– Это ты о чём? – невинно спросила я и, поднявшись на ноги, решила уйти прежде, чем они действительно о чём-то догадаются по выражению моего лица. Ну почему они знают меня так хорошо? Иногда это порядком выводило из себя. – Пожалуй, помогу Моне на кухне, – бросила я через плечо, решив, что ей, определённо, могла пригодиться небольшая помощь. Главное, чтобы мне не пришлось готовить у плиты, а с остальным я могла неплохо справиться.
Блейн поднял на меня глаза, и его губы дрогнули в мягкой улыбке. Когда я проходила мимо него, он потянулся и слегка сжал мои пальцы.
К моему облегчению, я действительно нашла Мону на кухне – она готовила что-то красивое из персиков и сиропа. Если повезёт, это будет пирог. Мне всегда нравился персиковый пирог.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – с надеждой спросила я, остановившись возле стола.
Женщина подняла на меня глаза и улыбнулась.
– Ну конечно, Кэтлин. Ты можешь расшелушить стручки зелёной фасоли в эту пиалу?
– Конечно. – Для этой работы не требовались особые кулинарные навыки, что полностью меня устраивало.
Когда Мона протянула мне бумажный пакет со свежими стручками, я бросила взгляд на залитое солнечным светом окно.
– Вы не будете против, если я займусь фасолью на террасе? – спросила я, взглянув на Мону.
Она покачала головой, вытирая руки о полотенце.
– Конечно нет. Думаю, я даже присоединюсь к тебе.
Мы вышли во двор и устроились на небольшой плетёной скамье, расположенной под большим дубом. Листва шелестела от лёгкого ветерка, и хотя солнце уже припекало, в тени было прохладно.
Мы с мамой часто перебирали фасоль или горох, и мне было приятно вспомнить об этом в компании Моны. Неподалеку соседские дети взрывали петарды, но я сомневалась, что кто-то вызовет полицию. Во время праздников существовало негласное правило не ругать подростков за пиротехнические шалости.
– Я рада, что вы с Блейном снова вместе, – заметила Мона, взглянув на обручальное кольцо. – Я опасалась, что он оттолкнул тебя навсегда.
Не зная, как объяснить наличие кольца на своём пальце, я помедлила, но потом всё-таки произнесла:
– Мона, мы с Блейном не вместе. Я… обеспечиваю ему алиби. Чтобы наша версия была более правдоподобной в глазах полиции, мы сделали вид, что снова обручены.
Мона на мгновение перестала работать и удивлённо посмотрела на меня:
– Ох... я даже не догадывалась.
Повисло неловкое молчание, и я, не выдержав, сказала:
– Мне очень жаль, Мона... На самом деле, мы с ним поговорили и помирились, но я не знаю... сможем ли мы снова... быть вместе.
Печальная улыбка тронула её губы.
– Не нужно извиняться, Кэтлин. Просто мне очень жаль, что так вышло. Он любит тебя, ты ведь знаешь об этом, правда?
Сглотнув, я потянулась за следующей пригоршней, стараясь избегать её взгляда.
– Да, знаю. И я люблю его тоже.
– А Кейд? – тихо спросила Мона. – Что ты… чувствуешь к нему?
Мой взгляд метнулся в её сторону, но она лишь сочувственно смотрела на меня.
– Мы с Кейдом друзья, – осторожно ответила я.
Мона вздохнула:
– Ты знаешь, я никогда не видела его таким раньше.
Раскрыв очередной стручок, я высыпала его содержимое в быстро заполнявшуюся пиалу.
– Что вы имеете в виду?
Продолжая выбирать фасоль, Мона ответила:
– С Кейдом всегда было сложно... сблизиться. Я помню, как Блейн привёл его домой впервые. Он был маленьким мальчиком… слишком худым для своего возраста в одежде, которая была ему велика. Я понимала, что ему было страшно, но он не подавал вида. Кейд никогда не показывал страха. Он так жил с тех пор, как умерла его мать. Упокой, Господь, её душу.
Мне было несложно представить Кейда таким, каким описывала его Мона. Иногда мне казалось, что если я лучше присмотрюсь, то увижу в его глазах всё того же испуганного маленького мальчика.
– Он очень долго держал нас на расстоянии вытянутой руки, – продолжила Мона, покачав головой. – Чужие люди не могли причинить ему боли. Близкие – делали его уязвимым, и он всегда помнил об этом. – Она задумчиво посмотрела на меня. – Но теперь, когда я вижу его с тобой и то, как он смотрит на тебя… я понимаю, как сильно он тебя любит, даже если сам ещё не осознаёт этого. И у меня болит душа за вас, потому что я не знаю, будет ли у этой истории счастливый конец.
Я потрясенно смотрела на неё, не зная, что сказать. Мона так долго создавала семью для Блейна и Кейда только для того, чтобы появилась я и всё разрушила. О чём я только думала?
– Мне… очень жаль, – запинаясь, выдохнула я, выронив пригоршню фасоли в пакет и пытаясь унять дрожь в руках. – Я уйду. Прямо сейчас. – Я поднялась со скамьи, но Мона удержала меня за руку.
– Нет, Кэтлин, – мягко возразила она. – Я рассказала об этом не для того, чтобы заставить тебя уйти. Ты стала частью нашей семьи. Просто я ещё не уверена, какой путь ты изберёшь, и у меня болит сердце. Я знаю, что ты не хотела, чтобы так случилось. – Она пожала плечами: – Никому неизвестно, когда и где может возникнуть любовь. Ты виновата в этом не больше, чем Блейн или Кейд. Поверь, я тебя не виню.
Боль в моей груди немного отпустило. Всё это время я сильно боялась, что могла подумать Мона, когда видела меня сначала с Блейном, а потом с Кейдом. И она была права – сейчас больше всего меня пугало моё будущее.
Мона мягко сжала мою ладонь.
– Я просто хочу, чтобы ты знала… я полюбила тебя как родную дочь. Поэтому мне хотелось бы дать тебе совет, если ты не против.
Откашлявшись, чтобы справиться с эмоциями, я кивнула:
– Да, конечно.
– Может быть, это прозвучит банально, но, пожалуйста, слушай своё сердце. Не позволяй ничему... неуверенности в будущем или совершённым ошибкам... помешать тебе услышать своё сердце. Любовь – это единственное, ради чего стоит жить. И ты удивишься, как она со временем может исцелить любые раны.
У меня не хватило духа признаться ей в том, что в моём случае любовь не имела значения. Я боялась возвращаться к Блейну, а Кейд уже принял решение за нас двоих. Если бы я не повела себя как эгоистка, то осталась бы у Алиши на время ремонта вместо того, чтобы жить здесь, рядом с ними.
– Я вам не помешаю? – послышался позади нас голос, и я, вздрогнув, оглянулась.
В дверях кухни стояла Шарлотта. Её взгляд опустился на руки Моны, сжимавшие мои ладони.
– Никто не открывал дверь, – пояснила она, снова подняв глаза. – Блейн сейчас дома?
– Должен быть, – ответила я, поднимаясь со скамьи. – Я проведу тебя к нему, если хочешь.
Шарлотта ответила мне натянутой улыбкой, и я чувствовала на себе её взгляд, пока мы пересекали кухню.
– Не хочешь кофе или что-нибудь ещё? – вежливо предложила я, чтобы заполнить напряжённую тишину.
– Можешь не разыгрывать передо мной невесту, – ледяным тоном ответила она. – Я знаю правду.
Резкость её слов заставила меня остановиться.
– Я не пытаюсь «разыгрывать невесту», – возразила я, ничем не уступая ей в холодности тона. – Просто у меня есть манеры, которым тебя, судя по всему, не научили.
За какую-то секунду Шарлотта оказалась прямо передо мной, и её губы скривились:
– Я знаю, как ты поступила с Блейном! – прошипела она. – Ты разбила ему сердце. Пусть ты не спала с Кейдом, но между вами, очевидно, что-то происходило, если Блейн поверил в твою измену. – Она сделала паузу, и её идеальная бровь с вызовом взлетела вверх: – Я вижу тебя насквозь, дешёвка. У меня в голове не укладывается, почему он хочет тебя вернуть.
Теперь, когда мы остались один на один, Шарлотта не утруждалась скрывать свою ненависть. Из-за её провокационных обвинений мои нервы окончательно сдали, и я с такой же едкостью спросила:
– Ты была готова на всё, но он так и не переспал с тобой, верно? – Мои губы дрогнули в сочувствующей улыбке. – Видимо, одного блестящего образования для этого недостаточно.
Её смуглая кожа вспыхнула, а глаза засверкали от ярости, но я даже не думала отступать. Если она хотела выяснить отношения, я вполне могла за себя постоять.
