Все остальные мелкие и крупные проблемы были временно улажены.

Конечно, Силам Равновесия стоило бы сообщить о выздоровлении Леоранда и выбить для него отпуск. Но этот вопрос мог немного обождать. Спешить с призванием на службу оправившегося жнеца те все равно не будут, даже если узнают о случившемся раньше, чем заглянет с докладом Элия. Решат перестраховаться, во избежание рецидива, ибо напугало их безумие дедушки Лео крепко.

Польза от Служителей Творца разного типа была несомненной, однако, и вред они в случае выхода из строя, могли причинить гигантский. Недаром же Силы, презрев все нормы и правила, отправили к принцессе с предупреждением двоих — Исчезающего и Тень, а ведь должны бы были написать жалобу в Суд Сил и ждать у Океана Миров предсказанного шторма. Может, прав Источник в своих шутливых жалобах, что общение с Богиней Логики испортило Силы, заставив их действовать вне рамок системы. А значит, еще раз мысленно отметила Элия, эту самую систему нужно менять! Пока действовать грубо не возможно, но кое-какие шаги в нужном направлении богиня делала и намеревалась продолжать в том же духе.

Экскурсию в Каменный Лес для сына Итварта принцесса тоже не планировала немедленно, поелику Громердану потребуется некоторое время на улаживание проблем охранного характера.

Кстати о Мэссленде. Ничего не могла поделать Богиня Любви и с принцем Натаниалем. Тот сам выбрал свою участь и путь пусть не страданий, но душевных метаний. Бог Изящных Искусств нашел свою музу и готов был платить по счету мук, но более не терять. Трезвые, логичные доводы в такой ситуации ничего не могли изменить. Силой же Богиня Любви действовать не имела права, а значит, ей оставалось только одно — принять выбор принца и все последствия, которые он мог за собой повлечь. Если же вдруг Нат решит передумать, он известит Эйрана. Вот только в такой простой и удобный выход принцесса не верила ни на диад. Кому как не ей было знать: в любви очень-очень редко бывает все просто и удобно, а если бывает, то стоит задуматься, а любовь ли это вообще.

Пожалуй, Элия заслужила возвращение на Лельтис в объятия дорогих мужчин. Она встала и телепортировалась в край нежной весны, в сад, где цвели одновременно, попирая законы природы, вишня, персик и слива. Цвели, потому что так желала богиня. Вот только лучезарная середина утра сменилась на Лельтисе глубоким вечером. Еще более одуряюще, чем днем, пахли цветы, освеженные прохладой сумерек. Заливались птицы. Луны водили в озере хороводы со звездами, а Лейма и Нрэна в плавучей беседке не было. Странно бы было, окажись боги там. Даже ожидая любимую, сидеть как приклеенные с завтрака до ужина они не стали бы.

— Как долго! — не пожаловался, скорее объявляя окончание разлуки, прошептал Бог Романтики.

— Всего лишь день, — мягко укорила кузена Элия, ероша его мягкие волосы.

— Три, — скрупулезно поправил богиню Нрэн, потянувшись корсажу.

— Связист, — процедила сквозь зубы принцесса, прибавив еще несколько крепких и столь любимых непутевым приятелем выражений, и объяснила насторожившимся родичам:

— Возникло несколько непредвиденных сложностей, я просила Связиста притормозить время, а этот негодник скорее всего настолько увлекся пьянкой и девочками, что забыл. Ладно, ему я потом уши надеру, при встрече, а сейчас есть куда более важные дела. Кажется, я кое-кому обещала проверку на твердость?!

— И не одну, — коварно заметил Лейм, опускаясь перед кузиной на колени. Руки его заблудились под складками юбки, скользя по ногам любимой.

— Разве? Когда? — шутливо усомнилась принцесса. — Так вы ведь теперь все равно честно не ответите, если только еще бриалоки в чаек плеснуть…

— Ну вот, а я-то надеялся на провалы в памяти у ветреной особы, бросившей двух кавалеров без единого слова предупреждения, — насмешливо покаялся младший принц, на мгновение прижавшись щекой к прохладной ткани платья.

— Ну раз бросила, придется расплачиваться, — бархатно рассмеялась Элия. — Я притворюсь, что меня накрыла волна амнезии, можете вспоминать все, что я вам обещала.

— Все-все? — жадно и нетерпеливо уточнил Нрэн, сражаясь с пуговичками наверху.

— Все-все, — подтвердила Богиня Любви. — И мой больной разум требует немедленного заполнения лакуны воспоминаний.

— О, мы заполним! — с превеликой, можно сказать, боевой, готовностью оказать помощь откликнулись стосковавшиеся кавалеры, отводя возлюбленную назад, на поляну, вкруг которой шатром сплелись ветви деревьев. И троих окончательно укрыла пелена ночи, впрочем, звуков она заглушить не могла…

В чудесный, сказочный, сладкий сон о безумии на траве (слишком все было великолепно, чтобы, по мнению неисправимого пессимиста Нрэна, походить на реальность), зимней вьюгой ворвался деловито-насмешливый, с толикой едва уловимой зависти, голос Злата.

— Элия, как договаривались, я собираю ваш Семейный Совет.

— Все-таки это была реальность, — запоздало поверил Бог Войны.

Только реальность способны так сокрушительно испортить слова, сказанные некстати и не вовремя, вечно влезающим тогда и туда, когда его не ждут Повелителем Межуровнья. Лучше, чем у Злата портить прекрасные моменты жизни получалось лишь у безумного Лиенского.

— Отлично! — Элия уже садилась на траве, прищелкивая пальцами.

Звездный вихрь окружил три обнаженных тела, облачая их в модном лоулендском стиле. Лейм благодарно улыбнулся, оправляя отложной воротник рубашки с нежно-зеленой вышивкой — травяным узором, Нрэн только скрипнул зубами и промолчал. Опять богиня вырядила его в золотое и черное. Эффектно, кто спорит, вот только воитель не любил быть эффектным и чувствовал себя в подобных вещах хуже, чем позируя для парадного портрета. Эти самые сеансы он ненавидел всеми фибрами души, но вынужден был терпеть, ибо принцу так надлежало.

Платье принцессы, черное с узором из вьющихся роз, чьи длинные стебли были столь же зелены, как брюки младшего кузена, а золотые бутоны напоминали оттенок рубашки старшего, встала, одергивая юбку. Длинные узкие рукава расширялись лишь у запястья пенкой платиновых кружев, такая же пена заменяла высокий воротник.

— Стильно, первый раз вижу тебя с маникюром, Нрэн, — оценил Дракон Бездны и воитель нервно дернулся, поднося руку к глазам, гораздо ближе, чем того требовала острота зрения. Должно быть, надеялся, что у Злата с оным нелады, но нет. Короткие ногти принца украшал великолепный маникюр — светло-светло золотистый, как дымка, отлив и веточка цветущей сливы по левому краю каждого ногтя.

Элия лукаво подмигнула насупившему любовнику и, не слушая готовых вырваться из уст возражений (маникюр обязательным не являлся), увлекла в Бездну, с готовностью разверзшую свои врата на солнечной поляне.

В последний визит к другу богиня договорилась о новом месте проведения Совета. Межуровнье, как ни парадоксально, осталось, пожалуй, единственным уголком во Вселенной из числа известных богине, где можно общаться, не опасаясь чужих ушей и заклинаний.

Родственникам предстояло обсудить многое: карту Кэлберта — Всадника Стихий, найденную в сундуке легендарного пирата-некроманта, и изображение короля Лимбера, оказавшегося Тузом Политики Колоды Либастьяна, а также узнать о другом, считавшимся покойным, родственнике — дедушке Леоранде. В общем, предстоял типичный Семейный Совет при опять-таки традиционном за последнее время участии герцога Лиенского….

Некоторое время спустя где-то в жемчужно-сером свете далекого святилища состоялся следующий диалог.

— Отпуск? — почти растерянно вопрошали Силы Равновесия и рассеянный нежный свет как-то неуверенно мерцал в такт словам, словно в Храме Равновесия шел мелкий серый снежок.

— Отпуск, — уверенно повторяла женщина. — Это такой период времени, чередующийся с работой, когда субъект может восстановить физические силы и душевное здоровье, проводя время отдыха так, как считает нужным.

— Но у жнецов раньше никогда не было отпуска… — в сомнении попытались вяло воспротивиться Силы такому непривычному требованию.