…Перед отправкой во вражеский тыл Иван Меньшиков зашел попрощаться к писателю Николаю Зотовичу Бирюкову, с которым его связывала большая творческая дружба.
Родные Бирюкова, которые живут в Ялте, так написали об этой встрече:
«Последний раз он был 20 или 21 апреля 1943 года. Визит его был очень коротким. В сером плаще и такой же кепи, он постоял у кровати Николая Зотовича несколько минут, сесть отказался, очевидно, куда-то спешил. Его черные большие глаза были полны тревоги. Сообщил, что на днях летит в немецкий тыл к партизанам, а куда именно — об этом умолчал.
Через несколько дней в газетах — некролог. Не верилось, не хотелось верить — ведь только что, совсем недавно мы видели его — живого, молодого, энергичного. Тогда ему было всего 29 лет…»
…Некролог «Памяти И. Меньшикова», напечатанный в журнале «Литература и искусство» от 25 мая 1943 года:
«На днях трагически погиб Иван Меньшиков. Мы знали этого молодого талантливого писателя по его книгам о людях Севера, о возрожденном революцией ненецком народе, по его ярким очеркам и рассказам о молодежи колхозной деревни, печатавшимся в «Комсомольской правде», где он последние годы работал.
Иван Меньшиков горячо любил свою Родину, ее людей. Он много ездил по необъятным просторам Отчизны, умел видеть многообразие жизни. Его особенно влекла деревня, с которой он был кровно связан, которую близко знал и любил. Больше двух лет Иван Меньшиков провел в Арктике в Ненецком национальном округе, с увлечением работал в газете «Красный тундровик» и собирал материалы для своих будущих книг. Художественным итогом работы на Крайнем Севере явились книги Ивана Меньшикова «Друзья из далекого стойбища», «Человек не хочет умирать», «Человек ищет счастья» и другие.
В дни Великой Отечественной войны Меньшиков ярко и правдиво писал о жизни советского тыла. Его повести, рассказы и очерки приобрели заслуженную популярность у советской молодежи.
Совсем недавно Меньшиков был послан в один из партизанских отрядов в качестве корреспондента «Комсомольской правды». Молодой писатель-патриот с радостью принял это почетное задание.
Тяжело осознавать, что смерть оборвала кипучую многообещающую жизнь нашего друга, воспитанника Ленинского комсомола, верного сына большевистской партии. Он погиб на посту, как солдат. Он будет всегда жить в нашей памяти, оставаясь примером честного и мужественного служения Родине».
…Очень многие писатели прислали для музея свои воспоминания об Иване Меньшикове. Вот некоторые из них.
Константин Симонов:
«Я знал Ваню Меньшикова больше десяти лет. Мы вместе начинали писать и вместе с первыми своими вещами приходили в литературную консультацию Гослитиздата и, помнится, печатались в одном и том же сборнике молодых «Смотр сил». Уже тогда, будучи совсем молодым парнем, Меньшиков выделялся своей серьезностью, хорошей привычкой много и тщательно думать над каждым произносимым словом, твердым жизненным правилом писать только о том, что он хорошо и глубоко знал.
Однажды он пришел ко мне и сказал, что ему непременно хочется писать об Арктике.
— Ну что же, съезди в командировку, — сказал я ему.
— Я, собственно, и пришел проститься.
— Очевидно, до осени? (Разговор был весной).
— Нет, — улыбнулся он, — на два года.
— Уезжаешь на два года?
— Да, подписал договор. Буду там два года работать. Все же новое, тут тремя месяцами не отделаешься. Столько узнать нужно! Я боюсь, что и двух лет-то не хватит.
Слова у него никогда не расходились с делом, и через два дня он уехал.
Меньшиков поехал на Север не смотреть — он ехал жить и работать, принципиально считая, что людей по-настоящему можно узнать только тогда, когда работаешь с ними, а не тогда, когда смотришь на них. Результаты этой поездки известны. В пяти книгах, написанных Меньшиковым о Севере, есть ряд отличных рассказов, в которых чувствуется не только знание предмета, но и — что главное — большое, истинное понимание психологии людей, живущих в тяжелой обстановке Крайнего Севера.
В моей памяти стоит молодой, невысокий, коренастый парень, веселый, упрямый, ищущий собственные дороги в жизни и литературе.
За свою короткую жизнь Иван Меньшиков выпустил несколько хороших книг, но его умение страстно работать, его настоящее подвижническое отношение к труду писателя, наконец, вся его личность, характер, человеческие повадки говорили о том, что ему, несомненно, предстоит сделать еще очень много».
Поэт Георгий Суфтин впервые встретился с Иваном Меньшиковым, когда тот приехал в долгую командировку в Заполярье.
В своих воспоминаниях он пишет:
«В редакцию газеты «Нярьяна вындер» пришел застенчивый юноша и, слегка краснея, сказал:
— Я буду у вас работать.
Мы, считавшие себя матерыми заполярными волками, потому что прожили в Нарьян-Маре уже не один год, снисходительно хихикнули. Неказистый вид юноши, почти мальчика, в мешковатом, не по росту, пиджаке и в сереньких хлопчатобумажных брюках, произвел на нашу закаленную полярными морозами братию далеко не лестное для него впечатление.
— Что же вы здесь будете делать?
— А все, что придется, — просто ответил юноша, улыбнувшись так хорошо и душевно, что наши тундровые сердца немного оттаяли…
…Так появился у нас новый сотрудник — Иван Меньшиков. Мы с ним подружились с первых же дней. Простота и непосредственность, любопытство к жизни, немножко наивная восторженность и, наконец, почти детская беспомощность в самых простых житейских делах — все было в нем так свежо и чисто, что невольно привлекало к себе…»[2]
«Раньше мне казалось, что творчество Ивана Николаевича Меньшикова, большею частью связанное с Крайним Севером, с жизнью малого по численности ненецкого народа, со временем останется в культурном фонде именно этого региона, — вспоминает известный московский литературовед и критик Александр Михайлов, живший в тридцатых годах в Нарьян-Маре. — Теперь же, по прошествии нескольких десятилетий, очевидно, что произведения этого талантливого и, к великому сожалению, так рано ушедшего из жизни писателя имеют куда более значительный идейно-художественный вес, что они являют собою заметные страницы в контексте всей советской литературы тридцатых годов и не утратили интереса по сей день…
Сейчас его произведения дороги нам тем, что они сохранили в себе атмосферу времени, тот дух высокой романтики, который вел молодых людей типа Тони Ковылевой, одной из героинь Меньшикова, и самого писателя на самые трудные участки социалистического строительства. Как живые, предстают перед нами персонажи его повестей и рассказов — ненцы, молодые и старые, повернувшиеся лицом к Советской власти и еще находящиеся в плену вековых привычек.
Я по опыту знаю, сколь трудно заставить ненца рассказать сказку на русском языке. Меньшиков за короткое время узнал множество ненецких сказок, легенд, преданий, они питали его творческую фантазию, их органическое использование сообщало рассказам и повестям Меньшикова неповторимый национальный колорит и вдохнуло в них поэзию белых ночей и северного сияния.
Если говорить о наиболее характерной черте писателя и человека Ивана Меньшикова, то ее можно выразить кратко: активное отношение к жизни. По складу своего характера он не был и не мог быть наблюдателем. Меньшиков не смог бы с таким проникновением, искренностью и знанием дела рассказать о ненцах, если бы сам не был участником описываемых событий.
В годы войны Иван Меньшиков работал в «Комсомольской правде». Помню, как маленькая, в скромном переплете книжечка «Смертная переправа» попала к нам на фронт в годы войны, кажется, в начале 1944 года. Тогда я ничего не знал о судьбе Ивана Меньшикова, и знакомая фамилия на обложке книги, которой зачитывались в солдатской землянке, естественно, привлекла мое внимание. Мне, свидетелю первых успехов Ивана Меньшикова в литературе, нелегко было примириться со смертью писателя. Но в те годы мы привыкли к утратам, как бы горьки и тяжелы они ни были. И я с жадностью читал уже изрядно потрепанную книжечку, узнавая в ее авторе образ человека, хорошо известного по его книгам, по личным встречам.
Я рад был этой книжечке как встрече с добрым старым другом, рад был тому, что и после своей смерти Меньшиков оставался на линии огня, поднимая боевой дух тех, кто продолжал трудную работу войны».
