Он выкинул объедки в бочку у задних ворот.

‑ И если честно, Трис, ты когда-нибудь слышала что-то похожее на эти убийства? Женщины одной и той же профессии, убитые одним и тем же способом одним человеком, брошенные в общественных местах на всеобщее обозрение?

Он наблюдал за тем, как она подёргала себя за нижнюю губу.

‑ Сэндри — моя названная сестра — написала мне о том, что несколько месяцев назад в Саммерси похожим образом работала группа убийц, ‑ не спеша ответила она. ‑ Но они убивали членов другого рода в рамках торговой войны, а методы выбрали устрашающие, чтобы никто другой не подумал с ними связываться.

‑ Не думаю, что Призрак действует из тех же соображений, ‑ сказал Кис. ‑ Яскедаси ни с кем ни в чём не соперничают. Я думаю, ему просто нравится. И, может быть, он хочет опозорить Тариос, показывая, что никто не может его остановить.

‑ И если ты не можешь позволить себе фонтаны или дополнительных арурими, как не могу себе позволить яскедаси и Пятый Класс, то город и пальцем не шевельнёт, чтобы помочь, ‑ едко заметила Трис.

Она встала и потянулась, разминая спину.

‑ За работу, Кис. У меня есть идея. Почему бы тебе не попробовать смешать молнию на внешней части шара, чтобы очистить поверхность. Может быть, тогда ты сможешь посмотреть и увидеть, что внутри.

Кис попробовал последовать совету Трис. Сначала он попытался совместить внешние молнии с одним из разрядов, который ему удалось отодрать, но его от этого занятия отвлекали. Чайм исторгла поток стеклянных языков пламени, которые полились сверху на смеющуюся Глаки. Пёс вертелся на полу, пытаясь почесать себе спину. Шум с улицы доносился громче, чем когда-либо.

Киса не отвлекала лишь Трис, хотя он бы хотел обратного. Он хотел, чтобы она оттолкнула его в сторону и проворчала «Ох, ладно, я сама это сделаю!». Вместо этого она читала маленький том в кожаном переплёте. Она похоже с головой погрузилась в книгу, хотя каждый раз, когда Кис бросал на неё взгляд, она поднимала голову, изгибая свои бесцветные брови над латунными ободками очков.

Досадуя на будто десятки вещей, которые ему мешали, Кис сжал пучок молний между большим и указательным пальцами, попытавшись буквально выдернуть их из шара. На миг он увидел покрытую инеем поверхность. На ней выросло изображение: длинные карие волосы, большие карие глаза, полные губы озорно скривлённые в сторону. Это была Яли.

Кис задрожал; его глаза защипало. Пока он протирал их, что не заплакать не по-мужски, изображение исчезло. Выдернутые им прежде молнии вырвались из его хватки и снова покрыли поверхность шара.

Кис отложил шар в сторону и закрыл лицо ладонями, содрогаясь от горя. Они с Яли поцеловались лишь раз. В основном они просто говорили, чего Кис никогда не делал со своей суженой в Наморне. Они обсуждали еду, музыку, театральные постановки, даже обычаи своих стран. Что-то в Яли находило отзыв в его сердце. В ней было что-то успокаивающее, чего он не находил прежде ни в одной девушке.

Призрак всё это забрал у Киса, так же как он просто забрал у Глаки любящую мать и приёмную мать. Что ещё он заберёт?

Положив шар себе на колени, Кис попытался снова.

Ближе к вечеру Трис очнулась от чтения и объявила, что Кис достаточно сегодня поработал. Преследуемый дикой головной болью, Кис не стал спорить. Вместо этого они прибрались в мастерской, попрощались с А́нтону и его семьёй, и отправились в Капик. Не смотря на головную боль, Кис взял рюкзак Трис, хоть тот и казался всё тяжелее по мере того, как он его нёс. К тому времени, как они увидели жёлтые колонны Ворот Капика, Кису казалось, что кто-то поработал над ним молотками. У него болела каждая кость.

Когда они миновали ворота, сильные руки отобрали у него рюкзак.

‑ Тебе нужна ванная, ‑ сказала Трис, остро глядя понимающими глазами.

Она повесила рюкзак себе на спину.

‑ Ты устал. Так бывает, когда ты не привык творить магию часами, мне следовало об этом вспомнить. Убедись, что прислужники в бане знают, когда тебя разбудить и отправить домой. Ты готовишь у себя в комнатах?

Кис утёр лоб, собираясь с мыслями:

‑ Нет, ‑ сказал он наконец. ‑ Мы покупаем готовую еду в скоди на Улице Лотоса. Дёшево и не так уж плохо. Вместо того, чтобы поворачивать в Горшечный Переулок, поверни направо и иди по Улице Павлина до стены. Скоди на Улице Лотоса будет прямо там.

Она начал рыться в карманах.

‑ Оставь, ‑ раздражённо бросила Трис. ‑ Я продала несколько кулонов, которые ты сделал. Денег у нас достаточно. Иди мойся.

Кис встал как вкопанный, пялясь на пухлую девушку, смотревшую на него снизу вверх. Свои следующие слова он бы ни за что не произнёс, если бы не был таким уставшим:

‑ Ты ведь на самом деле хороший человек, да?

Трис побагровела:

‑ Нет, ‑ ответила она.

Подталкивая Глаки перед собой, она пошла прочь и исчезла в толпе первых за этот день посетителей Капика.

Они ели купленный Трис ужин, когда Занта сунула голову в прежнюю комнату Яли:

‑ Церемония Прощания для Яли, в Танионе, ‑ сказала она. ‑ Пойдём, если хочешь, Кис. И ты, ‑ добавила она, бросив взгляд на Трис.

Трис посмотрела на Глаки. Девочка была в порядке большую часть дня, пока они не вернулись в эту комнату. Теперь она сидела тиха, ела мало и время от времени зарывалась лицом в свою потрёпанную тряпичную куклу.

‑ Спасибо, ‑ сказала она Занте, ‑ но я останусь с Глаки. День был долгий.

Кис с трудом встал, покачиваясь от усталости.

‑ Я отнесу шар на Улицу Элья, к Дэйме, ‑ сказал он Трис. ‑ Думаю, он начинает проясняться.

Трис кивнула. Шар стоял на столе, искрясь и вспыхивая. Ранее она наблюдала за тем, как Кис попытался его прояснить, когда вернулся из бань, но как и прежде, он исчерпал свои магические ресурсы. Теперь же молнии на поверхности стали тоньше, через них стали видны разряды молний, всё ещё заполнявшие внутреннюю часть шара. Если этот шар прояснится таким же образом, как и предыдущий, то пройдёт ещё час, прежде чем они что-то смогут увидеть. Поскольку Кис был вымотан, лучше было отдать эту штуку Дэйме, пока молнии совсем не пропали.

Занта широко распахнула свои синие глаза:

‑ Кис, это ты сделал? Ты сотворил магию!

‑ Да, только проку с неё нету, ‑ горько ответил Кис.

Он взял шар и повёл Занту прочь.

Когда дверь закрывалась за их спинами, Трис услышала, как Занта сказала:

‑ А ты можешь что-нибудь сделать с кожей? Моя теперь так легко трескается.

Трис покачала головой. Затем она глянула на Глаки, которая сидела на полу, спиной к Трис. Вот ещё проблема, с которой следовало разобраться.

‑ Можешь сделать картинку в огне?

Она взяла настольную лампу и подошла к девочке, сев перед ней и поставив лампу между ними.

‑ Покажешь мне картинку в огне? ‑ мягко спросила она. ‑ Огонёк так себе, но бьюсь об заклад, что ты сможешь. Что ты в нём видишь?

Глаки хмуро посмотрела на лампу, сведя тонкие чёрные брови, напряжённо глядя тёмно-карими глазами. Пламя в лампе медленно вытянулось, затем разошлось в стороны, приняв форму овала размером с ладонь Глаки. На овале появилось лицо женщины с такими же как у Глаки карими глазами в обрамлении густых ресниц, блестящими чёрными кудрями и оливковой кожей.

‑ Мама, ‑ прошептала девочка.

Образ испарился: в лампе кончилось масло. Глаки заплакала.

На этот раз она не сопротивлялась, когда Трис затащила её к себе на колени. Девочка тихо плакала, уткнувшись в практичное синее платье Трис. Та гладила её по спине и тихо ворковала, позволяя ребёнку выплакаться. Теперь она была уверена. Глаки показала два из трёх признаков академической магии: передвижение вещей и создание образов в пламени.

«Будто у меня недостаточно сложностей в жизни», ‑ брюзжала про себя Трис, но уже начала строить планы. Глаки не будут переводить из одного дома с другой, как это было с Трис. У неё будет настоящий дом со всем, что нужно ребёнку, чтобы жить с достоинством. Трис отвезёт её к Ларк и Розторн в Коттедж Дисциплину, когда они с Нико вернётся в Эмелан. Глаки станет частью укоренившейся там семьи.