Лео лишь пристально посмотрел на него. Если бы эти темные волшебники хотели причинить ему зло, то могли бы это сделать уже сто раз. Он не собирался проявлять страх. Н и за что на свете он не доставит им такой радости.

— Я спросил, на что ты уставился, урод? — через решетку прямо в лицо Лео грубым голосом крикнул темный волшебник.

Лео снова не ответил. Похоже, его похитителям доставляло удовольствие насмехаться над ним. Время от времени им становилось скучно, и они принимались приставать к нему. Он почти привык к этому. Разговаривать с ними не было смысла. Единственный тип... или существо, с которым стоило поговорить, был Малагон. Он как-то появился на короткое время, растолкал темных волшебников, окружавших Лео, и уставился на него. Долго рассматривал своего пленника. Малагон назвал свое имя и с присущей злодею дерзостью раскрыл весь свой замысел, считая, что Лео нелишне знать его, поскольку ему скоро суждено умереть. Лео всегда приходил в восторг, когда негодяи проделывали такой номер. В конечном счете все оборачивалось против них самих.

Несмотря на все это, Лео волновался за Пайпер, Фиби и Пейдж. Он надеялся, что им не придет в голову отказаться от своих сил ради него и примчаться сюда. Сестры знали, что он лучше умрет, чем лишит мир Зачарованных и всего хорошего, что им еще предстоит совершить.

К сожалению, осознание этого обстоятельства не помешает сестрам прийти ему на помощь. Они любили его. А любовь вынуждает совершать глупости. Лео знал: окажись Пайпер на его месте, он, не задумываясь, пришел бы ей на выручку.

— Дурак, ты ответишь мне! — завопил темный волшебник, со звоном вытаскивая меч. Внушительный клинок сверкнул перед лицом Лео. На мгновение Лео подумал, что ему вот- вот перережут глотку. Очевидно, этот тип вышел из себя. Все темные волшебники, столпившиеся вокруг клетки, подбадривали его, но тут глухой голос прервал их веселье:

— А ну! Отойди от пленника!

Громила просверлил Лео недобрым взглядом, подергивая губами, но меч наконец опустил и поспешно отошел назад. Круг темных волшебников разомкнулся, и появился Малагой. Это была вторая их с Лео встреча. Мала- гон представлял собой внушительное зрелище.

Невероятно высокий и широкоплечий, словно гигант, Малагон с каждым своим шагом сотрясал факелы, которых было множество на каменных стенах. Его длинные, развевающиеся светлые волосы ниспадали на плечи, а лицо было выточено, словно у римского бога. Поверх одежд накинуты черные шкуры, на ногах огромные сапоги, перепачканные вековой грязью и кровью — кровью, которую он, несомненно, пролил собственными руками.

Малагон приближался к клетке Лео с безмятежным выражением лица. Безмятежным, но смертельно опасным.

— Ну, как ты считаешь, друг мой? — спросил Малагон, приподняв бровь. Его глаза напоминали замерзший пруд. — Думаешь, твоя настоящая любовь явится спасать тебя?

Слова «настоящая любовь» пронзили сердце Лео, будто стрела, но он сдержался.

— Ни за что, — с вызовом ответил он. — Зачарованные не отдадут свои силы ради того, чтобы спасти одну душу. Они знают, что судьба зовет их.

«По крайней мере, я надеюсь, что они знают это», — мысленно добавил Лео.

— Ты не веришь в свою любовь, — насмешливо произнес Малагон и нахмурился, словно сочувствуя Лео. — Твое положение безрадостно.

Лео разбирала злость, когда он наблюдал, как Малагон, повернувшись к нему спиной, намеренно обошел вокруг клетки. Совершая свою короткую веселую прогулку, он сложил руки за спиной и выбрасывал вперед ноги.

— Что ж, это не имеет значения, — произнес Малагон, смотря на землю и едва заметно улыбаясь. — Если они не отдадут свои силы добровольно, их придется забрать.

Темные волшебники встретили его слова довольными возгласами и кивками согласия. От этого неподдельного проявления зла у Лео мурашки пробежали по спине. Если бы только он мог предупредить девушек. Если бы только можно было выбраться из этой проклятой клетки...

— Осталось тридцать шесть часов, — сказал Малагон, сверяясь с огромными старинными часами на своей толстой руке. Он взглянул на Лео с зловещим блеском в глазах. — К тому времени все будет готово к нашему ритуалу. Я пошлю своих любимцев за Зачарованными, и те либо отдадут мне свои силы, либо мы завладеем ими. В любом случае будет весело.

Лео сердито посмотрел на Малагона, жалея о том, что не может стереть эту самодовольную улыбку с его огромного лица, и ему пришлось сжать свою гордость.

— Не знаю, как ты, — сказал Малагон, наклонившись к клетке и обнажив зубы, — но мне не терпится увидеть, что произойдет дальше.

ГЛАВА 9

В «РЗ» В понедельник утром Вторая Пайпер стояла у края законченного подиума и смотрела, как изящные модели шествуют по нему в нарядах, едва прикрывающих их тела. Ей все еще было не по себе после головокружения под душем, и игра света над головой не улучшала ее самочувствия. Розовый, желтый и голубой свет вспыхивали и кружились, превращая показ мод скорее в типичный для дискотеки ад. Чтобы прийти в себя, Вторая Пайпер села на табурет у барной стойки и несколько раз глубоко втянула воздух. Через несколько секунд она уже была в форме и смогла поднять голову. Надо сосредоточиться на шоу.

«Всего лишь небольшое головокружение, — утешала она себя. — Не придавай этому значения».

На сцене появились две новые модели, и Пайпер залюбовалась их длинными узкими юбками и развевающимися топиками. Она невольно восторгалась смелыми решениями дизайнера Ринальдо. Он был сторонником ярких цветов, смелых углов и мягких тканей. Ей пришлось признать, что у него это здорово получается.

«Может, Ринальдо и странный, вонючий мужичок, но свое дело он знает», — подумала Вторая Пайпер.

— Он поразителен, правда? — спросила Марша, подойдя ко Второй Пайпер сзади и наклонившись прямо к ее уху. Марша тоже щеголяла новым нарядом от Ринальдо — красной футболкой с потрясающим искусственным бриллиантом на одном плече и асимметричным вырезом. В отличие от моделей, Марша выглядела в этом наряде не очень привлекательно.

— Великолепная коллекция, — согласилась Пайпер, не отрывая глаз от подиума.

— И премьера этой коллекции идет в «РЗ»! — выпалила Марша. — Должно быть, ты этому страшно рада.

— Да. Страшно рада, — откликнулась Пайпер с едва заметной игривостью. У этих людей для всего найдутся громкие слова — «потрясающе», «поразительно», «захватывающе». Все так преувеличено, что казалось ненастоящим.

— Итак, послушай. Ринальдо просил меня узнать, не пересмотрелалиты свое решение, — поинтересовалась Марша, обойдя стул, на котором сидела Вторая Пайпер, чтобы видеть ее в лицо. Зеленые глаза Марши блестели от вечно присущего ей волнения. Должно быть, эта девушка пристрастилась к кофеину либо к чему-то покрепче. Другого способа все время поддерживать себя на таком уровне не было.

— Какое решение? — спросила Вторая Пайпер.

— Стать моделью! Мы все считаем, что ты на сцене будешь смотреться восхитительно, — сказала Марша и стала разглядывать Пайпер, чуть ли не пуская слюни.

— Стать моделью? — спросила Вторая Пайпер, щурясь. Должно быть, этот вопрос Первая Пайпер обсуждала с Ринальдо.

«Почему она мне ничего не сказала об этом?» — удивлялась Вторая Пайпер.

— Да! Помнишь компромисс, который мы предложили? — продолжала Марша, балансируя на пятках. — Ты разрешаешь временно снести часть помещения для важных персон, чтобы можно было поставить дополнительные места, а Ринальдо введет тебя в состав моделей.

Вторая Пайпер почувствовала, как у нее от волнения чаше забилось сердце. Она посмотрела на подиум, где три модели у края позировали, меняясь местами.

«Пайпер Холлиуэл... супермодель», — пришло в голову Пайпер, и улыбка заиграла в уголках ее губ. Это было так несерьезно, так пленительно и так не похоже на нее.

Как раз по этой причине она обожала демонстрацию мод.