Даже посреди трущоб Вааль-Зее ночлежка выглядела так, будто время здесь остановилось лет эдак двести назад, во времена Беаты Благословенной, учредившей сие славное заведение. По сути, так оно и было, потому что нищие и бездомные Авадона с тех пор полагали ночлежку своей крепостью, куда отваживался заглядывать далеко не каждый полицейский, а трискели (их бродяги ненавидели лютой ненавистью после больших чисток времен канцлера Вальсингама), если тут появлялись, сразу же исчезали.

- Не нравится мне все это, шеф, - сказала Абби. - Оставлять этого психа одного в конторе...

Они закрыли Петерсена в кабинете Лимека, накачав того джином с двумя таблетками люминала: рецепт, неоднократно проверенный сыщиком на себе.

- Давай повторим еще раз, - предложил Лимек, нервно сжимая руль "Шкоды". Мотор еще потрескивал, остывая.

- Меня зовут Альбина Петерсен, - заученно повторила Абби. - Мой отец, инженер Петерсен, оставил здесь ребенка по имени Абель. Я должна его забрать. Отец заплатил за три дня, но я могу доплатить недостающую сумму.

- Почему ты не пришла раньше?

- Отец попал в больницу и не успел сказать мне, где Абель.

- Все верно, - кивнул Лимек. - Пошли.

Они выбрались из машины, стараясь не хлопать дверцами, и, ежась от холода, двинулись к семиэтажной махине ночлежки. Она заслоняла полнеба.

Когда-то давно, в прошлой жизни, Лимек бывал здесь, пытаясь установить, сколько бездомных детей исчезло в сорок пятом и сорок шестом... Ничего из этого, конечно, не вышло, с легавыми здесь не разговаривали, но Лимек уже тогда понял, что среди нищих Авадона существует четкая иерархия и строгая, почти армейская дисциплина, и, если хочешь чего-то добиться, обращаться надо к самому главному.

К Одноглазому Королю.

...Лимек и Абби шли сквозь кухни и столовые, мимо объявлений "вынос еды запрещен" и кастрюль с месивом салатов, сквозь вонь жира, мимо баков с соевым раствором, поваров в грязных фартуках, шамкающих пустоглазых стариков, променявших прошлую жизнь на миску дрянной похлебки и талоны на бесплатный обед, через сумрачные спальни, между рядами двухъярусных кроватей, на которых стонали, кряхтели, ворчали и ругались, минуя наполненные враждебным молчанием кладовые, где делили выклянченное за день добро, и прокуренные детские, где то ли насиловали кого-то, то ли просто визжали от избытка эмоций, по узким коридорам с голыми лампочками под потолком, мимо бронированных дверей с табличками "Бухгалтерия" и "Отдел еды", по мрачным и скользким лестницам, провонявшим мочой и блевотиной - они шли к королевским палатам, но не вверх, а вниз, в подвалы, обширные подземелья ночлежки, где обитал Одноглазый Король.

Никто ни разу не остановил их, и никто ни о чем не спросил. Войти сюда было не сложно. Весь фокус заключался в том, чтобы отсюда выйти.

- Мы хотим видеть Короля, - сказал Лимек, и огромный, похожий на тролля охранник, молча пропустил их в палаты.

Что это было за помещение, какой каземат выбрал себе владыка нищих Авадона, понять было невозможно, потому что внутри королевских палат царила полная и абсолютная тьма. Когда за Лимеком и Абби с протяжным скрипом затворилась дверь, во тьме вспыхнул дрожащий огонек, ничего толком не осветивший, но лишь подчеркнувший чернильную густоту вокруг. Потом зажегся еще один язычок пламени. И еще. И еще. И уже через пару минут во тьме мерцали с полсотни свечей, настоящих или созданных при помощи системы зеркал. Но светлее от этого не стало.

Было очень тихо и сыро. Где-то капала вода.

- Кто вы? - спросил шершавый голос.

Абби вздрогнула и прижалась к Лимеку. Тот слегка подтолкнул ее вперед.

- Инженер Петерсен, - мигом все забыв, пролепетала Абби. - Ребенок... Инженер оставил ребенка... Абеля. Я - Альбина!

Тьма зашевелилась, и что-то бесформенное колыхнуло волглый воздух прямо перед Лимеком, на миг заслонив несколько свечей.

- Вы приехали на машине "Трискелиона", - сказала тьма.

Боже, какой же я идиот, подумал Лимек. Ему захотелось врезать себе по физиономии. Номера! Номера на "Шкоде" трискелионовские! Нас сейчас убьют только потому, что я поленился оставить машину за два квартала...

- Я - Альбина Петерсен, - вымученно выдавила Абби. - Мой отец...

- Я тебя знаю, - перебил ее бестелесный голос.

- Меня?! - поразилась Абби.

- Нет! - впервые в голосе Короля прозвучало нечто похожее на эмоцию: раздражение. - Я знаю тебя, сыщик!

Из тьмы соткалась скрюченная рука, и узловатый палец ткнулся в грудь Лимека. Вслед за рукой появилось лицо, но как-то странно, фрагментами - горбатый нос, клочья длинных седых волос, кожаная нашлепка на одном глазу, колючая поросль щетины... От Одноглазого Короля пахло мышами.

Абби ойкнула и начала оседать. Лимек едва успел подхватить ее под локоть.

- Нам нужен ребенок, - сказал сыщик.

Театральность всего происходящего вызывала у Лимека почти непреодолимое желание найти выключатель, врубить свет, схватить старого уродца за грудки и встряхивать до тех пор, пока тот не выложит все, что знает... Но пока сыщик сдерживался.

- Да! - почти восторженно просипел король. - Точно! Тогда ты тоже приходил из-за детей!

Почти восемь лет назад, сообразил Лимек, он еще работал в прокуратуре и вел дело Бельфегорского похитителя детей. Тогда его аудиенция у Его Одноглазого Величества длилась от силы полминуты: сыщик представился, изложил суть вопроса и был молча выставлен за дверь. Но, оказывается, старая крыса его запомнила.

- Нам нужен ребенок, - повторил Лимек настойчиво. - Абель Петерсен. Его оставили здесь в прошлую среду на три дня.

- Я... Я готова доплатить... - добавила Альбина.

- Ребенок, - прошамкал Король. - Ты все еще ищешь своего ребенка, сыщик?..

- Абель Петерсен, - повторил Лимек. Нервы его натянулись до предела. - Где он?

Король, стоявший почти вплотную к сыщику, чуть повернул голову, выставив вперед единственный водянисто-белесый глаз, заглянул в лицо Лимеку.

- Скажи мне, сыщик... Тогда, давно... Ты приходил узнавать, не пропадали ли у нас дети. Наши дети. Кто послал тебя тогда?

- Никто.

Король задумчиво покивал, с шумом втянул в себя сопли и отступил назад, во тьму.

- Этот ребенок... Которого ты ищешь сейчас... Это как-то связано с тем делом?

- Да.

- Где Абель?! - сорвалась на визг Абби, и Лимек стиснул ее локоть.

- Он работает сегодня, - уже без тени паясничанья сказала тьма. - Третья проходная Продкомбината. В этот раз найди его, сыщик. Иначе будешь искать его всю жизнь...

- Ты поедешь туда? - спросила Абби. После визита во тьму она перешла с шефом на "ты", похоже, сама не заметив этого.

Лимек отвез ее к ближайшей станции надземки и поднялся вместе с Абби на перрон. Здесь дул холодный ветер, и Абби куталась в пальто, пряча ладошки в рукавах.

- Да, - сказал Лимек.

- Я буду нужна?

- Нет, - сказал Лимек.

- Как ты узнаешь его?

- У меня есть одна идея на этот счет...

Приближался первый утренний поезд, и перрон подрагивал. Единственный горящий фонарь закачался на цепи, отбрасывая неверные тени, и Лимек заметил на другом конце платформы таксофон. Лишь бы он работал.

Поезд, чье приближение ощущалось даже сквозь подошвы ботинок, вынырнул из мрака между домами неожиданно, оглушив грохотом колес. Лязгнув тормозами, многосуставчатая змея с шипением остановилась у перрона, обдав Лимека и Абби острым и кислым запахом мокрого железа.

- Езжай домой. И ложись спать. Завтра возьми выходной. И старайся никуда не выходить.

- Да, шеф. - Абби ступила в пустой вагон. Стальные челюсти дверей сомкнулись за ее спиной, и поезд рванул с места, унося Абби от сыщика - но он не смотрел вслед, он почти бежал к таксофону, и когда грохот поезда стих вдали, Лимек уже прижимал плечом к уху эбонитовую трубку (гудок был!), а обеими руками вовсю шарил по карманам.