На крыльце было зябко, чувствовалась влага в воздухе, Сергей сел в кресло из лозы, укутался в одеяло, согрелся. Нужно обдумать все что известно. «Значит, — рассуждал он. — у нас есть общество, есть вдоволь зелья, есть те кому это нобходимо. Артур, вчера, выдал признаки помешательства, схожие с последствиями чрезмерного употребления… — его мысли оборвались, где-то в саду хрустнула ветка. — опиатов, или чего-то другого. Так-же понятно что они кого попало туда не принимают. Он стало быть знает, что у отца достаточно денег, а значит я им подхожу, плюс, у отца связи и знакомства в Москве. — кажется свою значимость он себе объяснил. — А Олечка? — здесь его мысли приобрели иной характер, но пылкий юноша быстро взял себя в руки. — Только из-за тетушки? Не знаю. Может что-то еще?».

Он сидел, рассуждая про себя обо всем этом, и вглядывался в темноту сада, небо серело, приобретая грязный цвет темного свинца. «Нужно больше информации о Поповых, о этих Андрее и, как его, Инге, Юнге… — он пытался вспомнить имя. — Кстати! — его внезапно осенило. — Кажется это не немецкие имена, хотя… Но что-бы узнать больше, необходимо вступить, приобщится к этому. — это обстоятельство его, если честно, пугало, он не хотел попадать под чужое влияние. Юноша не сомневался в своих способностях, он сомневался в порядочности этих людей. — А может и не придется. Да и кто меня заставит? Я просто заберу оттуда Олечку, и все!» — он даже улыбнулся этой идее.

— Здравь будьте барин!!!

— А!!! — Сергея дернуло от неожиданности, кресло качнуло, и он упал на деревянный помост крыльца.

— Барин, вы чего! — Антип бросился поднимать юношу.

— Ох, Антип! — Сергею вдруг стало смешно, он встал и засмеялся.

— А што Антип? Я иду, барин сидит, ну я и здоровкаюсь. Поидемте, я вам чаю заварю, да печь истоплю, сырость погоняю.

Гостиная в доме была просторная, белый диван, к нему примыкал другой, такой-же, образуя угол, часы, комод в углу, небольшой, на низеньких ножках стол перед диванами, вот и вся обстановка. Диваны стояли так, что сидящие на них были прямо перед огнем камина, или вполоборота к нему. Камин был красив! Из белого камня, в тон диванам, и сделан таким образом, что дым, проходящий через дымоход, обогревал верхний этаж. Но несмотря на это, в спальнях были свои, маленькие печки, для обогрева.

— Антип, — тот возился у камина, закладывал дрова. — А ты коноплю курил? — вдруг спросил Сергей, ему показалось что Антип должен знать это зелье.

— Вы шо-ж барин! Конешно курив! А як?

— Ну и как? — Сергей начал чувствовать себя немного неловко.

— Не пробуйте. — он зажег огонь, и повернулся к сидящему на диване Сергею. — Если курить хотите, лучше к Алексей Николаевичу обратитесь, ему немцы свой лучший табак продают! А эту гадость лучше не треба.

— А чего так?

— Да знаете, — он немного замялся, повернулся к камину, там разгорался огонь, дрова начали потрескивать. — мужики, бува накурятся, да дуреть начинають, а других потом не отвадишь, как одержимые становятся.

— А ощущения какие?

— Мне пить да есть хотелось, а другие кажуть шо, — он опять замялся. — ну мерещится им всякое, и, дурню, творят всякую. Я ж говорю, лучше у Алексей Николаевича табаку возмите, я сам его курю. — камин разгорелся, Антип встал и пошел на кухню. — От добрый табак. — пробормотал он себе под нос.

Послышалась какая-то возня наверху, а потом отчетливо шаги, барышни проснулись и шли вниз, время завтрака.

День был пасмурным, непогожим. Сергей, Олечка и Раиса Петровна, все трое верхом, объехали хозяйства, все шло довольно быстро, только в Пятихатках задержались, хозяйка лично, уже в который раз, проверяла все приготовления к прибытию мустангов.

— Мы сегодня в клуб не поедем, — Сергей с Олечкой шли позади и разговаривали. — я не люблю маменьку одну оставлять. — говорила Олечка.

— Максим Иванович, — Раиса Петровна носилась по всем загородкам, а старый конюх поспевал за ней. — сюда овес свежий, тут доску приколотить, там гвоздь вытащить. — они помчались дальше.

— Как скажешь. — просто сказал юноша и улыбнулся девушке.

На обоих были одеты длинные, холощевые плащи, чтобы лошади не заляпали грязью, которую бросали из-под копыт. Сергей посмотрел на небо, тяжелые тучи висели низко над землей и, казалось, готовы с минуты на минуту прорваться вниз всем своим грузом.

— Что ты узнал? — спросила Олечка. — Маменька! — она улучила момент когда Раиса Петровна остановилась. — Мы пойдем к нашим лошадям.

— Конечно детки! Я скоро. Максим! — и они снова куда-то пошли.

Молодые люди не спеша побрели к коновязи у главного въезда на хозяйство, Сергей вкратце пересказал разговор с Артуром, и свои умозаключения.

— Они взяли модель тайного общества масонов, и внушили праведность своего движения. Приплели сюда теорию Блаватской, так называемую Теософию, и проповедуют уникальность этой земли и народа живущего на ней. Ну, а для большего эффекта, поят зельем, или курят, или едят, не столь важно. В Африке, к примеру, есть некоторые растения, если съесть плоды, можно увидеть всякие видения, миражи, галлюцинации, местные шаманы их едят, а потом с духами разговаривают. Я уверен, что так называемым магистрам, посвященным, и другими устраивают песнопения, входят в транс, показывают фокусы, и прочее, для большего внушения.

— И такое возможно? — Олечка была удивлена.

— Да, — усмехнулся Сергей. — и зачастую ведет к печальным последствиям. Видишь ли, — они остановились и посмотрели друг на друга. — когда обман раскрывается, шарлатаны исчезают, а обманутые люди остаются с душевной травмой. Все работает по принципу религии, ищут одиноких, слабых духом людей, внушают им их значимость, и приобщают к тайному, — они снова начали идти. — а лесть и тщеславие, понимание того что ты особенный, что ты часть чего-то великого, помогает перестать трезво мыслить. Что я могу сказать, так это то что нужно прекратить посещать эти сеансы.

— Я и подумать не могла, — Олечка была искренне удивлена. — что такое может устраивать Попов, он ведь дворянин, раньше на политической службе состоял.

— Скорее всего он и сам попал под влияние своих гостей, Андрей и Инге, кажется.

— Унге. — поправила его Олечка. — Да, и ведь Андрей знаком с Блаватской. Все как ты говоришь.

— Ну а ты, в виду своих не частых посещений, просто еще не попала в зависимость от дурмана, и того что там происходит. — он снова обернулся к девушке, и очень по доброму улыбнулся. — А еще у тебя сильный характер, и ты крепка духом, чтобы поддаться на такую чушь. — он сказал это мягким, тягучим словно мед голосом.

— Да? — кокетливо улыбнулась девушка.

— Ты обещала объяснить странности Василия Попова. — вспомнил Сергей и переменил тему.

Снова послышался голос Раисы Петровны, но слов они не расслышали, молодые люди уже подошли к коновязи.

— Да, — девушка вздохнула, она хотела услышать другое, но делать нечего. И почему он такой истукан? — он странно одевается, говорит непонятно, вставляет французские слова, но Мария говорит что он французским владеет ровно как и я, тоесть никак. Себя считает умным человеком, но поговорить с ним не о чем. Матушку не любит, — девушка улыбнулась. — она ему категорически отказала на предложение руки и сердца, это его очень оскорбило. Теперь он решил Григория на мне женить. — она заметила что Сергей немного занервничал, услышав эту новость, и поспешила его успокоить. — Но это вряд-ли.

— А откуда ты это знаешь?

— Мария, — пожала плечиками Олечка. — она знает. Ее семья с Поповыми давно знакомы. Они несколько лет жили в Париже, в пригороде. Когда Стрельников уезжал, то Попов ему советовал Александровск, что здесь земля недорогая, да и занятся есть чем.

— Мария владеет французским?

— О да, и весьма не дурно. Мария, Григорий и Екатерина практически все детство вместе провели, учились у одного профессора. — это Сергею было знакомо. — Вообще, я с ней общаюсь только из-за того, что они с Артуром вместе. — решила уточнить девушка. — Она, — Олечка немного замялась. — как-то, — она подбирала слова. — мне не по душе, что-ли, не знаю. — несколько минут они молчали. — Кажется она магистр. — неуверенно сказала Олечка.