. От ледяной воды перехватило дыхание, защемило сердце. Он пробыл в воде не более трех-четырех минут и, трясясь как в лихорадке, покрывшись «гусиной кожей», посиневший бросился из воды к своей одежде.

…Его томило одиночество. Он прекратил ходить к «Китайской стене», но ждал встречи с Алиной.

В конце августа пошли нескончаемые, постылые дожди. С севера дули холодные, осенние ветры. Тундра стала коричневой, напиталась водой.

За полночь Виктора разбудил настойчивый телефонный звонок.

— Приходи немедленно. Понимаешь, ты мне очень и очень сейчас нужен, — сказала женщина.

Он сразу узнал ее голос.

— Хорошо, я…

— Я очень жду. — Она положила трубку.

Говорила Алина резко, нервно. Виктор не знал ни номера дома, ни номера квартиры, но это стало необязательным: он знал, что Алину найдет.

На улице стоял серый, тяжелый, по-осеннему холодный туман, пахло почему-то углем и гарью.

Расстояние до «Китайской стены» Виктор преодолел в считанные минуты. От быстрой ходьбы спирало дыхание, до звона пульсировала кровь в голове. «Самое страшное, — подумал он, — если я все-таки не найду Алину, и она посчитает меня за лгуна».

«Китайская стена» состояла из четырех пятиэтажных, прижатых торец к торцу, домов. В каком из них жила Алина?

Он постарался найти то место, где они прощались. Нашел на удивление быстро. Он еще тогда споткнулся о небольшой валун, влитый в бетон. Если смотреть с этой точки, то Алина поднялась на крыльцо второго подъезда. Вот именно, он хорошо помнит, что крыльцо было несколько выше других. Как же найти нужную квартиру? И тут его осенило: в квартире Алины наверняка горит свет. Он окинул взглядом весь дом, но ни одно окно не освещено.

В подъезде темно, пахнет картошкой и краской. Вот и первый этаж. Как тихо! Если бы не отчаянный стук его сердца, он бы мог, кажется, различить малейший шорох за любой бетонной стеной. Вот и второй этаж. Алина рассказывала, что из окна ее комнаты видно море и она часто, когда бывает тоскливо, стоит у окна, смотрит на залив. Следовательно, квартира Алины была или на четвертом или на пятом этаже.

От мысли, что он вот-вот увидит Алину, его бросило в жар.

Он шел, стараясь как можно меньше шуметь. На четвертом этаже он остановился. Две двери вели в квартиры, которые окнами выходили на северо-восток, к заливу. Он остановился у одной. Прислушался. За дверью раздавался крепкий мужской храп. Виктор подошел к другой двери. Здесь тихо. Он понял, что это большая квартира и вряд ли она могла принадлежать Алине.

Взлетев на пятый этаж, он подошел к приоткрытой двери. Ему ничего не оставалось делать, как приоткрыть дверь еще сильнее. Он увидел сине-розовый свет ночника и вошел в прихожую. Что-то гибкое, белое, как наваждение, выскользнуло из глубины комнаты и стало частью его. Он сразу узнал ее запах и полноватое упругое тело.

— Алинушка! — выдохнул он.

Потом Виктор спросил:

— Где ты пропадала все лето? После снегопада я все время искал тебя.

— Я была в отпуске, — ответила она. — Я была там, где мне сделали очень и очень больно. Но теперь я ему отомстила.

Она лежала, полуотвернувшись от него, вытянув полные стройные ноги. Виктор повернул ее лицом к себе. На ее губах ощутил горьковатые слезы.

— Ты плачешь? — спросил он.

— Нет, это я тогда плакала.

Его захлестнула волна нежности. Он стал осыпать ее грудь, шею, лицо поцелуями. Он любил ее.

— Я бесконечно благодарен, что ты есть, что случай свел нас, что ты решилась позвонить мне.

— Меня вчера бросил человек, которого я люблю, — сказала она и беззвучно заплакала.

— Муж? — переспросил он.

— Нет, муж в поле, он геолог и он ничего не знает, а этот человек…

Он молчал. Он только подумал, что Алине девятнадцать лет, она только начала жизнь, но уже запуталась в ней. А он любил ее…

— Ты мне сразу понравился, — как-то беззаботно-весело сказала Алина. — Я сразу поняла, что ты добрый и ласковый. Просто чувствовалось, что тебя тоже сильно обидели. Я об этом сегодня вспомнила и позвонила.

Его опять захлестнула волна нежности.

— Я так часто тебя вспоминал!

— Спасибо. У меня есть бутылка шампанского, давай выпьем. Пусть у нас будет маленький праздник.

Она соскочила с постели, не одеваясь, прошла на кухню и зазвенела там фужерами.

Он лежал с открытыми глазами, и ему почему-то захотелось заплакать, горько, отчаянно, слезами обманутых детей.